— «Я это понял, поэтому не стал загружать тебя во время дороги. У тебя замечательный отец! И еще…спасибо за вечер, Варя. Без тебя он был бы намного скучнее».

— «И вам спасибо. За все» — робко ответила я.

— «Ну что ж, сейчас нам обоим пора спать. Я привык к подобному режиму, а вот ты вероятно нет, так что спокойной ночи».

— «Спокойной ночи, Вадим».

Пожелав друг другу спокойной ночи, мы оба поднялись наверх и разошлись по своим комнатам. Рухнув на кровать, я попросту стала смотреть в потолок, мои силы были на исходе. В качестве завершения этого вечера, я решила принять душ, однако сначала вспомнила, что оставила сумочку с телефоном в гостиной. Я вышла из своей комнаты и тихо направилась к лестнице, чтобы не разбудить его, однако услышала громкий тон голоса, доносившийся из его комнаты. Тогда я на цыпочках подкралась к его двери, которая ко всему этому была открыта. Он стоял у окна и продолжал разговаривать на громких тонах, размахивая при этом руками. Сначала я не понимала о чем речь, однако услышав свое имя, я почувствовала как сотни мурашек пробежали по моему телу.

«Послушайте, Аркадий Иванович, я все помню и ничего не забыл, но…мне кажется, что это было дурацкой затеей» — говорил он, а я все больше и больше не понимала, что происходит, поэтому оставалась бездвижной и внимательно слушала его, пока не услышала это:

«Неужели вы так серьезно восприняли этот спор?! Я думал, что вы шутили! Подождите, Аркадий Иванович…я знаю, просто дело в другом. Д-а-а-а, черт возьми, она влюбилась в меня, не уж то вы это сегодня не заметили?!».

Услышав эти слова, я замерла на месте, сердце колотилось с бешеной скоростью, а в горле уже нарастал комок.

— «Так вот в чем дело…» — прошептала я, как вдруг Вадим обернулся, тут же бросил трубку и ринулся ко мне.

— «Варя, подожди…ты все слышала?! Я должен тебе объяснить!».

— «Не подходи ко мне!» — вскрикнула я, после чего эхо раздалось по всему дому, а он сделал несколько шагов назад.

— «Ты должна выслушать, Варя. Все не так как ты поняла, слышишь?».

Он без конца повторял эти слова, а я стояла как вкопанная и не слышала ни единого слова. Только теперь мой разум ясно осознавал, почему в последнее время он был таким.

— «Так вот значит как…это был спор. Да как ты…я ведь полюбила тебя…» — чуть слышно пробормотала я.

— «Сначала это была некая шутка, но потом. Варя, я правда не хотел, чтобы все так получилось. Я звонил Аркадию Ивановичу, чтобы все отменить, знаю, мы поступили глупо!» — воскликнул он, после чего снова направился ко мне.

В тот момент, из моих глаз ручьем покатились слезы, это были слезы горечи и обиды. Все те чувства, что я испытывала к нему словно вспыхнули внутри меня, казалось, что вот-вот я воспламенюсь от боли.

— «Я же сказала не подходи ко мне! Считаешь, что вы поступили глупо? Серьезно?! Да я ненавижу вас! Всех вас! Тебя, его, этот дом, ненавижу все и всех! Ты…ты чудовище!» — закричала я, а после взвыла от боли, которая буквально разрывала меня на части.

Выкрикнув все это, я выскочила из его комнаты и помчалась вниз, схватила со стола сумку и побежала к выходу. Из-за слез я почти не видела, поэтому выскочив на улицу, я вытерла глаза и сразу же обратила внимание на машину Степана Федоровича, которая к большому счастью стояла около дома. Тогда я побежала в каморку Григория Сергеевича, в которой все еще горел свет. Увидев меня, они оба подскочили и кинулись ко мне.

— «Что случилось, Варя? Что с тобой?!» — судорожно повторяли они.

— «Степан Фед-д-орович…отвезите меня…» — заикаясь произнесла я.

— «Куда отвезти? Я ничего не понимаю!».

— «Домой…» — ответила я, после чего открыла дверь каморки и медленно направилась к машине.

Ничего не понимая, Степан Федорович помчался вслед за мной, усадил меня в машину, сел за руль и тут же тронулся, как вдруг я услышала его голос, доносившийся где-то далеко. Обернувшись, я увидела как он стоял у ворот и махал руками. Степан Федорович продолжал ехать и время от времени посматривать на меня.

Никогда в жизни я не имела понятия о том, что такое боль и разбитое сердце. Однако сейчас я ощущала это всем своим нутром, и от этого становилось только хуже. «Почему ты не ушла раньше? Зачем он так с тобой? Ты ведь его любишь…что будет теперь? Как ты это перенесешь? Что будет дальше?» — кричало мое подсознание.

Слезы все также продолжали катиться по моим щекам, даже их солоноватый вкус не казался чем-то ужасным. Я безмолвно смотрела на звездное небо, ускользающее от меня вдаль. А ведь и вправду, что будет теперь? Что я скажу отцу? Одно я знала точно — теперь мне предстоит долгая дорога…дорога домой.

Только теперь мне казалось, что с каждым опавшим лепестком той розы моему терпению приходил конец, а ведь это было единственным напоминанием о том, что где-то в глубине души он настоящий живой человек.

Впервые в жизни я встретила рассвет в машине. За все время, что я ехала домой, мне не удалось сомкнуть глаз. Я оставила в этом доме все, включая свое разбитое сердце, а увезла лишь опустошенное тело, которое так сильно болело. Было шесть часов утра, а люди уже резво мчались по дороге, не взирая ни на что. Всегда удивлялась тому, как некоторым людям удается жить в таком бешеном ритме…

Я и не заметила того как мы подъехали к двору, пока Степан Федорович не обернулся ко мне и не сказал:

— «Мы приехали…Варя, скажи, он тебя обидел? Ты молчала всю дорогу и мне не по себе от этого!».

— «Спасибо вам, Степан Федорович» — ответила я, после чего медленно открыла дверь и вышла из машины.

Разве мне хотелось рассказывать ему о том, как он со мной поступил? Я была безгранично благодарна Степану Федоровичу за то, что на протяжении всего этого времени только он был со мной искренним и действительно переживал. Кому как ни ему понять меня, ведь у него есть свои дети, которым он поможет добрым делом, словом, оградит от беды.

Я медленно побрела к подъезду, теперь платье висело на мне как балахон, да и попросту казалось бесформенным. Мне как никогда было страшно позвонить в дверь, я боялась напугать отца, сердце которого содрогалось с каждым моим звонком. А что он скажет сейчас, когда увидит свою дочь в таком состоянии? Если бы мне было куда податься, то я бы непременно это сделала, однако в данной ситуации все оказалось значительно сложнее. Мои дрожащие руки еле дотянулись до звонка, как вдруг буквально сразу же передо мною распахнулась дверь, в пороге которой стоял отец…Увидев меня, он от ужаса отскочил назад, после чего ринулся ко мне и стал без конца обнимать и целовать.

— «Что случилось, доченька?! Что с тобой, родная?» — все время повторял он, а я тем временем снова разрыдалась.

— «Скажи мне, это он тебя обидел? Варя, ответь мне!» — продолжал он.

Я стояла как вкопанная, на ум не приходило ни единого объяснения тому, что со мной произошло. Отец взял меня за руку, провел в прихожую, закрыл дверь и продолжил расспрашивать о том, что случилось в том доме.

— «Пап, мне тяжело об этом говорить. Да, он обидел меня, но я ушла оттуда и больше не хочу его видеть» — наконец проплакавшись, ответила я.

— «Так значит это он!? Вот же подлец, а я думал, что он приличный человек, ведь как искусно притворялся! Не плачь, идем на кухню, я сделаю тебе чай, и ты пойдешь отдыхать».

Мы тихо проследовали на кухню, где папа тут же начал суетиться и заваривать чай. Я наблюдала за ним со стороны, сейчас он казался мне единственным лекарем, который залечит мои раны. Протянув не чашку чая, он сел напротив меня, после чего сказал:

— «Я знаю, сейчас тебе очень тяжело, но ты должна сказать…он не сделал с тобой ничего постыдного, или ужасного?».

— «Боюсь, что самое ужасное он уже сотворил. Он поспорил на то, чтобы я в него влюбилась, вот и все. Давай больше не будем касаться этой темы, прошу тебя» — ответила я.