Состав сотни Сарʼара был примерно таким же. Первым вопросом, поднятым при составлении плана, был вопрос мобильности — очевидно что тяжеловооруженные скелеты не смогут поспевать за более мобильными стрелками, а двигаться со скоростью полмили в час никому не хотелось. В итоге, решено было реквизировать на брошенных фермах несколько десятков телег и погрузить тяжелую пехоту в эти телеги. Пришлось, правда, озаботиться поиском вьючных животных, способных везти телегу, набитую покойниками, но и этот вопрос был в конце концов решен, и затем весь план был построен вокруг идеи использовать телеги.

***

Хотя Серебряный век и называли иногда веком дисциплины и профессиональных армий, в войске некромантов царили традиции свойственные Веку Страха — начало операции было назначено на семь часов вечера, однако сборы продолжались до десяти минут девятого. Сначала Мелипсихона потребовала составить опись всего движимого имущества (то есть телег и их содержимого), которое Хасан собирался взять с собой. Потом пришел Никодеон посмеявшийся над «планом «Алкоконь»» и ехидно напомнивший Хасану, что использовать Волну Тени находясь в окружении целой сотни скелетов не особенно мудро. Затем притопал немой некромант Зазингел и долго жестами объяснял Хасану, какие именно трупы следует подбирать после сражения для последующего воскрешения. Наконец, когда молодой чародей уже был готов отдать приказ о выступлении, прибежала Церцея с бутылкой непонятной жидкости.

— Что это, змеиный яд? - спросил Хасан.

— Дурачок, это масло бессмертника. Способствует заживлению ран. Судя по тому, как тебя отделали семеро стражников, после боя с пятью сотнями оно тебе точно понадобится.

— После боя с пятью сотнями мне скорее всего потребуется некромант, а не лекарь, но все равно спасибо. Если, конечно, это зелье не превратит меня в змею или что-то вроде того.

Церцея звонко рассмеялась.

— Надо же, даже у тебя есть какие-то следы чувства юмора. Раз уж ты не доверяешь моим добрым намерениям, запиши на мой счет. Если станешь Властелином Мира, то будешь должен мне одну человеческую жизнь и бутылку масла.

Наконец, убедившись, что больше желающих помешать его отъезду нет, Хасан кивнул Сарʼару, а затем каждый из них сделал знак своему сержанту. Скелеты-сержанты забегали между телегами отдавая приказы.

— Загружайтесь, черепа недотресканные! Коней пугать прекращай, безносая рожа! Эй, ты, спрячь свою дудку подальше и не доставай, пока не скажут! Живее, остеохондрозники сраные!

В большинстве из этих команд не было особого смысла, так как скелеты беспрекословно исполняли приказы воскресившего их некроманта или того, кого он им велел слушаться, однако такова уж природа сержантов, что им необходимо контролировать каждый шаг своих подчиненных, особенно тех, у которых наличие мозгов в черепе не предусмотрено конструкцией.

Еще десять минут сержантских криков, бряцанья доспехов и стука костей, короткая перекличка — и караван телег выехал из лагеря на северную дорогу…

Было уже за полночь, когда Хасан начал помышлять о привале. Не то чтобы его костяное войско в нем нуждалось, но лучше было дать противнику возможность перехватить их поближе к лагерю, чтобы потом успеть отступить. Привал был бы идеальным поводом прекратить движение не вызывая у незримых наблюдателей подозрений. Хасан хотел было отдать приказ об остановке, но затем вспомнил, сколько времени заняли сборы перед отъездом и побоялся, что снятся с привала потом будет так же сложно. Спать не хотелось — как-никак, он с минуты на минуту ожидал вражеской атаки. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, Хасан отыскал глазами скелета-музыканта, шедшего рядом с одной из телег и окликнул его:

— Эй, музыкант! А ты только на флейте или петь тоже умеешь?

— Можно и спеть, начальник. Я ж бродячим артистом был, мы и петь, и плясать и на дуде играть мастера.

— Ну давай тогда что-нибудь подходящее моменту.

Скелет пару минут обдумывал, что же из его репертуара более всего подходит к моменту, когда более сотни громыхающих доспехами скелетов в сопровождении девяти скрипящих телег маршируют ночью по лесной дороге, и наконец затянул:

Живут эльфы по триста лет,

А гномы — по сто пятьдесят.

В роще дуб тыщу лет стоит,

А тролль даже старше, чем мир.

Нелегкая доля лишь нам —

мы меньше орков живем.

В двадцать — еще пацан,

В сорок — уже старик.

В семьдесят — ты в земле,

Находит тебя некромант.

И вот — ты снова живой,

Идешь по дороге лесной.

Идешь — не знаешь куда.

Бредешь день и ночь вперед.

Ах, если бы мне пятак

За каждые десять миль…

Богаче б Каленза я был.

Купил бы себе коня.

Но все равно — гоблин-вор

увел бы коня моего.

ЭХ, ПОЧЕМУ Я НЕ ТРОЛЛЬ?

Жил бы себе тыщу лет,

Спал бы себе день и ночь

И ел бы чужих коней.

Слушая песню скелета, подробно описывающую все невзгоды, выпадающие на долю простого покойника, Хасан расслабился. Ну и пусть себе нападают, эти три сотни. Наверняка, они укомплектованы простыми ополченцами, а значит будут подготовлены еще хуже, чем те, с кем пришлось столкнуться у моста. Навряд ли в веснотской армии существует специальное подразделение, занимающееся устроением засад на мертвецкие караваны…

***

И все-таки такое подразделение было. Оно было только в Центральной Дивизии и базировалось именно в Аефенхолде. Называлось это подразделение Красным Батальоном и состояло из самых отъявленных преступников, которых по какой-либо причине сослали на военную службу вместо каторги. Иными словами, если бы даже кто-то специально попытался собрать со всей страны триста человек, наиболее подходящих для нападения на караван, он бы всего лишь второй раз набрал тех же самых людей, которые уже были набраны в Красный Батальон. И сейчас именно эти самые люди притаились по обе стороны дороги, поджидая первый в их жизни караван, который им предстояло ограбить на законных основаниях.

Пожалуй единственным недостатком в манере бойцов Красного Батальона грабить караваны было то, что они привыкли делать это как можно более пафосным образом. Вместо того, чтобы залечь в кустах и спокойно перестрелять всех противников они перегородили дорогу бревном, а когда караван остановился, скинули позади каравана еще одно, чтобы отрезать путь к отступлению, и, после этого, высыпали из кустов и окружили караван. Один из них, здоровенный верзила с топором, забрался на самодельную баррикаду и крикнул:

— Господа скелеты, мертвяки и прочие… Властью, данной мне королем Конрадом Вторым и т.д и т.п, я объявляю этот караван ограбленным. Судя по запаху, у вас там бочки с вином, так что давайте их сюда.

Хасан мысленно оценил численность противников, которые к тому же явно не были ополченцами, и подумал:

«Ну держись, Мелипсихона. Если я не умру сегодня и доживу до того дня, когда мне вручат посох некроманта, я затолкаю его тебе в задницу».

========== Глава III. Запретное заклинание ==========

Искусство вызывать души мертвых — мастерство

старейшее и сложнейшее, нежели искусство тела мертвые

воскрешать, потому чародею младому и живому делать

сего никак не следует. Аще же дерзнет, то, мстительными

духами преследуемый, и душу и тело свои разрушит.

Махал Раджин, «Искусство Темной Магии», 1205 ГдВ

— Полагаю, ситуация соответствует плану «А», господин, - прохрипел Старик на ухо Хасану, оторвав чародея от нарисованной его воображением яркой сцены расправы над Мелипсихоной.

— Согласен. Командуй, Старик, - отозвался некромант.

— В укрытие! - прокричал скелет. Этот крик был первым звуком, нарушившим тишину, воцарившуюся на лесной дороге после заявления командира Красного Батальона о захвате каравана.