Первоначально миф героя не идентифицировался с какой-либо личностью. Он жил собственной абстрактной жизнью, не обретая индивидуальных форм. Тот климат ожидания прекрасно передан в стихотворении Яна Петшицкого, написанном во Флоренции в 1914 году и носящем символическое название «Неназванному вождю».

Поэт, пишущий эти строки, не думал о Пилсудском. Ведь тот в те годы еще не был известен широким массам. Впрочем, популярен он уже был, но лишь в кругу близких соратников, прежде всего деятелей, связанных с Польской социалистической партией и создаваемыми в Галиции союзами стрелков.

Но и в этой среде Пилсудский не сразу занял место руководителя, пользующегося непререкаемым авторитетом. Правда, в более поздних биографических изданиях сторонники Маршала замазывали эту правду, хотя и в чисто конъюнктурных интересах.

Владислав Побуг-Малиновский писал в 1937 году: «В рядах ППС с самого начала его считали незаменимым. В организации, в которой наряду с товарищеским отношением господствовал принцип неукоснительного равенства всех, он считался вождем — каждый чувствовал его величие и инстинктивно поддавался этому величию. Его окружили глубоким уважением; наряду с очень хорошими, нередко сердечными и близкими отношениями, господствовавшими в партии, никто не мог позволить себе какой-либо фамильярный жест или же вольное словечко по отношению к нему».

Оценка Побуг-Малиновского не отражала правды. Ведь в ППС были деятели с большим, чем у Пилсудского, революционным стажем, с устоявшимся авторитетом. Они были самостоятельны в мышлении и не так легко поддавались личному обаянию коллег, в том числе Пилсудского, выступавшего тогда под кличкой Виктор. Но биографы умудрялись не замечать даже того, что такое крупное событие, как раскол в партии в 1906 году, произошло именно из-за отсутствия поддержки политической и пропагандистской линии Пилсудского большинством деятелей ППС.

Уже тогда Пилсудский имел и противников, и сторонников. Последних он впечатлял все больше и больше, делая из них постепенно фанатичных поклонников. Об этом вспоминал Юзеф Домбровский[173], деятель ППС конца XIX — начала XX века: «При первой встрече Виктор производил необыкновенно симпатичное впечатление. Прежде всего поражали его глаза. Умные и спокойные, глубоко посаженные и изучающие мир как бы из укрытия, они смотрели из-под густых, сросшихся, сегодня уже исторических бровей. Говорил Виктор категорическим тоном, будучи твердо уверенным в себе и в своих словах. Стрелял при этом набором «выражений», очень образных и крепких. Стиль имел хороший, часто изысканный; в личных же беседах сердечный смех, которым он взрывался ежеминутно, шутки, их особый, часто напичканный характерными русскими выражениями язык и при этом простой подход к каждому делу вызывали к нему очень доброе расположение. В своей сказочной политической карьере он во все времена, а значит, уже и тогда, имел фанатичных поклонников, которые готовы были за него быть изрубленными на куски, мыслили его мыслями, шли за ним везде, верили в него слепо и слушали только его».

Среди безгранично преданных сторонников были не только молодые люди, лишь начинавшие связывать свои судьбы с партией, легко поддававшиеся очарованию авторитета руководителя. Его психологическое влияние испытывали на себе и более опытные деятели, выделявшиеся широким интеллектуальным горизонтом. Не случайно Густав Даниловский[174] сделал его прототипом главного героя романа «Из минувших дней». Роман был написан в 1901 году и сразу же начал частями печататься на страницах «Газеты Польской». Отдельной книгой роман вышел в 1902 году. В нем рассказывалось о судьбе революционера, деятеля национально-освободительного движения Виктора Гинтовта. Для посвященных камуфляж этот был слишком прозрачным. Ведь имя героя совпадало с кличкой Пилсудского, которой он пользовался в организации, а фамилия была схожа с фамилией его легендарных предков Гинетов, называемых также Гинвилдами. В этой аналогии убеждал также портрет на обложке книги: «При своем росте Виктор действительно выглядел излишне худым, а лицо его было чрезмерно старым и как бы истощенным. Длинные усы, ниспадающие к сильно выступающей щетинистой бороде, придавали его энергичным чертам выражение доброты и более того — утомления. Широкая, сросшаяся прямая линия бровей отсекала мрачный, низко заросший лоб от чапавших глаз, сильно затуманенных и из-за этого казавшихся еще большими, бездонными и немного угрюмыми».

Каждый, кто был знаком с прототипом Виктора Гинтовта, без труда находил его в этом описании. Но для лиц непосвященных прообраз героя повести Даниловского оставался глубокой тайной.

Поэтому можно утверждать, что в период рождения легенды ей поддавались лишь люди, имевшие непосредственные контакты с Пилсудским.

А их было немного. Правда, постепенно авторитет ППС в обществе возрастал и достиг пика популярности в период революции 1905 года, однако в силу конспиративного характера движения личность его руководителя систематически отодвигалась в тень.

Примечательны трудности, с которыми столкнулся в 1917 году комиссар полевой полиции и шеф немецкой контрразведки варшавского генерал-губернаторства Эрих Шульц, пожелавший ознакомиться с прошлым Пилсудского. Этот видный специалист своего дела в секретном, а следовательно, откровенном рапорте о деятельности Пилсудского в ППС беспомощно утверждал: «Уже в деятельности боевого отделения ППС он принимал активное участие, поэтому вокруг его личности возник ряд скандальных легенд. Несмотря на то что все это происходило совсем недавно, сейчас трудно с уверенностью утверждать, что в них соответствует фактам».

Итак, еще до начала Великой войны, как называли тогда мировую войну, не предполагая, что когда-то придется назвать ее первой, Пилсудский вырос в овеянного легендой политического деятеля. Его популярность не выходила, однако, за конспиративно-товарищескую изгородь.

Свидетельствовали об этом также скромные, просто юмористические масштабы деятельности противников, пытающихся осмеять новоявленного командующего. Так, в конце 1913 года в возглавляемом Пилсудским движении стрелков в Галиции разгорелся конфликт. В острой оппозиции по отношению к руководству организации оказался одни из ее активных деятелей, впоследствии генерал Войска Польского — Генрик Минкевич. С мыслью о мести он начал издавать «Идейные ведомости» — газетенку, печатавшуюся на машинке в нескольких, не более двух десятков, экземплярах. Отдельные номера он рассылал по почте лицам из наиболее близкого окружения Коменданта. Страницы газеты заполняли сатирические стихи и рисунки, впрочем, не представляющие творчества высокого полета. Автором иллюстраций был сам Минкевич — студент Краковской школы изящных искусств, автором стихов его жена — поэтесса Мария Марковская.

Рисуемый «Идейными ведомостями» портрет Пилсудского не выглядел особо лестным: