— Но вы не на моём месте, — сурово отрезал тот и поднялся на ноги.

За окнами смеркалось, кафе опустело. Лидия, не обращая на них с Марком внимания, стояла у стойки, разбираясь со счетами. Гарри направился к ней, Марк последовал за ним.

— Лидия, — он потянул её за локоть, заставив обернуться и обратить на себя внимание. — Мы можем присесть на минуту?

— Эванс, у меня нет времени, и если это какая-нибудь очередная ерунда…

Натолкнувшись на взгляд Мрака, стоявшего у Поттера за спиной, она осеклась и, поджав губы, кивнула. Втроём они разместились за ближайшим столиком.

— Кхм, — Гарри прочистил горло. — Уверен, ты уже знаешь все нюансы моей ситуации, — и Лидия, и он одновременно посмотрели на Марка, чьё лицо ничего не выражало. Варанс, прищурившись, кивнула. — А я в курсе твоей увлечённости Орденом, как в курсе и особенностей его членов.

— Переходи к делу, — сурово оборвала его Лидия.

— У меня есть к тебе просьба. Если со мной что-то случится и я трагически умру раньше времени, — на этих словах Гарри иронично усмехнулся, пытаясь развеять угнетающую атмосферу, — не могла бы ты разослать это в указанные даты по указанным адресам? Я знаю, что прошу слишком много, но другого варианта у меня нет.

Он неловко протянул три письма.

— А как же я, Гарри? — вклинившись, обидчиво спросил Марк. — Вы мне не доверяете?

— Именно так, Марк. Вы слишком долго скрывали то, что я должен был знать изначально, — Поттер покачал головой. — К тому же вы сами говорили никому не доверять. Особенно вам.

— Я рассказал всё, когда пришло время, — сощурив глаза, протянул тот.

Гарри мотнул головой и вновь посмотрел на Лидию. Она долго изучала его, словно испытывала на прочность, а может, на силу отчаяния, и наконец кивнула.

— Да. Я сделаю это.

— До того момента они должны быть тщательно укрыты, чтобы никто и ни за что их не нашёл, — осторожно уточнил Поттер.

Лидия кивнула.

— Я знаю подходящее место.

Благодарность к ней затопила всё его существо. Оставалось лишь надеяться, что всё пойдёт по плану и Лидии не придётся рассылать письма. Да и надежда — единственное, что у него осталось. Надежда и Ал с Геллертом.

*

Гостиная была освещена лишь неярким пламенем огня в камине. Геллерт лежал на диване, его глаза были закрыты, и в первое мгновение Гарри подумал, что он спит, но, как только Поттер подошёл ближе, глаза Гриндевальда распахнулись, и он впился в Поттера хищным взглядом. Гарри не нравился этот взгляд — бездушный, безжалостный, без намёка на какие-либо тёплые чувства, но он понимал, что полностью заслужил это. Тяжело вздохнув, он присел на край дивана и взял Геллерта за руку. Тот не стал возражать.

— Прости, — после недолгого молчания наконец тихо произнёс Гарри. — Я был неправ.

Он ожидал вопроса в духе «в чём именно ты был неправ?», ожидал, что Гриндевальд будет морально давить на него до тех пор, пока они снова не рассорятся в пух и прах, но ошибся. Геллерт долго, не моргая, смотрел на него, и наконец сухо кивнул. Почувствовав, как с плеч свалилась какая-то, пусть и небольшая, часть груза, обрадованный Гарри наскоро скинул сырую от налипшего на неё снега мантию и устроился под боком Гриндевальда, положив голову ему на плечо.

— Был в Академии? — теснее прижав его к себе, спросил тот, медленно выдыхая прямо в макушку.

— Вроде того, — неохотно ответил Гарри.

— Вроде того?

— Я решил уйти из Аврората. И ушёл.

На несколько мгновений, тянувшихся, казалось, вечность, повисло тяжёлое и неловкое молчание. Геллерт не двигался, и Поттер, почувствовав, как он напрягся, морально готовился к самой худшей реакции, хотя и представить не мог, какой она вообще могла быть.

— Ты что? — недоверчиво переспросил Гриндевальд, скосив на него взгляд.

— Ушёл из Аврората. За вчерашний поход в Хогвартс меня отчитали, как мальчишку, и отстранили на две недели, но меня осенило, что я вовсе и не хочу становиться аврором. Не хочу сражаться — с меня достаточно. Не хочу покорно исполнять приказы. Не хочу устраивать ещё больший хаос и причинять людям, кем бы они ни были, вред.

— Ты и есть мальчишка, — Геллерт фыркнул, но весёлым не выглядел. — И чем ты собираешься заняться теперь?

— Я… — Гарри замялся, не уверенный в том, что хочет сказать. — Хогвартс снова будто бы манит меня назад. Не знаю. Мне понравилось то, как меня приняли и слушали вчера. Я хочу что-то дать миру, людям, детям. Наверно, мне понравилось бы преподавать, но пока ещё я в этом не уверен. В любом случае, у меня есть время на то, чтобы всё обдумать, но мне кажется, я действительно хочу преподавать, у меня даже как-то был подобный опыт пару-тройку лет назад… — заметив отсутствующий взгляд Гриндевальда, он нахмурился и мрачно спросил, уже предугадывая недовольство: — Что не так?

Геллерт медленно ответил:

— Нет, всё в порядке. Хочешь преподавать — твоё право.

Гарри сел.

— Но тебе это не нравится, — сощурившись, констатировал он.

— Дело не в том, что мне не нравится, — Геллерт приподнялся, подложив под спину подушку, — и не в твоём желании вернуться в Хогвартс в качестве профессора, а в твоём нежелании насилия. Ты же знаешь, что грядёт.

— Пожалуйста, давай не будем говорить об этом хотя бы сейчас, — Поттер стиснул зубы. — Эта тема изъезжена вдоль и поперёк, мы оба останемся при своих мнениях, и новый спор ни к чему не приведёт, разве что опять рассоримся и ты уйдёшь ночевать к Батильде. К тому же я слишком убит, чтобы разговаривать об этом сейчас.

— Ладно. Как скажешь, — Геллерт безразлично пожал плечами, но Гарри видел, что эта мысль не давала ему покоя. Гриндевальд грезил войной, которой ещё даже в планах ни у кого не было, и Поттер никак не мог разобраться до конца, с чем это было связано больше: с его амбициями или желанием оградить от этого Ала. — Как Хогвартс?

— Как всегда. По-прежнему большой, домашний, и лестницы всё такие же вредные. Встретил Аберфорта. Даже удалось почти не разругаться, и в этом определённо есть успех.

Геллерт хмыкнул.

— Да уж, определённо. Нашёл то, что искал?

— Вроде того, — уклончиво отозвался Гарри.

— Не скажешь.

— Не в этот раз.

Гриндевальд, казалось, нисколько не удивился, только лишь на мгновение недовольно прикрыл глаза. Не желая акцентировать на этом внимание, Гарри снова скользнул к нему под бок.

— Когда-нибудь всё станет яснее, обещаю, — со всей серьёзностью сказал он.

— А проще?

— Хорошая попытка, но увы.

Костёр медленно догорал, за окнами завывал ветер и кружила метель. Гарри стал медленно проваливаться в сон, когда очередная мысль из разряда «не очень» захватила его мозг.

— Геллерт, — сонно позвал он, подняв голову. Тот не спал, а каким-то отсутствующим, пугающим взглядом смотрел куда-то перед собой. Дёрнувшись, словно от удара, Гриндевальд посмотрел на него, и Гарри утонул в бесконечно чёрных зрачках, оставивших от радужки лишь пару миллиметров. Вместо того, что хотел изначально, он спросил: — О чём ты думаешь?

Гриндевальд покачал головой.

— Ни о чём и обо всём. Как будто впускаешь все знания мира в своё сознание, но не можешь ни на чём сконцентрироваться.

Поттеру подобные сравнения были далеки, поэтому он неловко заёрзал.

— Я хотел спросить.

— Спроси, — по-прежнему немного заторможенно, великодушно разрешил тот.

— Ты много путешествовал? — на удивлённо вскинутые в немом вопросе брови Гриндевальда, Гарри поспешил пояснить: — Достать порт-ключ в Гаагу, к примеру, как я понял, для тебя не составило особого труда.

— Ну, не то чтобы много, — задумчиво протянул Геллерт, прикусив изнутри щёку, словно подсчитывал в уме количество посещённых мест. — Бывал в паре десятков стран, но не в туристическом плане, а так. Да и по большей части я был там ребёнком, когда Батильда таскала меня по своим компаниям. Помню, лет в восемь, когда про меня благополучно забыли, я бродил по маггловским улицам Брюсселя среди грязных усталых рабочих, чьей единственной целью было проснуться следующим утром, чтобы снова пойти на завод, чтобы снова так же устать, и так постепенно свести себя в могилу. Жалкие магглы. Но тогда мне, восьмилетнему мальчишке, это казалось безумно захватывающим и интересным, настоящим приключением. Был в Голландии весной, когда повсюду цветут тюльпаны разных цветов и сортов. Был в Праге, очень неприятная история вышла тогда…