ccc

«Ты можешь быть спокойна. Предмет твоих мечтаний потерпел неудачу в своем глупом предприятии. Он непременно должен вернуться сюда, потому что только отсюда уходят пароходы во все страны света. С него станется, что он вздумает продолжать путь; но прежде чем он решится на это, я поставлю ему несколько препятствий. Пройдут недели, месяцы – и твой прекрасный Арман будет считать счастьем вернуться к дочери Буврейля».

/ccc

Банкир должен был составить отчет, и для начала он отправился по железной дороге из Колона в Панаму и обратно, надеясь увидеть что-нибудь полезное, – путешествие довольно короткое, так как расстояние меньше, чем от Парижа до Монтро. Для этого нужны были опыт и специальные знания, которых у него не было. Он нашел небесполезным сблизиться с французами, которые, по его мнению, были рады встретиться с соотечественником. Но при всей своей хитрости он не нашел ни одного достаточно наивного и болтливого, который бы ему все рассказал.

Что же касается дона Хозе, то он, сойдя на берег, казалось, сбросил с себя свое кастильское чванство и старался как можно более стушеваться. Колон находится в Панаме, то есть в одном из штатов Колумбии, и авантюрист не желал привлекать на себя внимания колумбийских властей.

Он даже пропадал два дня, так что его спутники не могли понять, куда он девался. Дело в том, что дон Хозе, бывший на самом деле потомком бедного индейца, отправился в маленькое местечко Мирафлорес, расположенное на склоне гористой возвышенности, поднимающейся над Тихим океаном. Там он поцеловал свою добрую старушку мать, исполнявшую черную работу на кофейной плантации. Будучи хорошим сыном, он оставил ей несколько пиастров, обещая дать больше, когда получит место префекта в Камбо.

Он снова появился в Колоне лишь для того, чтобы сообщить о своем немедленном отъезде.

Ехать сухим путем ему казалось небезопасно и недостаточно быстро. Коммерческие суда беспрестанно отправляются в Лимон, порт Коста-Рики на Атлантическом океане. По перешейку идет железная дорога, уже несколько лет соединяющая эти пункты между собой. Дон Хозе простился с семьей Мирлитонов со свойственным ему красноречием:

– Я не прощаюсь с вами, мисс, а говорю до свидания. Я еду принять бразды правления, доверенного мне народом; надеюсь вас там встретить и оказать вам гостеприимство. «Роза Англии» затмевает свет солнца!

Комплимент, не произведший никакого впечатления на «розу Англии», воодушевил Буврейля. По дороге к порту он сказал своему соучастнику:

– Во что бы то ни стало я заставлю сэра Мирлитона ехать сухим путем!

– Ему можно дать знать, что Лаваред находится в штате Коста-Рика, в городе, который я укажу.

– Да, это средство может быть…

– Я пошлю мулов до границы и, проезжая Сиерру, позабочусь об остальном.

Буврейль, опасаясь неприятного возвращения Лавареда, был не прочь воспользоваться помощью Хозе. Это, по крайней мере, вселяло в него уверенность, что миллионы очень дорогой «розы» не перейдут к Лавареду взамен наследства кузена. Это лучше, чем убивать своего будущего зятя.

Так проходила неделя. Назначенный Лаваредом срок приближался, а о нем еще ничего не было слышно. Буврейль был в восторге; он познакомился с неким Жероланом, руководившим работами, который сообщил ему много новых сведений о стране и которого он называл «господин инженер».

Сэр Мирлитон и мисс Оретт были спокойны. Они проводили время в прогулках по городу, осматривая памятники. И вот однажды, когда наши друзья занимались изучением местности, появился Лаваред – к великому отчаянию Буврейля и радости мисс Оретт, которую отчасти разделял даже спокойный сэр Мирлитон.

– Расскажите, – спросил последний, – как вы провели это время?

– Прежде всего отправимтесь в порт со мною и взойдем на «Maria-de-la-Sierra-Blanca», пароход, на котором я только что приехал. Я вам расскажу при свидетелях свою простую одиссею.

Несколько минут спустя Лаваред начал:

– В Гуайру мы прибыли ночью. Я воспользовался санитарным пароходом, принявшим меня за беглеца. Во всех южных республиках не хватает жителей, и европейцев, приезжающих с оружием и багажом, принимают с удовольствием. В Венесуэле практикуется это не так часто, но Парагвай, и Аргентина, и другие привлекают к себе эмигрантов Старого Света всеми средствами, похвальными и не похвальными. Итак, меня приняли в Гуайре и даже накормили. Вечером я справился о дороге в Каракас, находящийся почти в двадцати километрах…

– Что вам там нужно было?

– У меня был свой план. Расспросив, где французский базар, я явился к своему старому приятелю Жордану, сделавшемуся одним из важных негоциантов. Я ему изложил положение дела, что рассмешило его, и он обещал мне помочь. Ему было очень легко это сделать как главе торговой фирмы. Жордан уже открыл несколько отделений своего дома и мечтает открыть еще. Он предложил мне заняться этим и прежде всего наблюдать за вновь открывавшимся отделением в Сабанилье, затем изучить американский берег, доехать до Веракруса, останавливаясь везде, где мне покажется нужным. Для этого он предоставлял в мое распоряжение свой пароход «Maria-de-la-Sierra-Blanca», на котором мы теперь находимся; им командует капитан Дельгадо, которого я имею честь вам представить и который меня скоро доставил сюда. Это единственное место, где мне нужно было остановиться, потому что здесь я должен был встретиться с вами.

– Отлично, но где вы достали денег?

Ловушка была слишком очевидна – и Лаваред в нее не попался.

– Но мне и не нужно было денег для всего этого… Жордан кормил меня, я работал для него, и мы были квиты. Господин Дельгадо может подтвердить, что я служу у него неделю и он еще не видал такого исправного служащего.

Моряк вполне согласился с этим.

– Я никогда не встречал человека более бескорыстного, чем этот француз, – подтвердил он.

– Благодарю вас за аттестат, – сказал, смеясь, Лаваред.

– Как? Мы не отправимся вместе по Антильскому морю?… Но ведь мы должны дойти до Мексиканского залива… Что скажет господин Жордан?

– Не беспокойтесь, ему все известно, и он только хотел помочь мне проехать опасное для меня место… Итак, останемся, и да хранит вас Бог.

– Я приглашаю вас обедать, – сказал Мирлитон, смеясь. – Это не нарушит условий борьбы, и помимо того, что это будет приятно моей дочери, я должен сознаться, что вы меня сильно интересуете.

– Я в восторге, – ответил Лаваред и не лгал, потому что счастлив был снова находиться в обществе молодой англичанки.

За обедом разговор возобновился:

– Вы должны мне сказать, – начал англичанин, – откуда и как мы будем продолжать наше кругосветное путешествие.

– Откуда? Из Центральной Америки… потом через Мексику, Сан-Франциско, затем…

– Хорошо, хорошо, но как?

– Как? Пешком.

– My God!

– И не теряя времени, потому что у меня в распоряжении только год… Если вы устанете, то можете остановиться, а я буду продолжать путешествие с завтрашнего дня, четырнадцатого мая.

– Но так как мы сейчас уезжаем, то где же вы будете сегодня ночевать?

– Не беспокойтесь. Я здесь разыскал своего старого дядьку из морского училища, господина Жеролана, он мне и предложил гостеприимство. Итак, до завтра… спокойной ночи.

Оставшись один, Мирлитон прошептал:

– Вот так настойчивость! Он достоин быть нашим соотечественником.

– Да, – сказала мисс Оретт, – и какой он веселый! Настоящий француз!

На следующее утро Буврейль первым явился к «своему другу» Жеролану. Сперва он написал дону Хозе о появлении Лавареда и о его желании продолжать путешествие сухим путем за неимением другого бесплатного способа. Он узнал все это от Жеролана, который передал это без всякого злого умысла.

Англичанин с дочерью вскоре присоединились к ним.

– Я не знаю, насколько вам знакомы эти края, – сказал Жеролан Лавареду, – но думаю, вам трудно будет найти проложенную дорогу. Менее чем через день пути вы встретите дремучие леса, убежище змей и диких зверей; в этих лесах живут только метисы, черные замро, авантюристы всех цветов, искатели каучука. В лучшем случае вы можете встретить кроткое индейское племя, это бывает. Но есть и другие племена, дикие, независимые и иногда кровожадные.