–Это еще не все, – сказал царь, когда глашатай остановился и снова кивнул головой.

Тот развернул новый свиток:

“Сим решением, я, царь Тигран, правитель земли армянской, постановляю: в честь моего восшествия на престол, кой занял я по праву наследования и с благословения богов наших, простить все долги казне народа нашего, имеющего дело с ремеслами, скотом и землей.

Объявляю также, что запрещается под страхом смерти брать в рабство за долги армянина любого, родившегося свободным.

Постановляю также призывать простолюдина на государственную повинность не чаще, чем 2 раза в течение 10 дней, а на частные, в том числе и на храмовые, лишь с их добровольного согласия, по взаимному соглашению и с вознаграждением труда ихнего.

Постановляю также, что общинные земли могут переходить к частным лицам лишь с согласия местной общины и лишь с письменного разрешения царя.

И последнее. Повелеваю сыну моему Зареху на всех дорогах промежутком в 200 стадий или близ того в местах удобных, которые выберет он сам, создать дворы с конюшнями для гонцов. Гонцов этих одеть в голубые плащи, чтоб видны они были с далека. Чинить им препятствия и задерживать их запрещается под страхом смерти”.

Закончив читать, глашатай свернул свиток и посмотрел на царя. Тот отпустил его движением кисти, встал с места и произнес в тишине:

– Время завтракать, господа!

***

Отложив кубок с вином, царь Митридат Понтийский снова взялся за письмо, полученное утром от его посла в Армении Фарнака Коменского.

“Великий государь,– писал посол,– посылаю тебе подробное донесение о состоянии дел армянских и о новом царе.

Царь Тигран Второй с первых же дней показал себя непреклонным повелителем и весьма способным правителем, что делает его опасным для соседних государств. Пока он не очень силен, но уверяю тебя, мой господин, долго это длиться не будет. Твердой рукой он внес порядок внутри страны своей, дал свободу торговле, а теперь занят сбором войск. Оно обучается и перевооружается.

По моему скромному разумению я считаю, что нам необходимо установить с ним более тесные контакты, а по возможности – заключить с ним союзные обязательства. Армянское царство под его правлением очень скоро заявит о себе, и от тебя будет зависеть, кем оно станет для государства твоего – противником или союзником. Для нового царя главная задача, и об этом уже поговаривают везде, объединение всех армянских земель и прежде всего захват Софены, так как момент для этого удобный. Каппадокия, ее союзник, слаба и не в состоянии оказать ей помощь.

Удар очень скоро будет нанесен и твой покорный слуга уверен, что участь Софены предрешена. Со своей стороны союз с Понтом выгоден будет и царю Тиграну, который не может не понимать, что Каппадокия опасна уже тем, что за ней стоит Рим. После захвата Софены ему не раз придется сталкиваться с ней, а возможно и с ромулами, так что он заинтересован в союзе с тобой.

С Парфией у Тиграна не может быть никакого сближения, хоть он теперь имеет родственные отношения с Митридатом Великим. Они ненавидят друг друга, и их отношения могут быть не более, чем нейтральными. Мне доподлинно известно, что царь Тигран не примирился с потерей дочери, которую он вынужден был отдать парфянскому царю и особенно – с потерей земель севернее озера Матианы*, так называемых “70 долин”. Уверен, он рано или поздно захочет вернуть их.

Государство Селевков на юге сейчас ослаблено и не в состоянии его тревожить. На севере Иберия только что отразила нашествие аланов и пока залечивает раны. Албания так же не станет чинить препятствия Тиграну, так как сама опасается сарматов, которые неоднократно вторгались в нее.

______________________

Матиана* – греческое наименование озера Урмия, армянское – Капутан.

Как видишь, государь, все складывается удачно для армянского царя и думаю, что не позднее весны он направит свои войска на Запад. Считаю необходимым союз наш с Тиграном, чтобы пересечь его притязания на Малую Армению, чьим правителем являешься ты, Митридат Великий”.

Митридат Евпатор отложил письмо и сделал большой глоток из кубка. “Фарнак прав. Если Тигран именно такой, каким он его описывает, то он рано или позднообратит свой взор на Малую Армению. Этого нельзя допустить. Я должен встретиться с ним и связать ему руки договором. Обстановка в Азии в скором времени изменится и надо быть готовым к этому, но не следует также излишне торопиться. Посмотрим вначале, как быстро себя проявит Тигран’’.

Приняв решение, Митридат спрятал донесение и приказал вызвать к себе Калимаха, одного из своих полководцев, который обладал к тому же дипломатическим даром. Тот вошел как всегда размашистым шагом и опустился на одно колено перед своим господином. “Дионис“велел ему сесть за стол и сам налил ему вина.

Калимах являлся для понтийского царя настоящим приобретением. Он был всецело предан своему господину, который был щедр к нему и не раз одаривал его золотом, землями и рабами. Только благодаря Митридату, тот от простого архитектора довольно быстро продвинулся по служебной лестнице. Будучи человеком насколько умным настолько и хитрым, если не сказать изощренным, он сумел создать широкую шпионскую сеть, которой опутал не только Понтийское царство.

Благодаря ему “Дионис” был прекрасно осведомлен, что его сын Махар, правитель Боспора, мечтает сбросить с себя власть отца. Через Калимаха Митридат поддерживал связь с Гординием и его сторонниками в Каппадокии, своевременно узнавал обо всех новостях в соседних царствах.

Они вдвоем разработали грандиозный план, направленный против Рима, так как прекрасно понимали, что именно тот является настоящим хозяином Малой Азии. С кем бы ни сталкивалось Понтийское царство, за ним всегда стоял ненавистный Сенат. Теперь Митридат задумывал нанести смертельный удар ему на Балка– нах. Он подымет и объединит греческие города в борьбе с Римом.

Митридат ловко манипулировал на ненависти эллинов, мечтавших сбросить ненавистное римское бремя. С ними поддерживалась постоянная связь, которая осуществлялась благодаря усилиям Калимаха. Но его шпионы не раз попадались, и римляне начали принимать меры.

Вскоре Калимаха осенила блестящая идея – использовать жрецов, которые не вызывали подозрения и свободно могли перемещаться. Уже были предприняты первые шаги, которые не замедлили дать результат. В основном использовалась корреспонденция храмов.

До самой темноты Митридат и Калимаха перебирали донесения, анализировали и сопоставляли полученные сведения, писали письма. Недалеко время, когда их усилия завершатся взрывом, пламя которого охватит всю восточную часть Средиземноморья.

***

Царь Тигран был занят. Вместе с Багаратом они внимательно рассматривали карту, на которой линиями были отмечены будущие дороги.

Доложили о приходе Меружана Арцруни.

– Пусть войдет, – разрешил царь. – Рад видеть тебя, – улыбкой встретил он Арцруни и протянул ему кубок.

Тот поклонился царю, приветствовал Багарата кивком головы, взял кубок и улыбнулся в ответ.

– Есть известие от наших “диких”, великий царь! – воскликнул он.

– И должно быть хорошее. Я давно не видел тебя таким довольным. Возьми кубок, Багарат, думаю, у нас есть повод для этого.

– Наши “дикие” сцепились с парфянами. Те имели неосторожность насмехаться над их одеждами,– весело начал Арцруни.

– И во что стоила им эта глупость? – насмешливо спросил Тигран.

– О-о, они это еще подсчитывают,– с притворным сочувствием ответил Меружан.

Царь и Багарат рассмеялись, затем Тигран спросил:

– А нам?

–23 человека погибли, около 70 раненых, – последовал ответ.

Лицо царя нахмурилось, и Арцруни поспешил добавить:

– Стоявший неподалеку полк из твоих войск, узнав о стычке, поспешила на помощь “диким”, настолько сильна ненависть к парфянам. Благо их удалось вовремя вернуть.