Благодаря подробным инструкциям Штефана, Тэс научился не умничать без дела и скромно скрывать свои действительно энциклопедические знания в некоторых областях, полученные благодаря родителям с их своеобразным подходом к воспитанию, который обрек Тэса на незавидную участь – в столь юном возрасте знать и уметь значительно больше, чем средний студент хорошего университета. И хотя всевозможные, в основном не самые полезные в обычной жизни, знания из разных областей истории, науки и культуры, занимали в голове Тэса весьма обширное пространство, с недавнего момента он предпочитал об этом помалкивать.
Штефан рассказал другу, что для того, чтобы жизнь в новой школе стала для него более комфортной, главное – особенно не выделяться. Вместе они разработали настоящий социальный эксперимент, результаты которого еженедельно обсуждали в скайпе.
Вернувшись в Москву, Тэс возобновил активные занятия плаванием, заставил себя вникнуть в суть самых ходовых на тот момент компьютерных игр и наладил на этой почве контакты с наиболее популярными в их параллели парнями. Так Тэс обзавелся своей компанией, приличествующими его возрасту хобби и увлечениями.
Оказалось, что поверхностные разговоры о сериалах, геймерстве, модных шмотках и новых гаджетах вести намного проще, чем ему казалось раньше, а тренировки и походы в кино с одноклассниками запросто способны заменить книги, музеи, и поездки на родительские «слёты-симпозиумы». Девушкам нравилось его чувство юмора, которое стало действительно отличным, когда Тесей понизил в нем градус цинизма и откровенных насмешек.
В целом жизнь Тэса (а именно тогда он стал именовать себя так, и никак иначе, избегая полного имени) стала намного более счастливой. Однако Штефан, положивший начало этому эксперименту, заметил, что Тэс слишком уж слился с образом, который они ему придумали. У него появилась куча приятелей, какие-то подружки-балаболки, но хороших стоящих друзей как не было, так и нет. Недавно, во время очередного разговора, глядя друг на друга через крошечные глазки́ вебкамер, они со Штефаном и вовсе поругались.
– Ты теряешь время… и теряешь себя, камрад, – печально заметил Штеф, теребя свою переросшие все грани приличия челку, когда Тесей радостно сообщил ему об очередном приглашении на свидание от девчонки из их параллели. Про Сандру, кстати, он давно и думать забыл, зато вовсю пользовался своей популярностью у прекрасного пола, гуляя то с одной, то с другой «симпатичной мордашкой».
«Удивительно, – подумал Тэс, – как быстро Штефан подхватил это мягко говоря несвойственное для повседневного немецкого языка обращение, буквально переводящееся как «товарищ», которое в русскоязычных «интернетах» стало маркером суровых мужских сообществ от реконов5 до диванных геополитиков. Если он кого-нибудь так приласкает у себя в Граце, его чего доброго примут за неокоммуниста, неожиданно самозродившегося на благодатной австрийской почве – очень одинокого, и потому заслуживающего всяческого сочувствия.
– Я думал, что, поиграв во всеобщего любимчика, ты поймешь, что такое дешевое внимание, основанное на примитивных манипулятивных техниках общения, ничего не стоит, но, видимо, я ошибался. Зря мы всё это затеяли…
– Да что ты понимаешь! Сидишь там в своем Чернодырске, обложившись древними манускриптами, настоящая Brillenschlange6 – вон очки уже в экран не помещаются, кроме меня и не общаешься ни с кем, библиотекаршу свою полгода на свидание пригласить не можешь, а у меня нормальная, понимаешь, нор-маль-на-я жизнь! – гневная тирада прозвучала неожиданно и особенно злобно, потому что диалог, понятное дело, шел на не очень нежном в исполнении Тесея немецком. Штефан пристально посмотрел на раскрасневшегося от крика собеседника и перед тем, как отключиться, сказал:
– Я думал, мы друзья, камрад, но и тут, судя по всему, оказался неправ. В любом случае, рано или поздно тебе придется узнать цену этого впустую потраченного времени, и я очень надеюсь, что твое знакомство с реальной жизнью, будет не таким болезненным, как моё.
Теперь на Крите Тесею часто вспоминался их последний разговор. Ему было стыдно за свою грубость, но позвонить или написать другу он так и не решался. И что он имел в виду, какую такую реальную жизнь? Штефан, кстати, сам решил не ехать учиться в Вену, застрял в своем захолустье, зачем-то ввязался в какой-то отцовский проект…
Разве что по его меркам особенным экшеном считается круглосуточное просиживание штанов в библиотеке. В таком случае можно согласиться: затекшая спина, шея и прочие суставы действительно могут доставить немало болезненных ощущений, но Тэсу это сомнительное удовольствие вроде бы не грозит. Эх, вот кому бы понравился такой отпуск – музеи, галереи, антикварные лавки, развалины всякие…
А теперь эта экскурсоводша решила его окончательно допечь, планомерно разрушая имидж независимого крутого парня, который и без того было проблематично поддерживать, отдыхая с мамой и младшей сестрой. За спиной послышались смешки, и кто-то пробасил: «Ха, Тесей из Южного Бутово!».
Ну конечно, та студенческая компашка, которая, казалось, преследует его по пятам. Эта группа из двух молодых парочек жила с ними на одной территории отеля, в соседнем коттедже. Они тоже были из Москвы и познакомились с Тэсом и его семьей еще в первый вечер.
В принципе, это знакомство могло бы быть даже приятным, потому что ребята были всего на несколько лет старше Тесея – максимум второкурсники, и, теоретически, с ними можно было неплохо провести время, а одна из девчонок даже открыто ему симпатизировала.
Но в этом и оказалась проблема. Её вроде как не парень (она утверждала, что между ними сплошная френдзона, но чувак однозначно хотел из нее выйти) здоровый бугай по имени Иво, сразу невзлюбил «патлатого подростка», на которого, благодаря его отличной фигуре и симпатичной физиономии, явно заглядывались девчонки.
«Что удивительно, – думал Тесей, – таких наглых здоровяков почему-то всегда зовут как-нибудь круто, типа Макс, Ник, Сэм, Алекс или вот Иво, даже если в паспорте черным по белому написано «Семен Павлович Забабашкин» или «Николай Иванович Дурнопейко».
Этот Иво мало того, что был на голову выше Тэса, а это, по правде говоря, было редкостью, при его нынешнем росте в 185 сантиметров, так и в плечах шире, хотя Тесей профессионально занимался плаваньем. В общем, физические данные потенциального противника несколько настораживали.
Драться Тэс в принципе не боялся, но получать по носу за невинный флирт ему совершенно не хотелось. Тем более, мама опять начала бы возмущаться по поводу обычных для парней синяков и ссадин. Раньше, стоило ему на тренировке как-нибудь неудачно приложиться, она заводила пластинку: плаванье-плаваньем, а себя надо беречь, здоровье у нас одно и все в таком духе.
После трагедии с отцом она даже заставила сына пройти курс самообороны, и ему несколько месяцев после школы пришлось ездить на занятия в пропахший потом спортзал на окраине Москвы, где пугающего вида тренеры моделировали в группе «реальные уличные сценарии», обучали разным приемам, техникам захвата и прочему.
Самым веселым был бонус в виде семинара с интригующим названием «Как правильно базарить с отморозками: разговорная стойка». Конечно, Тэс получил отнюдь не бесполезные в условиях современной действительности навыки, но мамина настойчивость в этом вопросе – это же чистая компенсаторная гиперопека!
Откуда такие заумные выражения? Просто за последний год Тэс и без Штефановских теорий общения изрядно поднаторел в психологии, пытаясь привести в чувства маму и не дать загрустить Насте. Он перечитал массу книг и статей в интернете о том, как общаться с родителями в критических ситуациях. Причем на тему, как родителям общаться с детьми, инфы было сколько хочешь. А вот о том, что делать с рассыпающейся на части мамой и плачущей даже во сне сестрой, мало кто писал. Пришлось самому соображать. Очень помогло заменять слова «ребенок» и «подросток» на «мама» и «сестра». На ура заработали все штуки про «приготовить любимое лакомство», «похвалить внешний вид», «переключить внимание на любимое дело» и так далее. Как раз Штефана он о таком спрашивать не хотел – слишком личное.
