Приведя себя в порядок и стараясь вести себя максимально тихо, я проследовала на кухню. Бросила короткий взгляд на часы – до учебы еще было полтора часа. На столе стояли полные чашки уже давно остывшего чая, на спинке стула небрежно лежала футболка Майка, чуть в стороне бесформенной кучей валялась его толстовка. Взяв ее в руки, я поморщилась – всё еще влажная. Пришлось нести вещь в ванную и аккуратно повесить на сушилку.

А после я, наконец, смогла заняться завтраком. В это утро мне захотелось приготовить что-то, напоминающее о Родине, о доме, о родителях. Мама любила баловать нас с отцом драниками на завтрак – со сметаной, или с красной рыбой, если мы хорошо вели себя всю неделю. Огромное блюдо, полное картофельных оладьев, заставляло мой желудок сжиматься, а рот против воли наполнялся слюной. И мне почему-то захотелось хотя бы попытаться вызвать у своего неожиданного гостя подобные эмоции.

Поэтому, достав всё необходимое, я принялась за дело. Настроение было, как ни странно, отличным – дождь закончился, тучи давно рассосались, освободив небосвод для солнца – того самого, что вздумало меня разбудить настолько рано. А еще почему-то хотелось улыбаться. И петь. Что-то ненавязчивое, поднимающее настроение. Против воли в памяти всплыли строчки, как нельзя лучше подходящие к атмосфере и обстановке.

- «Доброе утро, мои родные люди,

Доброе утро – всем тем, кого вы любите.

Доброе утро, и день пусть добрым будет,

Дыши свободно и проживи в любви этот день»*

Я негромко напевала строчки на родном языке, пока чистила и натирала картофель, добавляла в эту массу яйцо и муку, присыпала всё приправами и тщательно вымешивала. Всегда замешивала тесто только голыми руками, никаких ложек или лопаток – лишь мои конечности, которые куда лучше металла или дерева чувствуют, как лучше смешать ингредиенты.

- «В темноте можно видеть что хотел,

Что невидимо при свете и не встретится нигде,

В темноте можно падать и лететь,

Не боясь прикосновения обнажённых душ и тел.

Но когда поднимается солнце

Над внезапно притихнувшим миром,

Когда смысла в молчании нет,

Наступает рассвет»

- Доброе утро.

Негромкий, чуть хриплый голос прервал мою неторопливые, отточенные до автоматизма действия. Чуть вздрогнув – не от испуга, а, скорее, от неожиданности – я обернулась. На пороге, прислонившись плечом к косяку, стоял и сонно щурился Майк. Чуть помятые джинсы сидели до безобразия низко на его бедрах, и, окинув его внимательным взглядом снизу вверх, я чуть покраснела – парень смотрел на меня внимательно, и на его лице расцветала довольная улыбка. Он явно заметил, насколько откровенно я его рассматривала.

Чуть покраснев, я всё же нашла в себе силы сглотнуть образовавшийся в горле ком – или это просто слюна образовалась в огромном количестве при виде настолько великолепного тела – и, чуть улыбнувшись, кивнула:

- Доброе утро.

- Что ты пела? – сделав шаг и переступив порог кухни, спросил Майк.

- Да так, просто привязалась старая русская песня, - махнула я рукой, - А ты…хм…будешь завтракать? – спросила я чуть смущенно.

Чуть подумав, парень кивнул, почесывая затылок:

- Да. Я чертовски голоден. Что ты готовишь?

Подойдя чуть ближе, Кинг заглянул мне за плечо и чуть нахмурился, пытаясь, по всей видимости, понять, что я там намешала в миске. Мое плечо чуть обожгло его дыханием, и в том месте, где кожа почувствовала даже намек на столь близкое присутствие парня, пробежали мурашки, оставляя после себя «гусиную кожу».

- Эм…это русское блюдо, - кашлянув, пояснила я, - Драники, или картофельные блины.

- Хашбраун? – уточнил Майк.

- Фу, нет, - скривившись, покачала я головой и чуть подвинулась к раковине, чтобы вымыть руки, - Пробовала я эту жалкую пародию. Там даже муки и яиц нет – просто натертый картофель обжаривают в масле.

- Всё дело в хрусте, - со знанием дела отметил парень, - Картофель должен хрустеть.

Я покачала головой, безуспешно пытаясь скрыть немного робкую, но искреннюю улыбку:

- Не всегда. Обещаю, тебе понравится.

Чуть отодвинувшись, Майк бросил на меня внимательный взгляд, в котором я угадала намек на веселье, после чего он произнес, чуть растягивая каждое слово:

- Кстати, о том, что мне понравилось…

Безошибочно разгадав намек, я тут же вспыхнула, с ног до головы, даже, кажется, мои косы – и те покрылись предательским румянцем. Сделав шаг в сторону, я отвернулась, сосредоточив всё внимание на миске с тестом и сковороде, которую уже поставила на огонь. Удивительно, как этот человек всё еще мог так просто сломать всю мою оборону. Вот только что я стояла перед ним, вся такая уверенная, расписывала прелести нашего будущего завтрака – и меньше чем через минуту уже краснею, как школьница, мечтая лишь провалиться сквозь землю. За что мне это наказание?

- Эй, ну ты чего? – Майк осторожно положил руку мне на плечо, пытаясь развернуть к себе, но я лишь дернула им, стряхивая чужую ладонь, - Я обидел тебя? Черт, прости, я просто…

- Нет-нет, всё нормально, - покачала я головой, продолжая рассматривать содержимое миски и не поднимая глаз, - Я ни разу не оказывалась в подобной ситуации, поэтому не знаю, как правильно реагировать.

Над моей макушкой послышался чуть нервный смешок, и вот этот звук вынудил меня таки обернуться, чтобы понять его причину. Майк возвышался надо мной, словно прекрасная античная статуя, сошедшая с пьедестала, и почему-то надевшая джинсы. Широкая грудь, покрытая редкими светлыми волосками, моментально приковала всё мое внимание, однако, чуть сосредоточившись, я всё же смогла заставить себя поднять голову чуть повыше – чтобы тут же утонуть в зелени его глаз. После сна они казались еще более светлыми, и еще в них плескалось чувство, дать определение которому я смогла далеко не сразу. Но после некоторых размышлений, до меня дошло, что же это было – нежность.

- Мы с тобой в одинаковом положении, Кристина, - негромко признался парень, чуть застенчиво улыбнувшись.

Против воли мои глаза расширились – уверена, со стороны они напоминали два огромных блюдца:

- Серьезно?!

- Абсолютно.

- Я не верю тебе, - покачала я головой, хмурясь.

Вот зачем он это делает? Хочет, чтобы я просто почувствовала себя лучше? Ведь все знают, какой Майк бабник. Ну, точнее, был им до недавнего времени. И что, он ни разу после не оказывался с девушкой на одной территории? Да кому он пытается лапшу на уши вешать?!

Однако, Кинг оставался максимально серьезным. Стерев с лица улыбку, он кивнул:

- Не спорю – я спал с девушками. Тут, увы, я ничего изменить не могу. Но я ни разу ни с кем не завтракал. Скажу больше – я обычно и не засыпал с ними. Так что, мы с тобой ступили на одинаково неизведанную территорию. И я просто не представляю, что делать и как себя вести, - словно стыдясь своих слов, почти нехотя произнес Майк.

Выражение лица парня заставило меня поверить в искренность его слов. Может быть, я потом пожалею о своих действиях и словах, но в ту минуту мне хотелось верить ему. Поэтому, чтобы поддержать его, я сделала маленький шажок вперед и, коснувшись ладошкой его обнаженной груди, негромко спросила:

- А что бы ты хотел сделать? В эту самую минуту?

Негромко выдохнув, Майк поднял руку и, коснувшись моей щеки самыми кончиками пальцев, от чего внутри у меня всё просто затрепетало, он также тихо признался:

- Поцеловать тебя. Мне кажется, я не смогу нормально дышать, если не сделаю это прямо сейчас.

Усмехнувшись, подпитываемая неизвестно откуда взявшейся дерзостью, я чуть приподняла бровь:

- Так в чем проблема? Вот она я, стою перед тобой, не собираюсь ни убегать, ни кусаться.

Хмыкнув, Майк заметил:

- К слову, об укусах. У меня тут плечо словно кто-то сожрать пытался. Ты случайно, не знаешь, кто это такой голодный был?