— Извини, я устал.

Последнее, что услышал Гарри, были тихий смех Альбуса Дамблдора, укрывшего его неизвестно откуда взявшимся одеялом, и слова:

— Спокойной ночи, Гарри Эванс.

========== Глава 6. Знакомые фамилии, чужие имена ==========

Гарри проснулся от какого-то странного ощущения: всё его тело словно чем-то скрутило, он не мог пошевелиться, и даже дыхание давалось с трудом. Прислушавшись к ощущениям, он понял: одеяло спеленало его по рукам и ногам.

С трудом выпутавшись, Поттер сел на кровати, привычно достав из-под подушки палочку. Откинув полог, он на ощупь нашёл очки на тумбочке и водрузил их на нос. Мир стал чуточку чётче. Встав на ноги, Гарри потянулся. Что-то хрустнуло, не больно, конечно, но звук неприятный. Поттер поморщился.

Гарри осмотрелся. Даже при условии, что был в очках, он смог рассмотреть в царившем в комнате сумраке лишь очертания фигур своих новых однокурсников. На том месте, где должен был спать Дамблдор (воспоминание об Альбусе Дамблдоре несколько покоробило Поттера, а в голове мелькнула мысль, что ему, должно быть, всё это приснилось), его взгляд задержался чуть дольше, но, осознав это, Гарри тут же отвернулся, почему-то смутившись.

«Доброе утро, дорогой, — сладко пропел внутренний голос. — Как спалось?» Гарри терпеть не мог, когда его внутреннее «я» было в таком циничном настроении, потому что тогда день смело можно было считать испорченным.

«Да ладно тебе, — отмахнулся в ответ на эту мысль голос. — Что ты обращаешь внимание на меня, старика? Сегодня ты начнёшь свои поиски. Что ещё для счастья надо?» Это звучало так… по-доброму, терпеливо, что не очень было похоже на внутреннее «я» Поттера. Точнее, это было очень не похоже на него.

Гарри помотал головой из стороны в сторону. Какие бы цели ни преследовал этот язвительный, пакостный манипулятор, он был прав. Абсолютно.

«Так, а теперь, где ванная?» — задался вопросом Поттер, отметая все лишние мысли.

Уверенно направившись в ту сторону, где вчера, кажется, видел дверь, Гарри стукнулся о тумбочку самой многострадальной частью человеческого тела — мизинцем ноги. Сердито зашипев, Поттер снова осмотрелся. «Вроде никого не разбудил», — подвёл он итог.

«Предрассветный час, — весело откликнулся внутренний голос. — Сейчас их и пушкой не поднимешь».

Поттер вновь был вынужден согласиться с ним.

Гарри продолжил свой путь в ванную, но уже осторожно, выверяя каждый шаг. Мизинец пульсировал от боли, но несильно, терпимо. Добравшись, наконец, до двери, он потянул её за ручку на себя. Это действительно была ванная, такая же, как и в гостиной Гриффиндора: ряд умывальников с одной стороны, душевые кабинки — с другой, стопка белых полотенец на небольшом столике в углу.

«Забыв то, что происходит уже месяц, можно представить, что я дома», — закралась в голову Гарри сумасшедшая мысль.

«Сбегаешь от реальности?» — язвительно и почему-то сердито осведомилось внутреннее «я».

Поттер нахмурился, недоумевая от подобного проявления эмоций. Внутренний голос никогда не сердился. Он был строг, циничен, пошл, язвителен, но сердит — никогда. А может, он просто тоже хотел домой?

Отбросив эти мысли (ведь на заданные вопросы всё равно никогда не получит ответа), Гарри с благоговением уставился на душевую кабинку. Всё-таки тазик в комнате приюта — это не шикарная ванная комната Хогвартса.

Гарри чувствовал себя невероятно грязным, пропахшим проблемами и неприятностями, которыми его облили с головы до пят. Подойдя к одной из кабинок, поспешно скинув одежду и оставив её валяться грудой на полу (всё равно в такую рань никто не придёт), Гарри забрался внутрь.

Так приятно было ощущать прикосновение тёплых струй к коже, чувствовать, как капли путались в волосах, которые, даже будучи мокрыми, торчали во все стороны, и смывали, смывали всю эту грязь.

Вода постепенно становилась холоднее, и через десять минут Гарри стоял под ледяным дождём. Было холодно, зуб на зуб не попадал, но он продолжал стоять, очищаясь ото всей той мерзости, что налипла на него. Когда же Поттер почувствовал, что больше не выдержит этого, он выбрался обратно в мир земной и пошёл за полотенцем. Оно было мягким, махровым и тёплым, поэтому Гарри просто закутался в него, чтобы согреться.

Он не знал, сколько так простоял, но, когда очнулся, понял, что уже согрелся. Гарри потряс головой, как собака, и, наскоро вытершись, натянул штаны и рубашку. Кинув взгляд на своё отражение в зеркале, он понял: он был чистым. Не в том смысле, что избавился от грязи, нет. Гарри чувствовал себя свежим, полным сил и энергии. Он чувствовал себя живым. Гарри тихо, но весело рассмеялся. Какой бы дерьмовой ни была жизнь, она у нас только одна. И она прекрасна.

Выйдя из ванной, Гарри тихо направился к своей кровати. Удобно устроившись и задёрнув полог, он снова спрятался ото всего мира. Спать больше не хотелось, да и зачем? Всё равно скоро подъём. Но что тогда делать? Никогда до этого перед Гарри не вставал подобный вопрос. Летом он работал, поэтому не было ни одной свободной минуты, а раньше в Хогвартсе он любил поспать. Теперь же, кажется, приобретённая за этот месяц привычка вставать в несусветную рань навсегда останется с ним.

Несколько минут Поттер просидел в тишине, откинувшись на подушку, но вскоре ему это надоело, и он решил ознакомиться с этим новым (хотя скорее старым) Хогвартсом. Достав из мешочка Карту Мародёров, он развернул её и прошептал, прикоснувшись к пергаменту кончиком палочки: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!» В то же мгновение на старом потрёпанном пергаменте стали вырисовываться линии, точечки и прикрепленные к ним имена. Перво-наперво Гарри отыскал гостиную Слизерина и собственную спальню. Точка недалеко от его собственного имени была подписана «Альбус Дамблдор».

«Так, значит, это правда, — подумал Гарри. — Это действительно Дамблдор».

Другие точки были подписаны именами Горация Слагхорна, Финеаса Блэка и Николаса Малфоя. Гарри перевёл взгляд на директорские покои. Точка с именем Финеаса Найджелуса Блэка не двигалась — директор, по-видимому, спал.

«А вот и профессор Линг», — заметил Поттер неспешно шедшую по одному из коридоров третьего этажа профессора Чар.

Взгляд Гарри скользил по пергаменту, отмечая знакомые фамилии, но совершенно чужие имена. Неужели все эти люди были предками тех, кого он знал? Страшно представить, что будет, если он подойдёт, например, к Малфою и скажет: «О, привет. Знаешь ли ты, что твои потомки — моральные уроды?» А что, если само его появление здесь может изменить судьбы и жизни этих людей? Что, если он совершил ошибку, приехав в Хогвартс? Что, если тем самым он сделает только хуже? Может, ему надо было смириться и провести остаток жизни в маггловском мире?

«Ты совсем идиот, Поттер», — раздражённо прошипел внутренний голос.

Внезапно полог отъехал в сторону, и перед Гарри предстал растрёпанный и заспанный Дамблдор. В ту же секунду до Поттера долетели какие-то звуки: грохот, чей-то злой крик и проклятья. «Кажется, все уже встали, — отметил Гарри. — А я и не слышал». Увидев полностью одетого и собранного Поттера, Альбус удивлённо проговорил:

— О, а я думал, ты ещё спишь, — он широко зевнул, прикрыв рот рукой, и практически упал на кровать Гарри. — А это что? — Дамблдор указал на Карту.

— Ничего, — поспешно ответил Гарри, запихивая пергамент под подушку.

Альбус выразительно на него посмотрел, но комментировать не стал, а лишь спросил:

— Как спалось?

— Хорошо, — осторожно ответил Поттер. Гарри ещё не знал, как будет вести себя с Дамблдором. Всё-таки в будущем он, скорее всего, узнает в Гарри Эвансе Мальчика-Который-Выжил, и, следовательно, нужно быть почтительным, но… он же был его сверстником! И слизеринцем к тому же! Это всё равно, что быть милым и дружелюбным с Малфоем!

— А я вот не выспался, — Гарри присмотрелся и вынужден был согласиться, что Альбус выглядел не так великолепно, как вчера вечером.