Андре (хныча). Зачем вы меня в такое одели, Катрин? У меня дурацкий вид.
Катрин. Почему, тебе очень идет.
Пауза. Все накрывают на стол. На столе цветы, огромный фуганок. На каждой тарелке — по лошадиному черепу, в зубах зажата салфетка.
Андре. Катрин, а можно я ботинки без каблуков надену? А то я ноги подворачиваю.
Сосед. Так потренируйся, черт побери! На кольцах подтягиваться и то труднее!
Андре. А я на кольцах подтягиваться тоже не умею.
Катрин пожимает плечами. Пауза. Андре встает, пытается сделать несколько шагов и после замысловатого сальто-мортале плюхается на землю.
Андре. Ой!.. Проклятие!..
Отец. Дай мне туфли, я поправлю.
Андре садится прямо на пол, снимает туфли, протягивает их Отцу, который привинчивает к каблукам деревянные дощечки и возвращает туфли Андре.
Андре. Так гораздо лучше. (Надевает, прохаживается, задевает одной ногой за другую. Новое, еще более головокружительное падение. Некоторое время лежит без движения.)
Сосед. Я пойду пипи. (Выходит.)
Отец. Жаклин, ты бы поосторожней... (Андре не реагирует.) Ты слышишь?
Андре. Вы мне?
Отец. Конечно. Раз ты так одет, не могу же я называть тебя Андре. Такое ощущение, будто с педерастом разговариваешь. Я этого терпеть не могу.
Андре (сраженный). Я тоже. (Встает. Стук в дверь.)
Сцена XLVIII
Отец, Андре, немец из первого акта — тот, что оставил ружье, чтобы было удобнее бежать.
Немец. Здравствуйте, месье, здравствуйте, мадемуазель. (Андре улыбается и делает реверанс.) Вы меня не узнаете? Нет?
Отец. Нет.
Немец. Сегодня утром я здесь оставил ружье, пушку и еще кое-какое оружие. Можно я заберу?
Отец. Если найдете. Может, его убрали.
Немец. На стол накрываете? Справлять что-нибудь будете?
Отец. Когда выдаешь дочку замуж, тут уж парадный сервиз надо вытаскивать.
Немец. Конечно, так оно лучше.
Отец. А может, вы останетесь? Тесновато здесь, правда. (С беспокойством оглядывается на яму.)
Немец. Вы готовьтесь, я вам не буду мешать. (Бросает взгляд на Андре, тот краснеет и опускает голову.) Вообще-то, месье, я с удовольствием останусь.
Отец. Тогда переодевайтесь в женскую одежду и помогите Жаклин накрыть на стол.
Немец (разочарованно). А!.. Так это мальчик.
Отец. Конечно!.. Вы полагаете, у меня мальчики не работают?
Немец. Извините, но я должен найти свое подразделение, нас было сто, а осталось десять.
Отец. Сожалею. Будет время, заходите. Вы Хайнца знаете?
Немец. Конечно.
Отец. Тогда передайте ему от меня привет, он будет очень рад. (Смотрит на яму.)
Немец. Они что там, мои вещи?
Отец. Посмотрите во дворе.
Сцена XLIX
Отец, Андре, Катрин.
Катрин раскладывает приборы, выходит, входит и т. п.
Андре. Они еще не скоро вернутся.
Отец. Вечно ты недовольна. Зато успеешь тарелки расставить. Вот так.
Андре. Чулки сползают.
Отец. Привяжи чем-нибудь. В таком возрасте — и сама одеваться не умеешь?
Андре. Я отлично умею сам одеваться, только у меня все время грудь отваливается.
Отец. А ты веревочкой подтяни. Твоя мать всегда так делает.
Сцена L
Те же, потом возвращаются Хайнц и Киприана.
У Хайнца рассерженный вид.
Отец. Ну как яйца?
Хайнц (ворчливо). А что было ходить, нагибаться, когда их все равно в помине нет. Все, увольте. Теперь тут американцы, пусть они и разбираются.
Киприана. Хайнц, может, сегодня ты не будешь дуться?
Хайнц. Нет, все-таки потрясающе... живешь здесь четыре года, а потом приезжают какие-то иностранцы, и для них в лепешку расшибаются.
Отец. В чем дело? У него пропало желание жениться?
Киприана. Хайнц! Я тебя умоляю... не сердись...
Хайнц. Скажите, пожалуйста, это что за фифа? (Показывает на Андре.)
Андре. Кончай, Хайнц, будто ты меня не узнаешь!
Хайнц (пожимает плечами). Всегда вам, французам, вырядиться в кого-нибудь нужно. Трудно, что ли, форму надеть, как все люди?
Киприана. Хайнц, дорогой... пожалуйста, будь с папой повежливее.
Хайнц. Я же сказал, я умываю руки. Какой смысл тогда годами корячиться, поднимать страну, защищать людей, помогать им, чтобы прийти к такому результату. С сегодняшнего дня — ваша очередь за мной ухаживать. Когда у нас обед?
Отец. Надо подождать Жака. Он пошел за священником, а это надолго. На десять километров по всей округе никого не сыщешь.
Хайнц (язвительным тоном). Я абсолютно уверен, что американцы захватили с собой пастора. (Потягивается. Входит Сосед.)
Сцена LI
Андре. Можно мне в брюки переодеться?
Отец. Жаклин, ты оставишь нас в покое или нет?
Катрин. Ты можешь хоть ради папы платьице поносить?..
Отец. У священников ведь тоже платье, кретин ты эдакий!.. Они же не возражают!
Сосед. Во всяком случае, вчера он мне говорил, что очень неудобно по деревьям лазать. А что, если я на скрипочке пока поиграю?
Стук в дверь, голос Жака.
Отец. Можете звать его Жаклин, если вам больше нравится.
Сцена LII
Те же и Жак.
Входит запыхавшийся Жак, весь в поту.
Жестом просит ему помочь.
Жак. Андре!
Андре. Что?
Жак. Пойди помоги!
Андре. Это не женское дело. И я уже одета...
Сосед. Если не возражаете, давайте я помогу.
Жак (разглядывает его). Если не трудно... (Выходят и возвращаются с двумя большими увесистыми ящиками.)
Сосед. Черт! Как гири!.. (Все повторяется. Возвращаются с еще одним ящиком и кладут так, что его не видно из зрительного зала.)
Жак. Спасибо. Сейчас за третьим схожу.
Отец. А что там внутри?
Жак. Пастор. Сборно-разборный. Пойду одежду принесу. Можешь начинать открывать ящики.
Отец и Андре берут инструменты и подходят к ящикам, Жак возвращается с третьим, небольшим ящичком и к ним присоединяется.
