— Прими свою истинную форму!

— Мою… истинную форму? Моя истинная форма сейчас здесь.

— Чего ты хочешь от меня?

— Чтобы ты был готов защищать людей и проливать кровь за свои убеждения.

Озаренный внезапной догадкой Хасан набросился на своего собеседника и прикоснулся рукой к поверхности черепа. Стоило его пальцам коснуться костяного лица, то треснуло и разлетелось на куски, открывая другое, живое лицо, которое скрывалось за костяной маской…

Лич до сих пор не мог понять, что именно и почему произошло. Когда Хасан дотронулся до него, его собственное поле зрения сместилось — он стал видеть все глазами Хасана. Должно быть, Тропа Теней проникла еще глубже в Хасана, позволив личу оказаться не только внутри его тела, но и внутри его сознания. Что касается того, что что увидел сам Хасан — свое собственное лицо, появившееся из под костяной маски, — это, скорее всего было отражением воспоминания, как и в случае со смертью Констанции. По крайней мере, на тот момент Мал Хакар был неспособен дать лучшего объяснения… да у него и не было на это времени — аура Хасана наконец изменилась, и в тот же миг Зазингел начал действовать.

Мал Хакар не мог не восхищаться тем, как быстро и бесшумно старый некромант появился из-за дерева — и это при том, что перед тем, как разбить лагерь, воины Хасана, разумеется, внимательно осмотрели местность и никакого некроманта за деревом не нашли.

«Все-таки, этот человек полжизни провел, путешествуя во времени… и ему почти удалось в одиночку изменить ход истории. Разумеется, его навыки поражают», - подумал лич.

Зазингел подошел к спящему Хасану и положил руку в латной перчатке ему на голову, собираясь применить заклинание в упор. Рука Мал Хакара появилась из груди Хасана и ударила некроманта отравленным мечом. Он не стал дожидаться, сработает ли яд — убивать столь опытного мага Времени вне его Точки Отсчета было бессмысленно — а сразу же назвал имя, которое узнал от таинственной женщины, живущей вне времени:

— Семасцион Истваллей.

***

И вновь Вакилла отступала. Убегать от неторопливого Легиона было легче, чем от парочки скелетов, но именно из-за этой неторопливости ситуация выглядела еще безнадежнее. Ведьма стреляла и стреляла, а Легион все наступал и наступал. Он получил уже полтора десятка попаданий потоками пламени, а ни одна из его стрел пока не достигла цели — за вычетом той, которая ранила ведьму в ногу в самом начале боя — но бой он выигрывал. Вакилла чувствовала, как силы оставляют ее, уходят с каждой секундой, с каждым заклинанием.

Каждый более или менее опытный чародей точно знал, сколько именно магических сил ему придется затратить на сотворение того или иного заклятия. Никто, кроме студентов-первогодок, не попадался на попытке совершить заклинание, на которое его сил не хватило бы. Чтобы увеличить выход энергии и получить доступ к более мощным заклятиям, требовалась концентрация, которую давали лишь долгие годы тренировок и еще более долгие часы, проведенные на поле боя. Однако, независимо от опыта и могущества, запас магических сил каждого чародея был бесконечен. Как только маг исчерпывал свой запас, он заполнялся снова, снова опустошался и снова заполнялся. Если чародей в принципе был способен совершить заклинание, он мог творить его снова и снова… в идеале. А в реальном бою постоянное опустошение и пополнение запаса сил влекло за собой физическое и моральное истощение, и никакие тренировки не могли этого изменить. Одни чародеи от рождения обладали высокой способностью к самовосстановлению и для них процесс восполнения сил проходил почти безболезненно, другим повезло меньше. Пожалуй главной несправедливостью в мире магов было то, что природный гений, знающий одно заклинание, почти всегда мог победить ученого библиотекаря, не имеющего таланта, — для этого достаточно было выжить в первые минуты боя и дождаться, пока библиотекарь устанет, а потом методично забрасывать его заклинаниями, не давая передохнуть.

Разумеется, ни природных гениев с арсеналом из одного заклинания, ни ученых библиотекарей, падающих без сил после каждого использования магии, в природе не существовало — в суровом мире Веснота ни один из них не смог бы выжить. Это были лишь две условные крайности, между которыми находились все маги. Вакилла Хэгмаунт не была библиотекарем — ее физической выносливости могли бы позавидовать солдаты регулярной армии.

Но школа Огня была слишком требовательна к своим адептам — чтобы использовать ее длительное время, нужно было быть именно гением, а гением молодая ведьма не была. Она не свалилась бы с ног после двух-трех заклинаний. Вероятнее всего, пять-десять ее бы тоже не доконали, но это никак не меняло того факта, что длительный бой она вести не могла — ей оставалось либо победить первым ударом, либо медленно проигрывать. И она отлично об этом знала, когда отпускала Сар’ара. Но, сражаясь с Легионом, ведьма поняла еще кое-что — даже если бы она в самом начале боя нанесла самый мощный удар, на который была способна, этого все равно было бы недостаточно. Возможно, она бы подошла к победе ближе, но и битва закончилась бы намного быстрее.

«Ну, я хотя бы выиграла достаточно времени для Повелителя. Может, если протяну еще немного, он расправится с Зазингелом и придет меня спасти… - подумала она, но тут же отругала себя. - Дура! Дура! Дура! Зачем Повелителю слуги, которых нужно спасать? У тебя и так нет стратегической ценности — ты не умеешь воскрешать мертвых или летать на разведку. Любая летучая мышь полезней тебя! Так хотя бы на поле боя сделай что-нибудь полезное, а коли не можешь — так помри и избавь Его от необходимости переводить на тебя еду!»

Ведьма остановилась и у нее внутри все похолодело — она осознала, что сил осталось ровно на два потока пламени.

— Соберись! - девушка не выдержала и начала кричать на себя в полный голос. - Ты еще можешь победить — тебе просто нужно понять, как усилить заклинание с помощью своей боли, как сказал тот гад…

Она на миг зажмурилась, вспоминая все страдания, которые ей только доводилось перенести. В десять лет она осиротела, и ее детство закончилось. В четырнадцать она была избрана Королевой Хэгмаунта и приняла ответственность за жизни полусотни людей, из которых в итоге смогла сберечь лишь восемнадцать. В семнадцать она была схвачена паладинами и ожидала казни. Даже когда появился долгожданный Повелитель, она почти ничего не смогла для него сделать. Более того, она позволила Сар’ару втянуть себя в заговор, в результате которого Повелителю пришлось до срока оставить мир живых и превратится в лича.

Вакилла открыла глаза и взмахнула посохом. Тот изверг огромный столб дыма и ведьма на миг почувствовала, как магическая сила внутри нее начинает закипать.

«Вот оно!» - подумала было девушка, однако поток пламени, появившийся из посоха, мало чем отличался от обычного. Легион на миг замер, когда струя огня врезалась в него, но пламя погасло и костяной монстр вновь двинулся вперед.

— Что это? - прошептала ведьма. Сил почти не осталось и ей пришлось обеими руками опереться на посох, чтобы не упасть. - В начале ведь почти получилось… Что это значит? Я что-то сделала не так? Нет… наверное, я просто недостаточно много страдала. В конце концов, меня даже ни разу не пытали. Если не считать боя со Змеей, я ни разу не была серьезно ранена. Я даже сейчас цела… почти. Ну разумеется… что значат все эти мелкие неприятности — я бы согласилась перенести все это еще раз в обмен на пять минут рядом с Повелителем. Призрак-то, должно быть, мучился тысячу лет, а далеко не семнадцать. Ничего не выйдет…

Легион остановился и внимательно посмотрел на ведьму двумя парами глаз. Должно быть, он понял, что девушка с трудом стоит на ногах. Кости зашевелились — монстр начал разделятся.

«Что такое? Я дрожу от страха? - спросила себя Вакилла. - Неужели я боюсь смерти? Да нет… не может быть. Я должна была сгореть на костре еще месяц назад. Вместо этого я получила в подарок целых тридцать два дня — самые счастливые дни в моей жизни. Я жалею только о том, что больше не смогу служить Повелителю. А смерть — кого она пугает? Да и какой смысл иметь шестьдесят лет жизни, если я все что я умею — испепелять врагов, и даже это у меня как следует не получается? Кому нужны шестьдесят лет полной бесполезности? Почему нельзя иметь жизнь в три раза короче и магию в три раза сильнее? Да гоблин с ними, с этими тремя разами! Мне не нужно ни минуты — я готова умереть прямо сейчас, пусть только сначала он сгорит!»