В третьем раунде я проиграл свои последние фишки, в надежде на то, что смогу смыться, но Такер внезапно подкинул мне денег. В этот раз он сбросил карты в самом начале, а выигрыш забрал Сид.

А дальше всё будто бы превратилось в игру на поддавки. Сид методично выводил из игры других игроков и буквально обогащал Такера, пассуя, когда, очевидно, ему приходили хорошие карты и оставаясь до последнего с плохими картами на руках. Я не понимал, почему он это делает до тех пор, пока не понял, что Сид знает, что я просчитываю вероятность выигрыша Такера и подсказываю ему. Свои карты я так и продолжил сливать, но Такер опьянел от постоянных выигрышей и постоянно подкидывал мне всё новые и новые фишки. А самое главное, он перестал слушать меня. Даже когда я откровенно намекал, что ему почти не выиграть – он поступал по-своему, всерьёз поверив, что ему крупно везёт. Казалось, только я видел, что происходит на самом деле.

Через час трое других игроков вышли из игры окончательно, а их деньги были поделены между Такером и Сидом. Я сидел с последней фишкой и, как только крупье объявил очередной раунд, приготовился её сливать. Не понимаю, почему Такер в этот раз вообще показал мне свои карты, он и сам понимал, что в этот раз карты были совсем паршивые, мелкие. В то время как открытыми были пиковые туз, дама и десятка. С картами Такера у него выходила только пара десяток, но он был так уверен в своей победе, что поддержал Сида, когда тот чётко сказал:

– Ва-банк, – и выдвинул на середину стола все свои фишки.

Такер на это пошло улыбнулся и облизал губы:

– Поддерживаю, – он так же пододвинул фишки в общую кучу. Я только головой помотал от досады.

– Вскрываемся, – объявил крупье.

Такер быстро показал своих бубновых десятку и тройку, а Сид, глядя на нас, медленно выложил на стол свою пару: двух пиковых мужчин – короля и вальта.

Такер шокировано смотрел на карты – роял флеш. Комбинация безапелляционной победы. Крупье объявил победу Сида, и я начал вставать из-за стола, когда почувствовал, как больно Такер сжал моё запястье и рванул на себя. Краем глаза я увидел как Сид холодно наблюдает за происходящим.

– Это ты во всём виноват, – прошипел Такер, лицо его перекосилось от злости.

– Глупости, – я попытался вырваться, но он ещё сильнее впился ногтями в кожу на руке, заставляя поморщиться от боли, – отпусти меня.

– Верни мне деньги, которые я проиграл из-за тебя, – сказал он, поднимаясь из-за стола.

Мне кое-как удалось вырваться из его хватки, и я начал отступать.

– Я не виноват, Такер, – пытался я достучаться до него, – я предупреждал тебя.

И вдруг он набросился на меня. Повалил на пол и придавил всем весом и начал орать, чтобы я “всё исправил”. И только когда руки Такера сомкнулись на моей шее, я увидел, как Сид подошёл к нам, схватил Такера за волосы и рванул на себя.

– Бегом отсюда, – сказал он, держа парня почти на уровне своих глаз. Такер попытался вывернуться из захвата и, как только ему это удалось, поспешил выполнить приказ.

Я поднялся на ноги, растирая пострадавшее запястье и шею, и поспешил за Сидом, который уже вышел на улицу. Я позвал его, но он даже не оглянулся, просто продолжил идти дальше. Тогда я нагнал его и заставил развернуться:

– Да подожди же ты, – сказал я, – дай мне всё объяснить.

Он посмотрел мне в глаза, и весь мой запал куда-то исчез.

– Объяснить? – удивился он, – ты разве только что не играл в покер?

– Да, но я…

– В подпольном клубе?

– Сид, я…

– Мухлюя со своим другом-наркоманом, от которого за версту несёт ганджей?

– Но я не…

– Который только что чуть не придушил тебя?..

– Я совершил ошибку! – я не выдержал и перебил его, – я понял это.

– Ты совершил очередную ошибку, – глаза Сида сверкнули сталью и презрением, – и это был последний раз, когда я спасаю твою шкуру. Я думал, Ронни, что смогу помочь тебе, но я тоже совершил ошибку. Таких как ты уже не исправишь.

Он развернулся и зашагал прочь, потом сел в машину и уехал. А я стоял на грязном, мокром тротуаре и хватал ртом воздух. По лицу катились слёзы, но вскоре они смешались с каплями обжигающе ледяного дождя, но мне было всё равно. Моя жизнь только что кончилась.

– Иди ты нахуй, Такер, – сказал я, выныривая из омута неприятных фантазий.

– Что? – он опешил и чуть не оступился на институтском крыльце.

Около нас то и дело сновали другие студенты, но я даже и не подумал постесняться выражений и громкости собственного голоса:

– Я говорю, нахуй иди, – улыбнулся я и шагнул навстречу ему, сжимая кулаки, – пока по роже своей не отхватил. Ясно тебе?

– Как ты смеешь…– возмутился он, но я перебил его.

– Ты прав, я не забыл. Я ничего не забыл. Как ты отдавал мои деньги за свои долги, как ты пытался подложить меня под клубных клиентов и барыг, как ты заставил меня узнать, что такое ломка. Поэтому сейчас всё, что я могу для тебя сделать – это забыть, как ты выглядишь и твоё имя, когда пойду в полицию и расскажу про подпольный покерный клуб. А если ты сейчас же не уберёшься с глаз моих долой, то в полиции я представлюсь тобой, и тогда проблемы у тебя начнутся посерьёзней твоего сраного долга, понял?

Такер неуверенно кивнул, а после бросился со всех ног. А я облегчённо вдохнул и, почувствовав поток тёплого воздуха из открывшейся двери позади меня, учуял родной запах.

Сид.

Я подошёл к Ронни и увидел, что руки у него сжаты в кулаки.

– Всё в порядке? – поинтересовался я.

Он закусил губу, но потом вдруг широко улыбнулся и посмотрел на меня:

– Да, – ответил он, а потом добавил, – точнее – будет, если мы в аэропорт не опоздаем.

Был разгар рабочего дня, поэтому город был без пробок, из-за чего мы чудом успели в аэропорт чуть раньше нужного времени. Мы прошли в зал, и вскоре услышали объявление о нужном рейсе. Через несколько минут народ повалил из зоны прилёта, и навстречу к нам вышли Алан с Евой. Ронни не долго думая бросился в объятия девушки, мы же с Аланом пожали друг другу руки, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы облегчения.

– Вот, это тебе, – сказала Ева, достав что-то из сумки, и протянула Ронни. Он радостно засмеялся, когда она вручила ему какую-то банку с водой.

– Что это? – поинтересовался я, когда они догнали нас, и мы направились к выходу.

– Снеговик, – ответил за неё Ронни.

– Ну я же обещала, – пожала плечами девушка, – извини, Сидни, – она перевела на меня взгляд, – я забыла купить подарок тебе.

– Твоя ремиссия – самый лучший подарок, – я привлёк её к себе и поцеловал в щёку.

Потом взял у Алана один из чемоданов, и мы направились к парковке. Друзья заметили, что наши с Ронни пальцы были переплетены, пока мы не сели в машину.

– Я очень рада за вас, – сказала Ева, устраиваясь на заднем сиденье.

– Только в институте существует правило субординации, – предупредил Алан.

– Что-то я не слышала об этом правиле, когда ты меня в каждом коридоре зажимал, – хохотнула девушка. Мы с Ронни переглянулись и попытались сдержать приступ смеха.

– На то я и директор, – пробубнил мужчина в ответ. Тут уж мы втроём засмеялись.

– Алан, – Ронни повернулся на переднем сиденье, чтоб посмотреть ему в глаза, и постарался придать своему тону серьёзности, – я обещаю соблюдать это правило.

– А я – нет, – сказал я и нежно поцеловал Ронни в губы на глазах у друзей.