— «У вас хорошая и современная кухня, мечта любой хозяйки, так что зря вы так говорите…Вижу, что вам понравилась книга!».

— «Ты знаешь, я втянулся, это и вправду отвлекает!».

— «Рада, что сумела вам помочь. Что приготовить на завтрак?» — с любопытством спросила я.

— «Помнишь, ты как-то делала блинчики, они еще пахли корицей! Сможешь приготовить?».

— «Конечно! Но придется подождать» — ответила я, а после с довольной гримасой пошла на кухню, где начала делать тесто для блинов.

«Хм, оценил наш с отцом фирменный рецепт» — подумала я, помешивая тесто.

После завтрака он стал еще довольнее, так что в более приподнятом настроении пошел к себе, чтобы продолжить читать книгу. Первую половину дня я провела в прачечной, где привела свою рабочую форму в порядок, а потом гладила полотенца. Посреди дня раздался звонок, поэтому я сразу же спустилась вниз и открыла дверь, где передо мной стояла довольно молодая и симпатичная девушка, в руках у которой была папка и документы. Увидев мой внешний вид, она словно усмехнулась, а затем уверенно проследовала в гостиную и стала искать кого-то глазами.

— «Кто вы?» — спросила я, тем временем закрывая дверь.

— «Это ты кто?».

— «Я домработница, вы к Вадиму Александровичу?».

— «А, так ты и есть та самая домработница, которая звонила мне? Варвара, кажется…? Я секретарь Вадима Александровича, Снежана. Кстати где он?» — спросила она и тут же стала спокойно расхаживать по дому, словно жила здесь всю жизнь.

— «Он у себя в комнате, мне позвать его?».

— «Не нужно, поднимусь к нему сама. Он хорошо себя чувствует?».

— «Уже да…» — робко ответила я.

— «Отлично, значит сможет подписать документы. Без него их накопилась целая куча…» — сказала она и следом проследовала наверх, где даже не постучав вошла к нему в комнату.

Эта девушка определенно вела себя странно, а может просто во время отсутствия Вадима Александровича почувствовала себя боссом и именно поэтому была такой дерзкой. «М-да, а она была чуточку вежливее, когда я ей звонила…» — подумала я и снова поднялась в прачечную, чтобы закончить работу. Проходя мимо его комнаты, я впервые за эти дни услышала его недовольный голос, он кричал на эту девушку и говорил, что без него они совсем распустились. После, мне показалось, что он позвал меня, поэтому я тут же все бросила и прежде чем войти в комнату постучала.

— «Можно? Вы меня звали?» — спросила я, тихо приоткрыв дверь.

— «Да. Сделай нам два кофе, один со сливками и сахаром, а второй без всего. Только поживее» — серьезно сказал он, продолжая возмущаться и нервно перелистывать папку. Без лишних вопросов я спустилась вниз и начала варить кофе, а уже через десять минут поднялась наверх, где не застала их. Тогда я пошла в его личный кабинет, где они вели достаточно серьезный разговор, поэтому ни произнося ни слова, я молча поставила поднос на стол и поспешила удалиться.

Закончив с делами в прачечной, я спустилась в гостиную и начала стелить скатерть на стол, а потом услышала шаги каблуков, которые были слышны все сильнее. Теперь эта девушка не выглядела той, которой была час назад, на этот раз, судя по выражению ее лица, она получила выговор, или попала под горячую руку.

— «Что с вами?» — вежливо спросила я.

— «Тебе что с того? Занимайся своей работой! И лучше не заходи к этому истерику в кабинет ближайшие два часа!» — грубо ответила она, а потом начала копаться в своей сумочке и что-то искать. Перед уходом она взяла телефон и начала с кем-то разговаривать, говоря, что завтра Вадим Александрович выйдет на работу и все получат по заслугам.

Казалось, что в этом доме я больше не услышу ни единого плохого слова, однако, судя по словам его секретарши, дела были плохи, поэтому я не рискнула подняться в его кабинет и забрать поднос. Еще весь вечер я буквально бегала по дому и мыла все кругом, так как за дни болезни Вадима Александровича я не успевала делать уборку. Ближе к семи часам, я наконец-то закончила с делами и после сразу же пошла на кухню, чтобы готовить ужин. В этот день я еле успела уложиться вовремя, к счастью, он спустился к столу немного позже чем обычно.

— «Сделать вам чай, или кофе?» — спросила я.

— «Лучше принеси мне виски…» — холодно произнес он.

— «Простите…?!».

— «Шучу. Сделай мне чай с лимоном, после того как накричал на эту девицу снова разболелось горло! Черт подери, ничего без меня не могут!» — закричал он.

— «Что-то случилось?».

— «По-моему, тебя это вообще не должно касаться! Я попросил чай с лимоном, почему ты еще здесь?».

После его слов я поняла, что он снова стал прежним, а я теперь для него в очередной раз обычная прислуга. Сделав буквально несколько шагов, он громко ударил по столу и окликнул меня.

— «Варя! Немедленно подойди сюда!» — тогда я тут же развернулась и уверенно подошла к нему. Он вдруг закашлялся, а после начал бормотать что-то непонятное и только потом наконец-то продолжил говорить:

— «Ты пробовала это?» — спросил он, указывая на салат из свежих овощей.

— «Нет…а что с ним?» — тревожно спросила я.

— «Ты его пересолила! Что так трудно попробовать, прежде чем накладывать мне еду?! Забери его и сейчас же принеси мне стакан воды, а потом я жду чай!».

— «Хорошо, сейчас, простите» — ответила я и как можно быстрее пошла на кухню, а по пути он выкрикнул: — «Вот черт! Все без меня распустились!».

Теперь меня снова ужасно трясло, успокоиться или сосредоточиться, когда на тебя кричат было просто невозможно. Почти через пару секунд я уже стояла около него и подавала ему стакан воды, а затем снова вернулась на кухню, где мигом сделала чай с лимоном и перед выходом в гостиную попыталась не думать ни о чем.

— «Ваш чай. И еще раз простите за салат, я не специально» — робко произнесла я.

— «Надеюсь, что этого больше не повторится. Через десять минут можешь здесь все убрать!» — сухо ответил он.

— «Хорошо. Сейчас принесу вам таблетки!».

— «Никаких таблеток! С меня хватит! Дай мне доесть ужин! Убирайся!» — вскрикнул он.

После этих слов я чувствовала себя как разбитое корыто, поэтому вместо того, чтобы пойти на кухню, поднялась к себе в комнату, где как и обещала позвонила отцу. Поговорив с ним, я увидела, что на столике лежали еще два лепестка, хотя утром роза еще благоухала. От этого вечер показался мне еще ужаснее, и я заплакала. Положив лепестки в тумбочку, я пошла в ванную, умыла лицо, а затем спустилась в гостиную, где к большому счастью не застала его. Мне не хотелось, чтобы он видел моих слез, а тем более думал, что он их стоит…

Я вернулась к себе уже поздно вечером, настроение было все таким же ужасным, хотелось выглянуть в окно и взвыть на луну. Этот день не предвещал ничего плохого, что с ним произошло на этот раз?! Мне казалось, что дело было совсем не в том, что я пересолила салат. Расстелив кровать, я стала взбивать подушку, как вдруг посмотрела на тетрадь, лежащую под ней. Мне снова хотелось заплакать и чтобы хоть как-то облегчить душу, я снова начала писать:

«21 августа. Видимо я зря радовалась тому, что ты изменился и стал по-другому относиться ко мне. Порой я думаю, что тебе со мной интересно, ты видишь во мне неплохого собеседника, а сейчас, после того как ты на меня накричал, моя самооценка снова опустилась до самой нижней планки. В такие моменты чувствую себя ничтожной и все больше понимаю — зачем я здесь? Может ты и вправду привык быть один, именно поэтому то радуешься тому, что я рядом с тобой, то прогоняешь…Неужели ты совсем не видишь моих стараний? Что бы я ни делала ты остаешься равнодушным ко всему. А что если тебе снова остаться одному? Тогда ты в очередной раз будешь недоволен и начнешь искать себе новую жертву, или рабыню? Боюсь, что меня не хватит надолго…».

Сегодня я проснулась как можно раньше, лишь бы не столкнуться с ним лицом к лицу. После вчерашнего происшествия мне не хотелось его видеть. Неужели это была его благодарность за то, что я провела рядом с ним несколько бессонных ночей?! На улице едва светало, а я уже была в душе, потом приводила себя в порядок и гораздо раньше чем обычно начала готовить завтрак. К счастью, я не столкнулась с ним за завтраком, поэтому просто оставила его на столе и поднялась к себе в комнату, где была до тех пор пока не увидела в окно его машину, отъезжающую от дома. Этим утром я ждала что угодно, но только не его извинений…