- Прекрасный костюм. – У самой двери сидел на корточках другой мальчик. Худой, если не сказать, измождённый, он напоминал подзаборных нищих, в изобилии водившихся в Нижнем Городе. Это отражалось не в одежде: мальчик был одет вполне прилично – в униформу слуг; а в глазах, голубых, словно небо в безоблачный день. Ровесник Ванахи смотрел тяжёлым взглядом взрослого человека, успевшего повидать на своём коротком веку очень много горя и несправедливости. – Только слишком тяжёлый. К чему эти побрякушки?

- Ты прав! – Воскликнул Ванахи. – Они наряжают меня словно куклу или девчонку!

Император не привык что-то откладывать. Он незамедлительно сорвал с плеч серебряные украшения, с таким трудом закреплённые слугами всего лишь несколько минут назад, и пренебрежительно швырнул их куда-то под кожаный диван.

- Коди, пойдём, посмотрим на портрет! Его, наверное, уже приготовили.

Мальчик, сидевший у двери, поднялся и молча пошёл следом за Ванахи через обширную приёмную и длинные залы. Встречные придворные низко и подобострастно кланялись, но Ванахи шёл дальше, как мимо пустого места, не удостоив даже лёгким кивком. Коди смотрел только на своего Императора, не собираясь замечать подхалимов. Их путешествие закончилось у огромных дверей в мастерскую знаменитого художника, которому поручали рисовать особ королевской крови. Кроме того, ему позволили основать во дворце небольшой класс талантливых портретистов, которым со временем, предстояло заменить его на посту придворного художника.

Ванахи привычно остановился в нескольких шагах от двери. Коди серой тенью проскользнул мимо него и распахнул перед Императором тяжёлые двери.

- Его Величество Император! – Объявил Коди своим хрипловатым надтреснутым голосом.

- Где мой портрет? – Отстранив личного слугу, бесцеремонно поинтересовался Ванахи у невысокого седого старика. – Уже готов?

- Посмотрите сюда, мой Повелитель!

Старик театральным жестом сдёрнул покрывало с мольберта и отступил в сторону. Портрет изображал Ванахи в парадном мундире Главнокомандующего Объединённого Флота со всеми полагающимися регалиями, и многочисленными орденами, которые выглядели очень странно и трогательно на узкой груди подростка.

Коди едва заметно улыбнулся. Ванахи сильно дёрнул себя за тёмную прядь, выскользнувшую из хвоста, забранного на затылке, а потом зло рассмеялся.

- Какая-то мазня! Верно?

Старый художник в душе был согласен с ним, но что поделать, если Императоров нужно было изображать именно так? Поэтому он принял испуганный вид и стал униженно бормотать:

- Что вы, Ваше Величество! Блестяще смотритесь…

- По-моему, даже чересчур блестяще! Мастер Гесом, рисуйте не как положено вашими глупыми канонами, а как есть на самом деле. Как… - Ванахи огляделся в поисках прототипа и тут взгляд его пронзительных серых глаз наткнулся на ещё один портрет. Художник, проследив направление взгляда Повелителя, побледнел по-настоящему.

- Нарисуйте, как его! – Вдруг резко выкрикнул Ванахи, указывая пальцами, унизанными драгоценными кольцами, на портрет отца. – Никаких украшений! Никаких адмиральских мундиров! И кстати, - тон Императора опасно понизился, что было верным признаком надвигавшейся истерики. – Почему вы повесили это здесь?! Я же велел все уничтожить! Уничтожить! Дайте сюда! – Ванахи выдернул из ватных пальцев художника острое стило и, подскочив к портрету отца, выкрикнул, срываясь на безумный визг: - Я тебя ненавижу! НЕНАВИЖУ! – Размахнувшись, мальчик наотмашь, словно по живому, ударил, рассекая тонкий холст лезвием стило. Он резал и кромсал полотно во всех направлениях, пока лицо прежнего Императора не исчезло под многочисленными «ранами». Ванахи выдохся, и его истерика мгновенно улеглась. Бросив затуманенный взгляд на трясущегося старого художника, он выдавил сквозь зубы:

- Убрать немедленно!

После чего, чеканя шаг, вышел из мастерской, надменно задрав голову. Гесом снял со стены изуродованную картину. Его старческие пальцы любовно гладили рассечённый холст, пытались соединить лоскуты… Он плакал, и не скрывал этого. Коди незаметно подошёл, протянув старику оторвавшийся лоскуток.

- Прости его. – Тихо сказал мальчик. Гесом вскинул голову, уставившись на него. Губы художника жалобно искривились.

- Будешь позировать для новой картины? Ты очень на него похож.

- Вовсе нет. – Коди покачал головой и двинулся к выходу. У самой двери его нагнал отчаянный вскрик мастера:

- Да нет же! Глаза его! Глаза…

Коди догнал Императора у аркады, ведущей в тронный зал. Ванахи был мрачен и угрюм, как всегда после приступов ярости. Не оглядываясь, холодно сообщил:

- Я только что велел тебя выпороть. Придёшь через два часа во двор.

- Но за что, мой Повелитель?!

Ванахи резко повернулся к нему и Коди невольно отпрянул.

- А ты и правда похож на него. – Задумчиво протянул юный Император и, размахнувшись, ударил своего слугу по лицу. – Убирайся с глаз моих!

Коди молча вытер тыльной стороной ладони сочившуюся из ранок, оставленных кольцами, алую кровь и низко поклонился. Развернувшись, он пошёл в противоположном направлении, но Ванахи окликнул его:

- Ты куда?

- Во двор, мой господин.

- А, всё правильно. Не забудь – десять ударов.

- Спасибо, мой господин. Вы добры ко мне.

- Впредь не дерзи.

- Я и не смел…

Ванахи угрожающе прищурил пылающие серым огнём глаза.

- Если бы ты посмел, я бы размазал тебя по стене этого коридора, нищая мразь! Убирайся! Ты надоел мне! ПОШЁЛ ВОН!

Коди ещё раз поклонился и бросился бежать прочь от разъярённого подростка. Заглянув в свою каморку, мальчик приготовил лечебные настойки, которые ему дала добрая целительница с шестнадцатого этажа ещё в прошлый раз, и, тяжело вздохнув, отправился на расправу. Он по богатому опыту знал, что избежать наказания не удастся. Его найдут, где бы он ни спрятался и всыпят в два раза больше, чем приказал Император.

Если подумать, он не был особенно опечален. Что такое – десять ударов? Гораздо опаснее оставлять Императора в одиночестве. Кто знает, что он может натворить? За ним нужно постоянно присматривать. Коди завершил приготовления и отправился на внутренний двор, где проводили экзекуции над провинившимися слугами. Увидев его, мастер Шан удручённо качнул головой.

- Снова ты? Наверное, Его Величество задалось целью снять с тебя шкуру и повесить в собственном кабинете!

- Делайте своё дело, мастер палач. – Сухо ответил Коди, уже привычно располагаясь на специальном ложе, ощущая как металлические захваты с неприятным лязгом закрываются вокруг его тощих запястий и лодыжек.

Мастер Шан взял со специальной стойки кожаную плеть и, широко замахнувшись, опустил её на костлявую спину слуги. Коди мучительно вскрикнул, стукнувшись лбом о жёсткий пластик, на котором лежал. Спину обожгло так, словно плеснули кипятком.

Ванахи наблюдал за процедурой наказания из окна своего кабинета. До него не доносилось криков боли, не было слышно резкого свиста кожаной плётки… Император с глубоким раскаянием взирал на то, как корчится под безжалостными ударами изломанное тело того, которого он считал самым близким. Почти другом. Почти…

Невольница

Дверь, украшенная тяжёлым бронзовым орнаментом отворилась, впуская стайку служанок, облачённых в традиционные одежды Дома ван Эрт. По широким рукавам их простых платьев вилась затейливая вышивка лилового цвета, говорящая об их принадлежности к ордену Инквизиции.

Мэй осталась совершенно спокойной. Она успела понять, что ей не вырваться отсюда. Никогда. За дверью стоят охранники, а эти милые девушки обучены по боевой системе «ван-тари», оттачивающей молниеносную, почти нечеловеческую реакцию. Так что все её «побеги» предотвращались весьма эффективно и максимально вежливо.

Служанки низко поклонились, словно Мэй была какой-нибудь высокородной госпожой, а не бесправной наложницей. Две девушки вышли вперёд, держа на вытянутых руках великолепное бальное платье нежно-голубого цвета, из тончайшего шёлка, расшитого серебряной нитью.