Улицы плакали, и вместо слёз у них были капель и жалобный стон флейты, сопровождаемый редкими вступлениями фортепиано. В этом было что-то невероятно грустное и траурное, никак не похожее на восторженный ажиотаж, царивший на Косой Аллее. От этого становилось не по себе, и Гарри ускорил шаг. На подходе к кафе он постарался отогнать непрошеные гнетущие мысли: замечания Лидии по поводу его кислой физиономии были ему совсем ни к чему.

Он потянулся к дверной ручке, когда дверь с резким звоном внезапно отворилась, чуть не сбив его с ног. Гарри отшатнулся, врезавшись спиной в грудь Геллерта, и сощурился, ослеплённый льющимся из дверного проёма жёлто-оранжевым светом.

— Извините… — забормотал он, выпрямляясь и отходя немного в сторону. — Я должен был…

Но, едва рассмотрев стоявших в дверном проёме, Гарри тут же осёкся на полуслове. Пусть недолго, но он жил с этими людьми под одной крышей. С ней делился секретами, насколько это вообще было возможно, и терпеливо, без капли недовольства и раздражения сопереживал её девичьим волнениям. К нему испытывал дикую неприязнь и отвращение с самой первой минуты даже не то что знакомства, а их присутствия в одном холле, и по поводу противостояния ему не чувствовал никаких угрызений совести. Они оба выглядели на удивление хорошо, чего никогда не мог бы позволить детский приют. На нём был надет тёмно-серый костюм-тройка, поверх накинуто чёрное пальто, образ довершала шляпа-котелок в тон. Она изменила своим привычкам, но это пошло ей только на пользу: нежно-голубой плащ от шеи до самых щиколоток выглядел намного лучше безликой казённой одежды, светлые волосы не были привычно убраны в тугую косу, перетянутую лентой, а мягкими волнами струились по плечам; в свете, лившемся из зала, мягкими бликами сверкали аккуратные серёжки и обручальное кольцо, которое, завидев Гарри, она начала нервно крутить, будто пыталась снять. Напрашивался волне логичный вывод: они смогли выбраться из-под сурового надзора миссис Картер и вполне преуспели в этой жизни, не отличавшейся особой благосклонностью к тем, у кого от рождения не было никаких шансов. Но Мерлин, Мордред, Моргана или кто там ещё! Пожалуйста, только не так!..

— Оу, — только и смог выдавить он. Гарри попытался сказать ещё что-нибудь, хотя бы пару слов из себя выдавить, но вышел лишь беспомощный вздох.

— Эванс, — Алекс смог прийти в себя быстрее. Его фамилию он выплюнул так, будто она была куском дерьма, случайно попавшим в его рот. — Вот так сюрприз.

И тут как никогда более живые воскресли воспоминания о том, почему Гарри ненавидел этого урода. Они волной обрушились на него: и мелкие, но от этого не менее неприятные пакости, которыми половина приюта не гнушалась с лёгкой подачи Алекса, и откровенные угрозы, и изломанные, но всё ещё слишком правдоподобные куклы-копии Альбуса и его самого. Ярость вскипела в Гарри. Он прищурился.

— Удивляюсь, что такой, как ты, всё ещё жив. И посмотри-ка, уже с новым… как это у вас называется? Впрочем, неважно, все вы, содомиты, должны зваться одинаково. И судьба у вас у всех должна быть одна, — он обернулся, его тон стал обманчиво-ласковым: — Кейтлин, дорогая, это не для твоих нежных ушей, ступай обратно, — сказано это было скорее напоказ, а не для того, чтобы действительно уберечь её «нежные уши». Алекс снова уставился на Гарри так, будто он был мусором под ногами и закончил фразу: — На виселице. Оскоплённым.

— Алекс! — полузадушено выдохнула Кейтлин, переводя испуганный взгляд с него на Гарри и обратно. В этот же момент Геллерт за его спиной глухо зарычал, словно гончая, готовая в любую секунду броситься на свою жертву.

— Так, ну всё, этот клоун меня уже достаточно взбесил, — слишком тихо, отчего в дрожь бросило даже Гарри, но достаточно отчётливо, чтобы услышал не только он, произнёс Гриндевальд. — Кто-то должен научить его хорошему поведению, а уж я в этом мастер…

Гарри похолодел. В глазах Кейтлин появился первобытный ужас. Алекс самодовольно улыбнулся, словно и не чувствовал звериной опасности, исходившей от Гриндевальда. Мысленно успев помянуть всех великих магов, богов и существ, Гарри железной хваткой вцепился в рукав уже двинувшегося с места Геллерта. Достаточно было с него убийств, ещё одного он точно не допустит, этот мерзавец Алекс не стоит таких усилий и таких жертв. Он мысленно кричал это Геллерту, мысленно же бил его по рукам, груди, лицу, потому что ну как можно быть таким импульсивным, яростным и совершенно не думать о последствиях?!

— Алекс, не надо, — вместо Гриндевальда его мысленные метания, казалось, услышала и почувствовала Кейтлин. В её глазах был страх, губы тряслись, а она сама вот-вот была готова разрыдаться. — Пожалуйста, прошу тебя, пойдём домой, Алекс, умоляю, давай уйдём отсюда, не надо…

Она тараторила, не умолкая, чего не мог сделать Гарри. Геллерт и Алекс играли в гляделки, Гриндевальд явно выигрывал, потому что спустя пару минут его убийственного немигающего взгляда и настойчивых слёзных уговоров Кейтлин Алекс стушевался и отвернулся.

— Идём, — коротко скомандовал он и, грубо дёрнув Кейтлин за руку, потянул её мимо них, так ни разу и не посмев вновь взглянуть на Геллерта. Однако Кейтлин, слепо следуя за ним, неотрывно смотрела на Гарри так, будто что-то заставляло её делать это. Только сейчас он заметил, что на лице её больше не было ни капли счастья, и что-то подсказывало ему, что и сам он приложил к этому руку. Взгляд снова упал на обручальное кольцо на её пальце, и его лицо исказила гримаса боли.

— Ох, Кейтлин… — почти беззвучно прошептал он, но она, казалось, каким-то невероятным образом расслышала его слова. — Неужели это лучшая судьба, что была уготована тебе?

Едва они скрылись за поворотом, над ухом раздалось шипение Гриндевальда:

— Что это было, чёрт побери?

Гарри прикрыл глаза. Хотелось провалиться под землю или просто испариться.

— Потом, Геллерт, — устало отозвался он, дав понять, что не примет никаких возражений. Но тут же тон его голоса сменился на раздражительный и даже откровенно злой: — И в чём это ты там мастер? Совсем обезумел? Нельзя использовать магию на магглах! Мало того что тебя исключили за убийство, так ты ещё хочешь, чтобы твою палочку сломали, а самого тебя упекли в Азкабан?!

— Для того чтобы проучить такого, как он, мне не нужна никакая магия, — огрызнулся Гриндевальд.

— Такого — какого? — злясь всё сильнее, спросил Гарри. — Маггла?

— Морального урода, который в придачу ещё и заносчивый идиот.

С этим Гарри не мог не согласиться. Мысленно сосчитав до десяти, потерев переносицу и кивнув собственным мыслям, он вошёл в кафе. Геллерт, больше ни слова не сказав, последовал за ним.

Резкий свет внезапно ослепил, но аромат чая и булочек дурманил, а тепло зала после промозглой мерзлоты улицы казалось благословением, и очень скоро Гарри почувствовал себя как в раю. Лидия, суетившаяся и бегавшая от столиков к кухне и обратно, завидев вошедших, остановилась посреди зала и смерила их хмурым взглядом.

— Что за драма там развязалась между вами и этими магглами? — буркнула она без капли любезности. Гарри передёрнул плечами, что уже было красноречивее любого ответа.

— Как всегда сама любезность, Варанс? — усмехнулся за его спиной Гриндевальд. — Впрочем, ничего нового.

— Как всегда стремишься убивать, Гриндевальд? — ответила она, подражая его тону. — Впрочем, ничего нового.

— Какие вы все дружелюбные, — из дальнего угла раздался знакомый голос, и уже в следующее мгновение Гарри заметил Марка, облюбовавшего, как всегда, самый дальний столик. Тот поднялся на ноги и подошёл к Лидии, облокотившись на стену позади неё. — Всегда завидовал подобной дружбе.

— Марк, — холодно кивнул Поттер.

— Гарри! — его имя он буквально промурлыкал и, в мгновение ока оказавшись напротив Поттера, проникновенно заглянул ему в глаза. — Мы так давно не виделись, что сейчас я по праву могу считать эту встречу рождественским подарком, — его взгляд резко метнулся на Гриндевальда. — О, как я груб. Меня зовут Марк, приятно познакомиться, — Марк протянул руку, Геллерт неохотно, после непродолжительных раздумий, её пожал. — А вы Геллерт Гриндевальд, — добавил Марк прежде, чем тот смог что-либо ответить. Геллерт опасно прищурился. Гарри догадывался, о чём он сейчас думает, потому что в своё время думал о том же самом то же самое. Марк между тем продолжил: — Ничего личного, я в курсе многих имён и многих событий.