– Очень весело, полковник.

– Довольны ли женой моей и Галей?

– Очень! Обе они такие добрые.

– Ну а как наш Дон? Полюбился ли он вам? – с улыбкой спросил полковник.

– О, очень, очень полюбился. Красив Дон, и еще красивее его берега.

– А ведь нам, молодой человек, скоро придется сказать нашему Дону прости…

– Как так? – спросила Надя.

– Я получил приказ вести свой полк в Гродненскую губернию. Вы поедете вместе с нами?

– Очень, очень рад! – воскликнула Надя.

– Там находится наша армия, и вы можете поступить в любой регулярный полк, а их там много.

– А примут меня? – не скрывая своей радости, спросила Надя полковника.

– Еще бы! Из вас выйдет хороший офицер, я вам это предсказываю.

Казаки скоро выступили.

В начале весны они пришли к берегам Буга. Отдохнув здесь, отправились дальше. Когда достигли города Гродно, полковник Смирнов простился с Надеждой Андреевной. Полк шел к Пруссии, а Дурова осталась в Гродно.

Расставаясь с ней, полковник дал ей совет:

– Определяйтесь здесь в какой-нибудь из формирующихся кавалерийских эскадронов. Еще советую вам быть откровенным с начальником полка, в который вы поступите, и немедленно напишите вашим родителям, чтоб они выслали вам нужные документы – это необходимо.

Надя поблагодарила за совет, простилась с добрым полковником и осталась совершенно одна.

В это время Коннопольский уланский полк для пополнения своего состава вербовал охотников. Надя обратилась к ротмистру полка Казимирскому с просьбой зачислить ее в уланы.

Ротмистр принял ее за мальчика.

– Кто вы? – с удивлением спросил он Дурову.

– Дворянин.

– Вы, должно быть, очень молоды, вам лет пятнадцать;

– Нет, господин ротмистр, мне двадцать.

– Не может быть!

– Уверяю вас.

– Вы казак?

– Нет.

– Зачем же вы носите казацкий мундир? – подозрительно посматривая на Надю, спросил ротмистр.

– Мой отец не хотел, чтоб я поступил в военную службу. Я ушел тайком из дому, присоединился к казацкому полку и пришел с ним сюда.

– Ваша фамилия? – после некоторого молчания спросил ротмистр.

– Дуров.

– Хорошо, Дуров. Я вас принимаю в полк. Надеюсь, вы оправдаете мое доверие.

Радости Нади не было предела.

«Наконец-то моя заветная мечта сбылась. Я – улан. Вот счастье! Теперь надо написать отцу», – думала Надя.

Старик ротмистр с отеческим вниманием отнесся к молодому улану. Он сам учил Надежду Андреевну военным приемам.

Надя выказывала блестящие успехи; ею были довольны и начальство, и товарищи уланы.

С поступлением в уланы для молодой женщины началась совершенно новая жизнь, полная тревог, волнений и деятельности.

«Сколько ни была я утомлена, – пишет Дурова в своих записках, – размахивая каждое утро тяжелой пикой или острой саблей, маршируя и прыгая на лошади через барьер, но полчаса отдохновения – и усталость моя проходит, и я хожу по полям, горам и лесам бесстрашно, беззаботно. Свобода, драгоценный дар неба, сделалась наконец уделом моим навсегда! Я ею дышу, наслаждаюсь, ее чувствую в душе, в сердце. Ею проникнуто все мое существо, ею оживлено оно!»

Надю назначили в первый взвод под команду поручика Бошнякова, старого холостяка, человека добрейшей души.

Наде пришлось переменить свой казацкий мундир на уланский. Ей дали саблю и пику, которая показалась ей тяжелым бревном. Дали шерстяные эполеты, каску с султаном, белую перевязь с подсумком, наполненным патронами. Все это к ней чрезвычайно шло. К сожалению, казенные сапоги мучили ее нежные ноги, не привыкшие к тяжелой обуви. «До сего времени я носила обувь мягкую и ловко сшитую; нога моя была свободна и легка, а теперь! Ах, боже, я точно прикована к земле тяжестью моих сапог и огромных бряцающих шпор!» – говорит Надежда Андреевна в своих записках.

Коннопольский уланский полк выступал в поход за границу. Он должен был примкнуть к нашей действующей армии, сражавшейся в Пруссии против алчного Наполеона I, покорявшего европейские государства одно за другим.

Великодушнейший из людей, император Александр I, союзник Пруссии, восстал против Наполеона, этого баловня счастья, и решил положить предел его завоеваниям.

Перед выступлением за границу Дурова написала своему отцу письмо, в котором со слезами просила его благословения и прощения.

– Ну, юноша, мы сегодня выступаем, а через несколько дней будем в деле, будем бить французов. Тебе не страшно? – шутливо спросил Надю поручик Бошняков.

– Нисколько, господин поручик.

– Да ведь могут тебя убить,

– Что же, видно, такая моя судьба.

– Молодец, хвалю. Так и поступай, не будь кислятиной. Ты русский дворянин, и дорожи этим!

– Рад стараться, ваше благородие! – по-солдатски отдавая честь поручику, проговорила Дурова.

В 1807 году, 30 мая, при Гейльсберге Дурова в первый раз участвовала в сражении с французами, которые дрались с большим ожесточением. Неприятель превосходил нас силами, сражение было кровопролитное.

Молодая женщина нисколько не трусила, очутившись в сражении; ее необычайные присутствие духа и храбрость заставляли невольно удивляться наших воинов.

– Гляньте-ка, братцы, как наш мальчонка саблей помахивает, ровно как настоящий солдат, – проговорил старый улан, выбрав минуту поделиться своими впечатлениями с товарищами.

– Как есть ирой!

– Не по летам храбер!

– Да, не сробеет! Глазенки горят, и смерть ему нипочем.

– Чудеса, да и только!

– Ему и ядра и пули – плевок!

Так переговаривались уланы.

В самом деле Надя была неустрашима. Около нее падали солдаты десятками, сраженные пулями, ядрами и саблями.

Частая ружейная перестрелка, пальба пушек, предсмертные крики, стоны, ржание коней, море человеческой крови – на все это молодая женщина смотрела совершенно спокойно.

Она не пряталась от смерти, но сама смерть ее щадила.

– А наш Дуров заколдован! – проговорил один улан другому, когда сражение на время затихло и обе враждующие стороны, то есть французы и русские, отдыхали.

– Ври! – коротко ответил ему другой.

– Верно, заколдован.

– Да разве можно?

– Можно.

– Да как же это?

– Трава есть такая, корень.

– Ну?

– Возьми теперича этот корень и носи его на нитке или на шнурке на шее; какое ни будь кровопролитное сражение – ни одна пуля, ни один сабельный удар тебя не коснется.

– А как теперича достать этот корень?

– Трудно, больно трудно! У колдуньи добывают тот корень.

– У колдуньи?

– Да, у колдуньи, потому что она знает, как его добыть.

– Так, выходит, у Дурова такой корень имеется.

– Знамо.

Этот разговор двух улан случайно услыхал денщик поручика Бошнякова Стрела – так прозвали денщика за его быструю ходьбу и за слишком длинные ноги.

Стрела был хороший, услужливый парень, только одна беда – труслив очень, несмотря на то что обладал большим ростом и богатырским сложением. К тому же он был немного простоват или даже, скорее, глуповат.

Услышав, что существует на свете такой корень, который придает храбрости и охраняет от пуль и сабель, Стрела дал себе слово во что бы то ни стало добыть такой корень.

– А что, дядя, надо иметь целый корень или половинки довольно? – спросил Стрела у старого улана, который рассказывал про таинственные коренья.

– Можно и половину… А тебе, Стрела, на что корень-то?

– Я… я так, дядя, спросил.

– Ан врешь… Боязлив ты, значит, в тебе нет иройства – вот ты и задумал добыть корень, чтобы этого самого иройства в тебе прибавилось! – Старый улан громко засмеялся.

– Да нет же, дядя…

Стрела растерялся, его сокровенную мысль узнали другие.

– А ты вот что, Стрела, попроси корешка у Дурова, – посоветовал кто-то из улан денщику.

– Не даст…

– А ты, чудак, попроси… Может, и даст.

– Где там! – со вздохом проговорил Стрела.

Все-таки он воспользовался советом и, улучив удобную минуту, обратился к Надежде Андреевне с такими словами: