- Кристина, - голос Майка был уже не таким уверенным, и я услышала в нем какие-то совершенно новые нотки – сожаление, - Прошу тебя, дай мне всё объяснить. Ты поняла всё совершенно не так.

Тут я не выдержала и едва слышно фыркнула. Боже, какая банальная отмазка. Я, кажется уже говорила, что Майкл Кинг – одно ходячее клише? Ну так вот – этими словами он лишний раз подтвердил мое утверждение. Потому что более банальные слова придумать было просто невозможно, при всём желании. И он действительно думал, что после этого я растаю и тут же распахну перед ним двери? Наивный.

А по поводу эмоций в его голосе – что же, Кинг был действительно хорошим актером. Я бы сказала – первоклассным. Даже Станиславский засомневался бы, и лишний раз подумал бы перед тем, как вынести свой окончательный вердикт – верю или не верю. Что уж тут взять с постой девушки, которая мало что смыслила, как оказалось, в этой жизни.

- Кристина! – дверь чуть тряхнуло – Майк пустил в ход кулаки, калеча ни в чем не повинное дерево, - Открой сейчас же! Я не уйду, пока мы не поговорим!

Но я сдаваться не собиралась – выдохнув, чувствуя, как легкие со свистом вылетают из объятых огнем легких, я медленно опустилась на пол, прижавшись лопатками к холодной поверхности стены и слушая этот голос. В голове билась лишь одна мысль – зачем? Неужели, он не всё себе доказал?

А после я услышала то, что заставило меня буквально заткнуть уши руками и стиснуть зубы, сдерживая рвущийся наружу крик.

- Как ты не понимаешь – я ведь тебя люблю, - негромко, но отчетливо произнес Майк.

Ох, это был явно запрещенный прием. Нельзя так. Нужно же иметь хоть какие-то рамки приличия. Неужели Аарон и Сабрина не объяснили сыну, что бить лежачего – плохо и некрасиво? Потому что он сейчас поступал именно так – играл, грязно и непрофессионально. Подставлял мне подножку, чтобы после посмеяться над тем, как я буду пытаться встать на ноги.

Не в силах больше слушать всё это, я, цепляясь за стену, поднялась на ноги и побрела на кухню. Внутри не было ничего – ни эмоций, ни чувств, ни внутренних органов. Лишь один фарш – противный, несъедобный. Вот что могут сделать всего лишь несколько слов – не просто убить, а отбить всякое желание на простое существование.

Оказавшись на кухне – там, где до меня не могли донестись губительные слова – я застыла на пороге, растерянно оглядывая столь привычный интерьер. Всё здесь было привычно и знакомо, каждая вещь знала свое место и была мила моему сердцу. Свой дом я строила по крупицам, по кусочкам, вкладывая во всё душу, любовь, всю себя. И если днем в мою голову закралась предательская мысль всё росить и уехать, то теперь я, наоборот, была полна решимости остаться и доказать всем – и себе самой – что я смогу. Выдержу, переболею, сломаю саму себя, но стану сильней. Да, сейчас я хочу умереть, но всё в моих руках. Я не позволю ничему и никому сбить меня.

На глаза снова попалась банка – единственная вещь, появление которой стало для меня не неожиданностью, но, скорее, фактом. И если раньше, когда я смотрела на нее, теребила клетчатый шарф – внутри словно загорался маленький, но очень теплый огонек, то сейчас…о, я чувствовала, но это было не то тепло – это было холодное пламя ярости, обиды и унижения.

Прежде чем я смогла себя остановить и напомнить, что лишние звуки дадут парню за дверью убедиться, что дома всё же кто-то есть, мои руки сами схватили банку со сладостями – и, размахнувшись, швырнули её на пол. Грохот и звон стекла, должно быть, слышали все соседи, но мне было плевать. С чувством мрачного удовлетворения я смотрела на осколки и зефир, усыпавшие чуть потертый паркет, и понимала, что вот она – точка.

Чтобы рана больше не кровоточила, ее нужно просто прижечь. Да, это адски больно, но после станет легче. Время – оно ведь тоже лечит.

глава двадцать четвертая

Глава двадцать четвертая.

Майк раздраженно хлопнул входной дверью, даже не заботясь о том, что на дворе уже стояла ночь, и весь дом был погружен в сонную тишину. Ему было плевать – парень даже хотел причинить всем как можно больше неудобств. Чтобы родители проснулись, начали задавать вопросы, и Кинг смог бы тогда, несмотря на всю свою гордость, уткнуться лицом матери в колени и попросить совета. Потому что никогда так сильно он в нем не нуждался.

Сабрина бы поняла. Она бы объяснила старшему сыну, как вести себя в ситуации, когда ты ни в чем не виноват, но все, абсолютно все настроены против тебя. Но увы, родители всегда спали достаточно крепко, не проснулись они и в этот раз. Так что, выдохнув, Майк просто поднялся в свою комнату, мечтая об одном – заснуть. А утром, открыв глаза, осознать, что весь прошедший день был просто одним большим, кошмарным сном. И всё снова сало прежним.

Но его планам сбыться было явно не суждено. Потому что родная спальня была, вопреки ожиданиям Майка, не пустой. На его кровати, замерев в напряженной позе, сидел Кевин.

Лучший друг выглядел не самым лучшим образом – встрепан, губы сжаты в тонкую линию, а глаза мечут молнии.Ну просто Тор Одинсон во плоти. Разве что Бог грома наверняка не носил такую прическу – не по чину, так сказать.

- Ну привет, - негромко, голосом, полным скрытой угрозы, произнес Джонс.

Пропустив часть с приветствием, Майк решил сразу перейти к делу:

- Ты как здесь оказался?

Хотя, Кинг примерно догадывался, каким будет ответ. Откровенно говоря, существовал только один, единственно верный вариант.

- Твой брат впустил, - подтвердил мысли друга Кевин, - Он не хотел, опасаясь, что я убью тебя. Но после видимо, решил, что ничего другого ты и не заслуживаешь.

Майкл вздохнул, ероша и без того встрепанные волосы. Он чувствовал дикую усталость – три часа под дверью Кристины явно не прошли для него даром. Как и то, что ему в конечном итоге дверь никто не открыл. Это было сродни удару под дых – парень был твердо уверен, что русская – разумная девушка, и будет действовать, прислушиваясь к голосу разума, а не руководствуясь эмоциональными порывами. Но, оказалось, что Майк знает Соколову недостаточно хорошо.

Как, видимо, и Кевина. Поскольку второе, в чем Майкл всегда был твердо уверен, так это в том, то ничто в мире не поставит их дружбу под угрозу. Но сейчас, рассматривая чуть мутноватым от усталости взглядом искаженное злобой лицо Джонса, Майк понимал, что бури не миновать. Поэтому мысленно он настроился давать отпор, как в моральном плане, так и в физическом.

- Ты помнишь наш разговор? – всё так же не повышая голоса, спросил Кевин.

Майк кивнул, мысленно переносясь в вечер почти двухмесячной давности. Их беседа с Джонсом протекала именно здесь, в этой самой спальне. Два друга рубились в приставку, пока третий – Дуг –дописывал какую-то работу, оставшуюся еще с сессии, и висевшей над ним, как Дамоклов меч. Учеба этому парню всегда давалась сложнее, чем его друзьям, но это компенсировалось прилежностью и усидчивостью парня, а также его успехами в споре плюс, имея одну маму дизайнера, а вторую – ди-джея, Дуглас обладал удивительно развитой креативной жилкой. Большинство творческих идей – относительно концертов, спектаклей и прочего – рождались именно в его голове, за сотые доли секунд.

В общем, пока один мучился, между двумя друзьями произошел интересный диалог.

- Так значит, ты провел каникулы с Кристиной? - будто мимоходом спросил Кевин, не отрывая глаза от широкого экрана плазмы.

- Есть такое, - кивнул Майк, поддерживая нейтральный тон товарища.

- И как оно было?

- В смысле? – не понял парень сути вопроса.

- Ну, вы же не самые близкие друзья, а провели бок о бок почти две недели, - пожал плечами Джонс, - Не стремно было жить под одной крышей с русской? У нее ведь наверняка есть какие-то свои традиции, привезенные с родины? Тайные обряды и прочее?

Майк задумался – насколько позволяла всё еще включенная игра – после чего покачал головой, позволяя себе лёгкую улыбку:

- На самом деле было здорово. Кристина рассказала много интересных фактов о русских традициях. Они с Крисом на Новый год даже поджигали бумажки с желанием, а потом смешивали пепел с шампанским и выпивали это, пока часы не пробили двенадцать. Якобы такое желание обязательно сбудется.