— Так какие планы на сегодня? — Эбби попытался разрядить обстановку и вернуть прежнюю весёлую атмосферу.

— Думаю, мне нужно купить новую рубашку, — Альбус уже жалел, что говорил с Геллертом в подобном тоне, и, дабы загладить свою вину, протянул ногу под столом к ноге Лера. — Вчерашняя… порвалась, — от этой фразы Лер снова заулыбался и покосился на Альбуса.

— А-а, — протянул Аберфорт, поднимаясь со стула. — Да-да, конечно. Я тогда схожу к Батильде и, может быть, загляну к Араминте и Руди.

— Только не дразни их Хогвартсом! — крикнул вдогонку Ал. — Им ещё больше двух лет ждать. Будь взрослее.

— Конечно, конечно, буду хорошим нянькой! Спасибо за блинчики, Лер! Было очень вкусно! — Аберфорт скрылся за поворотом, но тут же просунул голову обратно в столовую. — Ах да. Мою кровать даже не смейте использовать для своих страстей.

— Эбби! — закричал Ал, но младший Дамблдор, смеясь, уже успел исчезнуть, а через несколько мгновений щёлкнул замок и хлопнула дверь.

— Терпеть его не могу, — улыбаясь, проговорил Геллерт.

— Радуйся. Это взаимно, — хмыкнул Альбус.

*

— Альбус! — едва они вошли в маленькое ателье, навстречу им выбежала сиявшая от счастья маленькая женщина лет сорока в платье цвета охры. — Смотрю я в окно, и вижу вас! Думаю, ты не ты! Ты, получается!

— Добрый день, мадам Эллана, — улыбнулся Дамблдор. Эту женщину он знал всю жизнь. Точнее, это она знала его всю жизнь. Будучи подругой юности его матери, Эллана Рогволд была частым гостем в их доме — и в прежнем, и в нынешнем. — Рад вас видеть.

— Ты не представляешь, как я рада тебя видеть, дорогой! — ущипнув его за щёку, мадам Эллана перевела взгляд на хмурого Лера, стоявшего позади. — Геллерт. И тебя я рада видеть, — улыбка её стала более сдержанной. Глянув на Гриндевальда, Ал увидел самую миловидную и самую ядовитую из его улыбок. — Вы как, по делу или на чашечку чая? — проходя вглубь помещения и жестом приглашая их следовать за ней, поинтересовалась мадам Рогволд.

— Мне нужна пара новых рубашек, мадам Эллана, — ответил Альбус, осматривая нисколько не изменившееся помещение. Вокруг всё так же стояли манекены и многочисленные столы, на которых были разложены ткани всевозможных типов и цветов.

— Уже вырос, милый?

— Да, можно и так сказать, — Ал еле удержался от улыбки и, хитро покосившись на Лера, отметил, что тот в свою очередь тоже весело на него смотрел.

— Ну, хорошо. Раздевайся и иди сюда, — деловито приказала мадам Рогволд, махнув рукой в сторону небольшого возвышения.

Быстро сняв мантию и свитер, Дамблдор поёжился. Всё-таки не лето ещё. Геллерт же расположился в глубоком кресле и внимательно следил, как мадам Эллана, вооружившись сантиметровой лентой и пергаментом с пером, снимала мерки: горла, груди, талии, плеч и запястий, и делала какие-то пометки. По мнению Альбуса, всё это длилось слишком долго, и, чтобы хоть немного отвлечься от нудной рутины, он посмотрел на Геллерта. Зря он это сделал. От взгляда, каким Лер смотрел на него, пересохло во рту, а по телу пробежала волна жара. Взгляд Гриндевальда, словно лезвие вспарывал кожу и плоть, проникал в самые далёкие и потаённые уголки сознания и души Ала. Зрачки Лера расширились, дыхание было резким и отрывистым, а пальцем он поглаживал нижнюю губу. И Альбусу стало всё равно и на рубашку, и на мадам Эллану. Он готов был наброситься на Лера прямо здесь и прямо сейчас, готов был целовать эти губы до головокружения, до боли, готов был ласкать это тело, дарить любовь и нежность…

— Всё, дорогой, — отойдя на пару шагов назад, мадам Эллана заглянула в пергамент, проверяя, всё ли записала. — Одевайся, а то замерз, поди. Придёшь на примерку через два дня. И брата приводи! Давно я не видела этого маленького хулигана!

Ал перевёл взгляд на женщину.

— Да, конечно, спасибо, — бессвязно пробормотал он и принялся быстро натягивать на себя одежду.

— Не за что, дорогой, — проворковала мадам Рогволд. — Ты же знаешь, я всегда рада тебе помочь.

— Да. Ещё раз спасибо, — ухватив Лера за рукав, Дамблдор потащил его к выходу. — До свидания!

— До свидания, милый! И не забудь…

Что он должен был не забыть, Альбус уже не услышал — дверь ателье захлопнулась, оставляя мадам Эллану внутри.

Не успел Ал опомниться, как Лер прижал его к стене и впился в губы поцелуем. Оторвавшись, он срывающимся, полным страсти, шёпотом спросил:

— Домой?

Альбус еле заметно кивнул, и они аппарировали прямо на кровать (к счастью, не Эбби), не заботясь о том, что их могут увидеть магглы.

*

Каникулы прошли, по мнению Ала, слишком быстро.

В первые пару дней они с Эбби обошли всех соседей, а у Батильды были даже два раза, а у близнецов Араминты и Рудольфа — все четыре. Дети были любопытны, игривы и сообразительны, и чем-то напоминали Альбусу Гарри — то ли характером, то ли вечно растрёпанными волосами, которые приводили их мать в безысходность.

Но следующие десять дней Альбус практически не вылезал из спальни. Во-первых, там было тепло, во-вторых, можно было спать, сколько душе было угодно, и, в-третьих, там был Лер, что было, пожалуй, самой весомой причиной.

Эти дни были для Альбуса маяком в чёрной ночи, тёплым костром после долгого скитания по сырым лесам. Эти ночи были для него ночами тепла и уюта после бесконечных холодных и одиноких ночей в Хогвартсе. Эти каникулы — то, что ему было нужно, жизненно необходимо, и когда он, наконец, их получил, новая волна силы и вдохновения накатила, прогнала чувство не покидавших его до этого тревоги и холода.

И когда наступило время уезжать, Альбус был готов на всё, что угодно, лишь бы остановить время, заставить часы замедлить свой ход.

— Это же очень важно для тебя, да? — спросил Лер, когда они лежали в кровати вечером в последний день каникул. — Я имею в виду, учёба, — Ал молчал, млея от того, как Гриндевальд лениво перебирал его волосы. — Так что даже не думай о том, чтобы остаться, Ал. Ты — не я, — словно прочитав его мысли, добавил Геллерт. — Ты — будущее этого дурацкого мира. Ты — наше будущее. Ты — моё будущее. К тому же, осталось совсем чуть-чуть, и, когда ты вернёшься, я буду ждать тебя здесь, лёжа на этой самой кровати и грея тебе место. А всё знаешь почему?

Альбус мотнул головой.

— Потому что я тебя люблю.

*

Гарри полностью погрузился в проект… нет, не в проект, одёрнул он себя. В поиски информации, как вернуться домой. Проект был чем-то дополнительным, несущественным.

Несколько раз он ходил в Запретную секцию, на этот раз действуя очень осторожно и аккуратно; литературы там было больше, чем он мог себе представить, но, как назло, ничего конкретного. Те книги, которые более или менее приглядывались ему, оказывались абсолютно бесполезными.

Однажды Поттер решил попросить книги у Выручай-комнаты, ни на что особо не надеясь. Желание его комната исполнила-таки, но воодушевлённый Гарри не нашёл ничего, кроме механических и исторических описаний маховика времени, часов и всевозможных зелий взросления или омоложения. Были здесь и талмуды с ритуалами, открыв которые, Поттер сразу же их закрывал и просил комнату никогда больше их ему не показывать.

А потом он чисто случайно наткнулся на ритуал беседы с душами усопших. Коричневые розы, кровь кошки, Хэллоуин — всё указывало на то, что это был именно тот ритуал, который проводила Райне. Примечание, что ничего дурного ритуал сам по себе не представлял, — просто возможность попросить совета у умерших родственников — несказанно успокоило Поттера, но неприятный осадок никуда не исчез. Зрелище было то ещё. Любителя таких надо очень тщательно поискать.

Гарри убеждал себя, что ещё не всё было потеряно, что где-то должно было быть что-то такое, что поможет ему, ведь не сам же Дамблдор выдумал способ переместить его во времени! Или… что, если Альбус действительно сам создал эту магию? Он был умён, и он был единственным, кого боялся Волдеморт. И он победил на дуэли Гриндевальда, положив тем самым конец первой войне. Что, если Ал создаст этот способ лет через сорок? Гарри не смог удержать смешка. В таком случае вместо молодого, полного сил, восемнадцатилетнего парня Волдеморт увидит своего ровесника, со вставной челюстью и трясущимися руками.