– А! Так он в саду?

– Да, он, кажется, пошел в павильон госпожи Брише.

«Ну так я и знал! – подумал Лозериль. – Он пошел посоветоваться с дочерью, как ему поступить со мной. Мне нечего его дожидаться, а надо скорее уйти отсюда».

Он направился было к двери, но тотчас же остановился.

– Нет! – решительно проговорил он. – Я останусь и посмотрю, чем кончится эта комедия. – И, обращаясь к Колару, все еще стоявшему в дверях, Лозериль спросил его: – Так вы считаете, что капитан способен даже убить человека?

– Я считаю его способным на все, с тех пор как он решился сказать, что выгонит барышню из дома, который принадлежит ей одной, а никак не этим проклятым нищим.

Когда Колар произнес последние слова, то на лице его выразилась такая ужасная ненависть, что Лозериль тотчас же решил воспользоваться ею.

«Ого! – подумал он. – Старый дурак не очень-то любит папашу с дочкой. Он поможет мне усмирить капитана, когда тот начнет бесноваться». Граф сделал удивленное лицо:

– А я и не подозревал, что мне грозила смерть, и не могу понять, за что капитан хотел меня убить.

Колар с минуту колебался, потом, взглянув Лозерилю прямо в глаза, медленно проговорил:

– За портрет, который показал вам судья, а вы еще сделали вид, что не узнали.

– Как сделал вид? Да для чего бы я стал лгать?

– Из боязни обвинить капитана в убийстве моего господина. Потому что если бы вы сказали, что это портрет виденного вами мертвеца, то мы, зная достоверно о судьбе нашего господина, стали бы искать виновников этого преступления. И капитан…

Но Лозериль прервал его громким смехом:

– Твоя любовь к Брише ослепляет тебя, старик; будь уверен, капитану и в голову не придет, что на него возводят такое преступление.

Управляющий не обратил внимания на смех Лозериля и продолжал, пристально глядя на него:

– Стало быть, тот убитый не имеет никакого сходства с портретом?

– Ни малейшего.

– И в продолжение четырех часов, что вы просидели вместе, капитан не говорил об этом приключении?

– Нет, даже ни одним словом не напоминал о нем.

Отвечая старику и избегая его взгляда, Лозериль повернулся к столу, на котором валялись разбросанные банковские билеты, карты и золото.

– Видишь ли, вот чем мы занимались, вместо того чтобы рассуждать о портрете. А что Аннибал был так взбешен, то неудивительно: он проиграл и, вероятно, пошел к дочери попросить денег, надеясь отыграться.

– А зачем же он вас запер?

– О! По рассеянности, как это часто случается с невезучими игроками.

– Вот что! – проговорил Колар недоверчивым тоном.

Вдруг Лозериль хлопнул себя по лбу, как бы что-то неожиданно припомнив:

– Да, Колар, хорошо, что ты мне напомнил своими вопросами, ты должен оказать мне услугу.

– С удовольствием, граф.

– Вот в чем дело: если капитану удастся выпросить денег у дочери, то он сейчас же заставит меня играть с ним, и бог знает когда это кончится. Может быть, придется просидеть всю ночь.

– Очень может быть.

– А меня ждут и будут беспокоиться, если я долго не вернусь. Так мне надо бы дать знать… Не можешь ли ты отнести мою записку?

– Извольте, я готов, – сказал Колар, почтительно кланяясь.

Управляющий поспешил подвинуть Лозерилю кресло, а сам встал позади него. Молодой человек быстро набросал следующие строки:

«Мне угрожает серьезная опасность, и в случае моей насильственной смерти я обвиняю в ней капитана Фукье и его дочь. Они решились на это преступление из страха, чтобы я не донес на них за убийство Брише. Я открыл их первое преступление благодаря портрету, показанному мне судьей де Бадьером, и утверждаю, что этот портрет изображает убитого человека, историю которого я рассказывал всему семейству Брише. Я сознаюсь, что из снисходительности и жалости к виновным не признал сходства, но теперь я наказан за это теми самыми людьми, которых я хотел спасти».

Он уже хотел подписать свою фамилию, но, вспомнив, что Колар, стоя за его креслом, легко мог прочесть все письмо, быстро обернулся. Старик стоял с поднятыми к потолку глазами; погруженный в свои грустные мысли, он, казалось, забыл даже, где он и зачем пришел сюда.

Убедившись, что управляющий не прочел его письма, Лозериль сложил и запечатал конверт, но адреса не написал. Шум отодвигаемого кресла вывел Колара из задумчивости.

– Возьми, – проговорил молодой человек, подавая пакет.

Управляющий повертел его, ища адрес.

– Надписи нет, не ищи, потому что если ты потеряешь это письмо, то особа, которой оно адресовано, может пострадать. Но все то, что я не написал, я доверю тебе как честному человеку.

Колар поклонился.

– Ты знаешь дом маркизы де Бражерон?

– Да.

– Письмо это к ней. Отдай ей прямо в руки.

– Хорошо, я пойду, – сказал Колар, направляясь к двери.

Но Лозериль остановил его.

– Нет, – сказал он, – не ходи пока, может быть, и совсем не понадобится: если игра наша скоро окончится, то я буду свободен и, разумеется, лишнее писать той особе, когда я сам явлюсь к ней.

– Ну конечно.

– Письмо надо отнести только в том случае, если игра наша слишком затянется.

– Я понимаю.

– И если в полночь я не выйду отсюда, то ты снесешь его маркизе де Бражерон.

– Хорошо, так я буду ожидать вас в передней.

– Да. И когда я буду выходить, отдашь его мне.

– Слушаю, господин Лозериль.

– Теперь ты можешь идти.

Колар отворил дверь.

– Ах да, я забыл, – сказал Лозериль, – постарайся так запереть, как было… два раза поверни ключ. Я хочу посмеяться над капитаном, он как-то уверял меня, что никогда не теряет головы при проигрыше.

Управляющий уже переступил порог, как вдруг внизу лестницы послышались тяжелые шаги.

– Это капитан идет, – прошептал Колар на ухо молодому человеку.

– Он встретится с тобой.

– Конечно.

– Досадно. Мне бы не хотелось, чтобы этот болтун знал, что у меня есть особа, которую надо предупреждать, если я не возвращусь вечером домой, – сказал Лозериль, стараясь скрыть, почему он действительно не желал встречи между управляющим и Аннибалом.

Управляющий довольствовался этим объяснением и тотчас же отвечал:

– Да, это правда, пусть лучше он не знает, что я приходил к вам.

И, вернувшись опять в комнату, Колар пошел в противоположный угол, как бы надеясь найти другой выход.

– Куда ты идешь? Разве тебе хочется встретиться с капитаном? – с удивлением вскричал молодой человек.

Этот вопрос привел в себя старика, и он едва слышно пробормотал:

– Я совсем растерялся и сам не знаю, что делаю.

– Да, кажется, что так; я думал, ты хочешь спрятаться за кресло, которое стоит в том углу.

– О! – вскричал управляющий. – Я придумал. Будьте спокойны, этот проклятый великан не встретит меня.

– Что же ты сделаешь?

– Я спрячусь на чердак и сойду только тогда, когда он уже будет здесь.

– Ну отлично, уходи скорей, да не забудь запереть дверь на ключ.

Колар поспешно скрылся, но не забыл запереть – замок щелкнул два раза. После его ухода Лозериль весело вскричал:

– Ну наконец-то! Простодушный старик и не догадывается, что он поможет мне отомстить, если уж не удастся спастись.

Но в ту же минуту он вспомнил, как старый управляющий направился было в другой угол комнаты и как он быстро остановился, словно поняв свою ошибку, и потом стал уверять, что действовал под влиянием испуга.

«Странно! – подумал Лозериль. – Старик так уверенно шел, как бы зная наверно, что там есть выход. Надо посмотреть, может быть, и я найду его».

Молодой граф подошел к стене и начал рассматривать обои, но нигде не было ни малейшего отверстия или неровности. Он уже хотел постучать в стену пальцем, но шум шагов медленно поднимавшегося Фукье напомнил ему об угрожающей опасности.

«Надо действовать решительно», – подумал Лозериль, становясь против входа.