– Как это? – не поняла Марья Андреевна. – На обыкновенном табурете?

– На самом деле, – пояснил Илларион, – это обычный, косо сколоченный стул без спинки. Просто тот ученик, который его сделал, объявил в конце урока, что табурет летающий. Видимо, для того, чтобы заработать не самую плохую отметку. Это очевидно.

– И ведь не поленился, шельмец, – не мог сдержать улыбку Эдуард Моисеевич, – приколотил к ножкам своего изделия два голубиных крыла, выпиленных лобзиком из фанеры.

– Сколько же моя тетрадка будет храниться здесь? – спросила Аня.

– Столько, сколько будет стоять школа, – ответил директор.

– И о ней никто никогда не узнает? Кроме нас с вами.

– Чем меньше они там, наверху, знают, тем лучше, – провозгласил директор, строго вздымая палец. – Тем крепче общая дисциплина. Ну всё, – заторопился он. – Илларион, открываю тетрадь на нужной странице и кладу сюда. Позже определишь её куда нужно. А мы пойдём. Хотя нет, подожди. Сейчас мы тут кое-что поисправляем, – добавил он, вынимая из нагрудного кармашка ручку с колпачком. – А ты пока, будь добр, принеси нашим гостям по небольшому бутерброду с сыром. В качестве скромного вознаграждения.

На следующий день, когда Аня вернулась из школы, семья Кроликов, как было запланировано, отправилась смотреть новую квартиру. Это был центр города. Рядом располагались: стадион «Юность», продуктовые магазины с аптекой и приют для бездомных декоративных птиц.

– Хороший район, – потянув рычаг тормоза и поглядев в окошко, сказал папа.

– Да, неплохо, – согласилась мама. – Но это не значит, что квартира будет такой же.

Разговор происходил в папиной машине. Это была старенькая «Улитка» отечественного производства. Маме, кстати, и она казалась тесноватой. Она не раз предлагала подкопить денег и купить что-нибудь новенькое, но папа её убеждал: «Дорогая, – говорил он, – давай дождёмся, когда машина полностью исчерпает срок годности. Меня так учили: донашивать вещи до конца». На что мама обычно отвечала: «Скорее исчерпается срок годности у меня. Тоша, я не вечная. Подумай лучше об этом».

Итак, вся семья Кроликов, включая дедушку, сидела в машине и готовилась вот-вот увидеть новое жилище. Приподняв рукав плаща и поглядев на часики с металлическим браслетом, мама сказала:

– Время – четырнадцать-пятнадцать. Пора, выходим. – Но прежде чем покинуть салон, она поглядела на заднее сиденье, где расположились дети. – Сынок, – спросила она, – ты как? С тобой всё в порядке?

– Почему он должен быть не в порядке? – поинтересовалась Аня.

– Анюта, я разговариваю не с тобой. Помолчи. Виталик, как ты себя чувствуешь?

– Думаешь, пока мы ехали, я успел заболеть? – спросил младшенький.

– О мой кроличий бог, – простонала мама, – что за непонятливость! Я спрашиваю, ты хочешь пи-пи или нет? Потом может быть поздно.

– Нет, не хочу.

– И всё же зайди за машину и сделай всё как надо, чтобы потом меня не отвлекать.

– Но я не хочу. Честно.

– Радость моя, – напомнил папа, – мы в центре города, тут довольно плотное движение. Как Виталик сделает пи-пи в таком месте?

– Ну и что? – невозмутимо ответила мама. – Это же Виталик. Мальчику пять лет, кто будет обращать на него внимание? Ну стоит маленький ребёнок и спокойно писает. Подумаешь, сенсация!

– Но я не хочу, – повторил Виталик.

– Ну и ладно, – махнула рукой мама. – Не хочешь – как хочешь, потом не просись. Всё, идёмте.

Она уже потянула ручку, чтобы открыть дверцу, как вдруг с заднего сиденья послышался голос Ивана Прокофьевича.

– Стойте, – сказал он.

– В чём дело, папа? – спросил Антон Иванович.

– Кажется, я выпил слишком много лимонада, – оправдываясь, сказал старик.

– Уж не хотите ли вы сказать, Иван Прокофьевич… – начала было мама, но дедушка сам завершил её мысль.

– Да, я хочу пи-пи, – признался он.

– Прекрасно! – сказала мама. (Правда, по её лицу было заметно, что ей это не нравится.)

– Радость моя, – сказал Антон Иванович, – что же ему делать? Он что, не кролик? Папа, сможешь дотянуть до квартиры, которую идём смотреть?

– Постараюсь, – печально вздохнул дедушка.

Квартира размещалась в старой трёхэтажной постройке. Ходя по комнатам и осматривая стены с потолками, мама с какой-то скукой интересовалась:

– Потолочные перекрытия у вас, я так понимаю, из дерева?

– Да, постройка три тысячи пятьдесят восьмого года, – отвечал хозяин квартиры.

– Памятник архитектуры?

– Почему же. Помещение относится к жилому фонду, можете посмотреть в документах. Четыре комнаты. Всё как вам надо. Вам что, не нравится?

– Мне лично очень! – восторженно улыбнулся папа, но брошенный, как молния, мамин взгляд заставил его осечься.

– Мы подумаем над вашим предложением. Хорошо? – обратилась Светлана Сергеевна к хозяину.

Стоя позади всех, дедушка не прекращал чуть заметно пританцовывать. Поглядев на него, хозяин квартиры почему-то решил, что старика одолевает радостное нетерпение. «Ждёт, наверное, не дождётся, когда вселится и начнёт здесь жить», – подумал он. Остальные про деда, казалось, забыли. И он тоже не напоминал о себе из скромности.

– Когда же мне ждать ответа? – поинтересовался хозяин.

– Не позднее завтрашнего дня, – уверенно заявила Светлана Сергеевна. – Примерно в это же самое время. Потерпите?

– Простите, – выглянув из-за отцовской спины, сказала Аня, – где тут у вас туалет?

– Там, – ответил хозяин. – Хотите посмотреть?

– Не совсем, – сказала Аня. – Моему братику нужно. Можно?

– Конечно, разумеется.

– Я сам отведу ребёнка, – сказал Иван Прокофьевич и поволок малыша за руку.

Оказавшись на улице, мама твёрдо сказала:

– Нет. Не пойдёт.

– В чём дело? – спросил её папа. – Тебе не понравилось?

– Тоша, ты же не хочешь, чтобы в один прекрасный момент мне или детям на голову осыпалась штукатурка. Нет. Будем искать что-нибудь другое.

– Рыбонька, – сдержанно ответил Антон Иванович, – позволь тебе напомнить: время бежит.

– Но брать чёрт-те что тоже не хочется. Всё, – отрезала мама. – Едем.

И они поплелись обратно к «Улитке». В подъезде своего дома (улица Снеговая, дом 5) они продолжали обсуждать проблему с переездом. Вдруг из соседней квартиры, на их же этаже, высунулась голова в рыжих подпалинах. Это был сосед Георгий Вячеславович, бухгалтер. Одинок, малообщителен, страдал излишней полнотой. Он спросил:

– Хотите обменять квартиру? Простите, но мне пришлось всё услышать.

– Да, с доплатой, – ответила Светлана Сергеевна. – Но нам нужно, чтобы было по крайней мере три отдельные комнаты.

– Берите мою, – сказал Георгий Вячеславович. – Отдам просто так, даром.

– Как это даром? – удивился Антон Иванович. – Даже не потребуете, чтобы мы отдали вам свою?

– Нет, вашу возьму и продам, – ответил сосед. – А доплату можете оставить себе. Не думайте, это не акт благотворительности. Просто хочу, чтобы обмен состоялся как можно скорее. Чтобы вы не искали других вариантов.

– Сколько же у вас комнат? По-моему, три, – сказала Светлана Сергеевна.

– Да, три. И отдельная кладовая. У меня сейчас там всякий мусор – книги, стеклянная тара… Но я всё вынесу, как только вы дадите согласие. Ну так что, берёте?

Переезд занял почти весь день. Зато не пришлось звать грузчиков и машину. Управились сами, с помощью Георгия Вячеславовича.

Вечером, когда в новой родительской комнате были поставлены диван с телевизором, уставшие мама и папа присели и принялись обсуждать текущее положение дел.

– Да, – сказала мама, – это был самый короткий переезд из тех, что я видела.

– Мы переехали ровно на два с половиной метра, радость моя.

– Как считаешь, это хорошо?

– В любом случае, мы уже здесь. У папы теперь своя комната.

– Получается, выиграл только он?

– Не только. Мы сохранили доплату.