— Гриндевальд, — раздался со стороны голос Лидии — знакомый, но в то же время проникшие в него странные нотки, которым Гарри не мог дать хоть какое-то определение, были для него в новинку. Геллерт обернулся, но прежде Гарри заметил лёгкое удивление, отразившееся на его лице.

— Варанс. Как тесен мир, — ухмыльнулся он.

— Теснее, чем хотелось бы?

— Нет, в самый раз.

Они молча смотрели друг на друга, как старые знакомые, знавшие друг о друге так много, сколько вообще можно было узнать при данном роде знакомства.

— Ну что ж, — вновь подал голос Геллерт. — Я увидел всё, что хотел, — он смерил Лидию взглядом. — Даже больше того. А теперь мне нужно идти.

Обернувшись к Гарри, он мягко улыбнулся.

— Мы будем тебя ждать. И попытайся не шокировать нас по крайней мере в ближайшие несколько дней, — Гриндевальд усмехнулся. — Иначе и удар не сложно получить. А ты, Варанс, — не оборачиваясь, бросил он Лидии. — А ты зря начала играть с розами и клеветать на время.

В следующее мгновение раздался хлопок аппарации, и Геллерт исчез, оставив после себя лишь еле уловимый запах парфюма. А Гарри, растерянно оглядевшись, заметил расставленные на столиках вазы с коричневыми розами.

========== Глава 24. Тайны ==========

Сквозь полудрёму в сознание настойчиво пробивался странный шум. Поморщившись, Гарри распахнул глаза и, протерев их, нашарил на тумбочке очки. Прекрасное начало дня, мысленно отметил он, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати. Очередная загадка, очередной поджидавший его сюрприз, очередное шокирующее открытие. Лучшего утра субботы просто и желать было ни к чему. Встряхнув головой, прогоняя остатки сна, Гарри поплёлся к выходу из комнаты, а затем — к лестнице.

Шум становился всё громче и громче по мере того, как он медленно спускался вниз. Остановившись в центре прихожей, Гарри нахмурился. Ни на кухне, ни в гостиной не было ни души, но звуки стали лишь отчётливее. Непроизвольные вскрики и смех перемежались со странным грохотом и звуками ударов. Сердце на мгновение замерло, после чего с силой такой, будто было оковано железом, ухнуло вниз. Необъяснимый и ранее не испытываемый страх сковал его, не давая возможности даже пошевелиться. Опасаясь того, что мог увидеть, но желая знать, что происходило (нет, не потому, что это было интересно, просто не быть в курсе всего происходившего было безответственно и глупо), Гарри медленно, стараясь ступать как можно более тихо, направился туда, откуда доносились звуки. Маленькая неприметная дверь, которую Поттер прежде никогда не замечал, да и заметить которую ему просто не предоставлялось случая, вела, по-видимому, куда-то то ли в погреб, то ли в подвал. Каменная лестница была подсвечена, да и звуки становились всё чётче, вырисовывая теперь знакомые голоса Дамблдора и Гриндевальда, и у Гарри не оставалось ни малейших сомнений в правильности ни своего направления, ни вообще своих действий. По мере того, как он спускался, лестница становилась круче, а свет — ярче, став перемежаться разноцветными отсветами заклинаний. Последние шаги он делал, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, и, только когда его взору открылась просторная круглая площадка, Гарри остановился, затаив дыхание.

Разноцветные лучи заклинаний перемежались друг с другом, разбиваясь о прозрачные, но от того не становившиеся менее крепкими щиты. Некоторые из них, врезаясь в голые каменные стены, разлетались множеством ярких брызг, оставляя после себя лишь едва заметные следы, будто то были давно зажившие ожоги на коже. Дамблдор и Гриндевальд, из палочек которых и вырывались эти заклинания, кружили по площадке, больше походившей на какую-нибудь арену, где они были лишь гладиаторами, игрушками, вынужденными биться не на жизнь, а на смерть. Они кружились, до странности точно выдерживая расстояние в десяток метров, кружились легко, практически невесомо делая шаг за шагом, будто ступали по воздуху. Кружились, как львы, готовые в любой момент разодрать друг другу глотки.

— Какого чёрта?! — дар речи к Гарри вернулся внезапно, и слова сами собой стали вырываться наружу бурным непрерывным потоком. — Что вы творите? Вы! Вы двое! Вы обезумели?!

Забыв о собственной безопасности, о том, что вокруг лихорадочно метались лучи абсолютно неизвестных ему заклинаний, Гарри чуть ли не бегом бросился в самый центр, прямиком под эти самые лучи. Над самым ухом пронёсся ярко-зелёный сноп искр, непроизвольно всколыхнув в памяти далеко не самые приятные воспоминания, которые Поттер, впрочем, сразу же задвинул в самую глубь сознания. Его жизнь и безопасность сейчас были последним, о чём следовало беспокоиться. Сейчас, помимо вполне очевидной угрозы его собственной жизни, были куда как большие проблемы. Крутанувшись на месте, собираясь — не имея никакого понятия как, но всё-таки — это прекратить, Гарри замер. Ещё один луч летел, целясь прямиком ему в грудь, и уйти с траектории его движения просто не представлялось шанса. В голове мелькнула и тут же исчезла мысль, что умирать с утра, даже не позавтракав, да просто-напросто не до конца проснувшись, было как-то… непривлекательно, что ли. И всё происходило так медленно, словно время резко остановилось, а воздух стал бесцветным желе, мешавшим заклинанию двигаться быстро и так же быстро выполнить своё предназначение.

Луч заклинания всё приближался и приближался, а Гарри не мог сделать и шага в сторону, даже заставить себя пошевелиться не мог. Так странно. Всё было слишком странно, просто и… глупо. Глупо было бы вот так умереть. Да даже покалечиться так было бы до ужаса глупо! Он некстати усмехнулся этим мыслям, и… внезапно резкий рывок отвлёк его от них. Плечо пронзила тупая боль — то ли от силы, с которой в него впились сильные пальцы, то ли он его потянул, а перед взором стояла картина разбивавшегося о поверхность мерцающего щита миллионами искр заклинания.

— Эванс, — раздалось над ухом яростное шипение Гриндевальда, оказавшегося до странности близко и по-прежнему крепко сжимавшего его плечо. Гарри, всё ещё смотревший туда, где буквально мгновение назад были луч заклинания и огородивший Поттера от него щит, моргнул и зажмурился на несколько секунд. И шумно выдохнул. Это было отнюдь не смешно и не весело. — Ты что творишь? Жизнь стала слишком скучна и однообразна? Решил попробовать что-нибудь новенькое? Записался в кружок маньяков-самоубийц?

— Лер, сбавь обороты, — встрял Альбус, тоже подходя ближе. Гарри обернулся, чтобы посмотреть на него. Растрёпанный, раскрасневшийся, с лихорадочно и возбуждённо блестевшими глазами, он обеспокоенно, но, в отличие от Геллерта, вполне сдержанно осматривал его с ног до головы. Подойдя к ним, Ал мягко разжал пальцы Гриндевальда, освобождая плечо Гарри. Заинтересованно глянув на Геллерта, он, едва заметно прищурившись и дёрнув уголком губ, поинтересовался: — Чего это ты так разволновался?

— Я не разволновался, — возмутившись и даже как-то надувшись, отмахнулся Гриндевальд. — Просто не хочется ещё кого-нибудь убить. Абсолютно случайно, конечно же.

Взглянув на Гарри, он мимолётно улыбнулся, всем своим видом стараясь показать, как ему было всё равно. Как его ничуть не волновало то, что могло случиться. Как ему было абсолютно наплевать. Прищурившись, Гарри стиснул зубы и, скрестив руки на груди, бросил:

— Это вы мне объясните! Кружок маньяков-самоубийц? Где можно написать заявление о принятии? И дайте-ка угадаю первое правило этого вашего кружка маньяков-самоубийц. Никому не говорить о кружке маньяков-самоубийц. Никому, а особенно мне, да?

Воспоминания об испуге, который охватил его при виде сражавшихся Дамблдора и Гриндевальда, вернулись с ещё большей силой, чем прежде. Только теперь в полной мере он осознал, чем всё это могло закончиться, и… одна только мысль об этом безумно пугала.

— Гарри, это не то, о чём ты подумал… — мягко улыбнувшись, начал Ал.

— Правда? — мрачно нахмурился в ответ Поттер. Потрясающе. Теперь его ещё и идиотом считали. — И о чём же я подумал?

— Возможно, — сморщив нос, словно представил всю двоякость и затруднительность ситуации, Ал умиротворяюще продолжил. — Со стороны могло показаться, что это было нечто опасное и не совсем дружелюбное…