Отец. А я Хайнцу позвоню. (Матери.) Где он сейчас сражается?

Мать. Метрах в пятистах отсюда. Попроси его капитана, его Кюнстерлих зовут.

Отец. Хорошо. (Звонит по телефону. Мать уходит. Сосед настраивает скрипку. Катрин оглядывается, Жак встает и потягивается. Мари в одиночестве танцует посреди пустой комнаты. Закрывая трубку рукой, Отец говорит Соседу.) Заткнись, старый кретин. Я ничего не слышу. (Сильный взрыв, потом длинная пулеметная очередь. Отец неторопливо заканчивает разговор и вешает трубку. Шум стихает.) Сейчас приедет. Капитан отправит его, как только они отвоюют еще три метра. Они дополнительные часы отрабатывают. По его словам, вроде все в порядке.

Жак (с полным безразличием). У кого?

Отец. У всех. У американцев и у немцев. Капитан определенно ничего не сказал, но настроен оптимистично.

Отец. Слава Богу! А вот и моя старшенькая. (Она позволяет Отцу себя поцеловать.) Ну вот, все прекрасно. У тебя-то все в порядке?

Киприана. Естественно.

Мать. Мы приготовили тебе сюрприз. Твой жених придет сюда через пять минут. С ним и откроешь бал.

Отец. Видишь, мы делаем все, чтобы ты была счастлива.

Киприана. А вы не могли бы мне другого жениха найти, раз уж на то пошло?

Отец (заливисто смеясь). Ох, Киприана. Проказница. Ты же рада, что выходишь за своего Хайнца!.. (Киприана с отвращением кивает.)

Сосед. Не знаю, что со скрипкой, никак не могу скорость отрегулировать. (Крутит какой-то рычаг на скрипке. Сухой щелчок.) А, порядок...

Отец. Ты нас напугал.

Жак. А вы можете сыграть «Когда я пьян, — а пьян всегда я»?

Сосед. Нет, не знаю такую. Я только американские песни люблю.

Жак. Тогда сыграйте «Милую Аделину».

Сосед. Нет, я могу что-нибудь вроде «Милой Сью», «Медленной речки»...

Мать. А что, все американские мелодии начинаются на «М»?

Жак. Мамуля, ты просто идиотка.

Мать (с отсутствующим видом). Да?

Сосед. Что он там копается, твой жених? Поторопился бы, пока скрипка еще играет. (Стук в дверь.)

Все вместе. О!.. Ура!.. Пришел!

Первая монашка. Подайте на бедняков нашего прихода!

Все вместе. Пошли вон! Пошли вон!.. (Набрасываются на них и выкидывают вон.)

Отец. В такой-то день... Наглость какая!..

Хайнц. Здравствуй, Мари.

Киприана. Здравствуй, Хайнц... Ты теперь меня зови Киприаной.

Хайнц. Хорошо... Ты ранена?

Киприана. Пустяки. Консервную банку открывала.

Xайнц (с горечью). Естественно, американские консервы...

Киприана. Нет, дорогой, домашние. Брюква консервированная. (Подходит к нему и обнимает. Все облегченно вздыхают.)

Катрин. Так это вы жених Киприаны?

Капитан Кюнстерлих. Можно мне сказать несколько слов?

Отец. Прошу вас, капитан. Дети мои, познакомьтесь, капитан Кюнстерлих. (Улыбки, кивки и т.д.) Как там, капитан, порядок?

Капитан. Так точно. Вообще-то, по правде говоря, не очень...

Отец. Только что по телефону вроде все было хорошо, вы были довольны.

Капитан. Конечно, тогда все было иначе. Только что в моей армии было сто девять солдат из ста двадцати, а теперь остались Хайнц да я.

Мать. О!.. Значит, друзья Хайнца не смогут прийти на свадьбу?

Капитан. Сожалею, мадам, но боюсь, что Хайнц не сможет сейчас жениться. Хайнц, старина Хайнц! (Хайнц крепко прижимается к Киприане.)

Отец. Но почему?

Катрин. Ничего страшного, если товарищи не смогут прийти.

Капитан. Дело не в этом, а в том, что если у меня нет солдат, то я больше не Капитан.

Мать (пытается к нему подольститься). А вам так важно остаться капитаном?

Капитан. Конечно. Давай, Хайнц, прощайся с дамами и господами и пойдем искать наш телефон. Только он и уцелел. Американцы все разбили. (Замечает Жака.) Вы только не обижайтесь, я вас не имел в виду. (Жак делает какой-то жест. Капитан понимает общее враждебное к нему отношение.) Вы же понимаете уязвимость моего положения. (Матери.) Мадам, не смотрите на меня так. Я не виноват, что всех остальных убили. Как вы считаете, мне нужен хотя бы один солдат?.. Ну скажите же, что вы меня понимаете!..

Катрин. Давайте-ка их быстренько поженим. А ты, мамочка, скоренько сварганишь праздничный обед. (Смотрит на часы.) Все включаются в дело, все будет вовремя и как положено.

Жак. Сейчас приду. (Выходит.)

Мать. Хайнц, Киприана, пойдемте со мной за яйцами. (Выходят.) А вы пока приборы разложите.

Катрин. Андре, у нас женщин не хватает. Ты переоденешься в девушку.

Андре. Вы что, спятили? Ну уж нет! Не хочу!..

Катрин. Как это нет... ты ведь хочешь?.. (Пристально на него смотрит. Андре выходит. Отец потягивается и с восхищением смотрит на Катрин.)

Отец. У тебя там снизу есть отличная парочка...

Сосед. А ты зато отличный папочка...

Отец (сухо). Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, гнусный старикан. Лучше помоги мне приготовить все тут к обеду. Катрин, скатерть расстелишь?

Катрин. Стол-то завален.

Отец. Ничего, разберем. (Соседу.) Разбери-ка стол, вместо того чтобы без конца плевать в потолок.

Сосед (ворчливым тоном). Никогда не умел в потолок плевать, между прочим. (Незаметно пытается доплюнуть до потолка.)

Отец. Может, хватит? (Шлепает его по затылку.) Сказал же, разбери стол.

Сосед. А пошел бы ты... (Свирепый взгляд Отца.) А пошел бы ты побрился ради такого случая, дочка все же замуж выходит...

Отец. Вот это другое дело... (Появляется Катрин со скатертью.) Приступайте, дети мои.

Сцена XLVII