— Элье ла анта’килмэ инье, - вздохнула дриада. - Инье кэ кар’мине ма таварикуэт кэ кар, ай илкуэн таварирья йалумэ ингем — нивэнуру ракко. Тавари апалумэ энутл’валарья а кар’таварикуэт индо апа нурурья. (эльф. «Вы не оставляете мне выбора… Я могу лишь сделать последнее, что остается шаману, когда все его духи побеждены — предсмертное проклятие. Духи восстановят свои силы и исполнят волю шамана даже после его смерти.»)

Она сложила ладони перед грудью и произнесла:

— Линтанири малос таварил эссэ алкар, инье лайта’Амарил араноссэ йавасанти. Най кемма куйлэ, ай той лоста’йандо. Эт арэ той куалин, най кемен фир’а’лакермие укуа! (эльф. «Именем духа Линтанирского леса я благословляю яблоневые сады дома Амарил. Пусть земля живет, пока они цветут. В день же, когда они исчезнут, пусть земля умрет и не плодоносит никогда!»)

— Какой интересный ход… - покачал головой лич. - Нан сина ла мюрэ — инье йалумэ ванда норни инье йанта’танта амарил йава экспорт, энтавэ инье ла йеста’метья элье санти. (эльф. «И несколько излишний — я уже пообещал гномам, что удвою экспорт амарилских яблок, так что уничтожать ваши сады не в моих интересах.»)

— Энтавэ инье кар’синамбар майвойнэмма, - улыбнулась Лилия. - Ма элье дарта? (эльф. «Раз так, моя миссия на земле выполнена… Чего же вы ждете?»)

— Манан инье найкэ маха’лэ? - отозвался Мал Хакар, поворачиваясь к фее спиной. - Лэ туву’ма лэ махта. Апа лэ ракко инье апалумэ ла аналелья’Амарил араноссэ арда, ай инье ла йеста’метья амбар куйлэ — манан лэ найкэ фир? Энтулессэ элье мар а кер’йава. (эльф. «Какой теперь смысл тебя убивать? Ты получила то, за что сражалась. После твоего проклятия я и близко не подойду к землям дома Амарил, чтобы случайно не уничтожить жизнь на земле — что мне даст твоя смерть? Возвращайся домой и выращивай свои яблоки.»)

— Аннакуэни манен элье ла кэ ханья’хвини элдали манене инье… - печально усмехнулась фея. - Инье ла на’элье тьеллэ а акуа ла тьеллэ кэ на’аэли. Нинкуэдил куэл’силумэ а ла кэ анта’валарья инье, а эали куйлэ туэл массэ вала туэл. (эльф. «До чего же гении, вроде вас, плохо разбираются в простых слабых эльфах… Я ведь совсем не в вашей лиге и даже совсем не на том уровне, чтобы быть феей. Нинкуэдил ослаб и больше не может давать мне свою магическую энергию, а для феи конец магической энергии означает конец жизни.»)

Лич обернулся и с сомнением посмотрел на дриаду.

— Прощайте, - произнесла та, обращаясь к личу на его родном языке. - После гибели госпожи Мелодии я убеждала себя в том, что никто из нас не совершенен, что рано или поздно каждый оступится и совершит маленькую ошибку, которая будет стоить ему жизни. Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что исход нашего с вами боя был бы тем же, что бы я ни делала. Вы были безупречны, - фею окутал мягкий желтый свет и ее тело стало постепенно растворяться в нем, - и мне тоже позволили умереть безупречной. Спасибо.

— Смотрите, - сказал Мал Хакар призракам. - Эта эльфийка только что выиграла для своего дома почетный мир. Выиграла простеньким проклятием, каких могла бы наложить десяток за пять минут. Все остальное время она просто демонстрировала нам, что ее дух достаточно могуч, чтобы претворить ее проклятие в жизнь. Хорошая игра, полностью оправдывающая славу древнейшей и мудрейшей расы. Если бы люди могли так играть, мы бы может и не воевали бы никогда…

— Господин! - крикнул Гакир, подбегая к личу. - Из леса появился большой отряд эльфов. Мы отрезаны от крепости. Их не менее пяти сотен!

— Что ж, похоже воевода Балафиэль наконец решила сразиться с нами в открытую… - произнес Мал Хакар. - Уже третий хороший гамбит за сегодня.

***

На полузатопленной поляне под проливным дождем сражались пятеро бессмертных. Тинандир все так же оставался неуязвим, но ослабил натиск, видимо не желая выдавать новые козыри, пока сражается не с Са’оре. Сама Королева Мертвых осыпала свою противницу непрерывным шквалом ударов, чередуя заклинания и атаки насекомых, которые могли свободно отделятся от ее доспеха и возвращаться обратно, надеясь обнаружить тот тип атак, к которому спригганка будет наиболее уязвима. Сар’ар, Илк’ха’йа’лет, ни разу не погибший за тысячу лет, оставался недосягаем и сейчас — он кружился вокруг Тинандира, стремительно нападая и немедленно отходя, чтобы избежать атак с короткой дистанции. Дафейс, строго говоря, не был бессмертен, но именно он принимал не себя большую часть заклинаний Тинандира. Его костяной доспех разлетался на куски, но дрог раз за разом создавал себе новый из обломков старого и еще неиспользованных частей разрушенного Легиона. Мелифанта просто висела в воздухе, отбиваясь от атак Са’оре. Та схема, которую избрала Королева Мертвых, идеально ей подходила — спригганы были не просто неуязвимы к магии, а поглощали ее. Силы поглощенных заклинаний некромантки как раз хватало на то, чтобы отбиваться от костяных мух, которые были весьма надоедливы, хотя навряд ли смогли бы причинить древней спригганке критический ущерб. В крайнем случае Мелифанта могла бы отстреливаться прямо поглощенными заклинаниями, но она не хотела раскрывать эту карту и покамест просто переводила энергию Теневых Разрушителей в водные струи и ледяные иглы.

«Манен ла мюрэ. - размышляла спригганка. - Инье йалумэ аматирэ Фиринитари а Тинандир апалумэ махтари илкуэн арэ, а инье кэ йухта’Итил Эйтел апа итил анарорэ. Куантаитил йалумэ нэл ломэ, а инье кэ мента’той ми итил… Нан силумэ инье ла кэ дарта’ломэ — Балафиэль хир’элмэ а охтарирья апалумэ симен. Инье мюрэ туэл’махтар а кар’манен Фиринтари маха’Балафиэль. Ангайассэ селл… Сэ кар’ворима, нан улкалумэ. Манан ла лав’Тинандир реми Са’оре, лав’инье реми Тинандир, а апа — маха’инье рома? Манен улка туйма… Тарьяссэ кен’апалумэ… Экар инье кэ кар’Тинандир мин ара мин? Ай Тинандир симен Саорэ ла эстад хоссерья — экар сэ кар’той ми малта. Энтавэ инье ла кэ хайта’Тинандир минья. А инье ла кэ хехта’умбар а дрог ми туэл — инье ла кэ йур’палпарья ай хеп’нолвэ. Ай инье хайта’Сар’ар йа лумэ, сэ кэ брагол тул’нан. Орохалла мен кэ: аксохтар, Са’оре, умбар, Тинандир.» (эльф. «Как все неудачно сложилось… Я надеялась, что Королева Мертвых и Тинандир будут сражаться весь день, а когда взойдет луна, можно было бы использовать Лунный колодец. Полнолуние было всего три ночи назад, и я легко смогла бы запустить из обоих на луну… Но теперь дождаться ночи не получится — Балафиэль нашла нас и скоро сюда сбегутся все ее воины. Придется закончить бой поскорее и устроить все так, будто это Королева Мертвых убила Балафиэль. Бедная девочка… Она ведь все правильно сделала, просто не вовремя. Нельзя было сначала дать Тинандиру запечатать Са’оре, потом дать мне запечатать Тинандира и уже потом — бить меня молниями? Что за ненормальное поколение… Трудно сказать, что теперь будет… Получится ли у меня справиться с Тинандиром один на один? Пока Тинандир здесь, Са’оре не станет вызывать свою армию — ведь он сразу превратит их всех в золото. Значит, Тинандира первым убирать нельзя. Оставлять последними призрака или дрога тоже нельзя — я не смогу уклониться от их атак, пока поддерживаю заклинание. Если избавиться от Сар’ара слишком рано, он потом вернется в неподходящий момент. Пожалуй, лучшим будет такой порядок: скелет, Са’оре, призрак, Тинандир.»)

Приняв такое решение, она воздела руки к небу и девять потоков воды поднялись от земли и спиралями закружились вокруг спригганки.

— Нертеа фалма! - произнесла Мелифанта, указывая на Дафейса. Одна из водных струй устремилась к дрогу. - Мине! - струя лишь скользнула по костяному доспеху, но затем вновь развернулась в цели. Второй поток отделился от спирали и присоединился к первому. - Атта! - Слившись воедино, две струи пробили доспех Дафейса, но и на этом не остановились, а снова повернулись в воздухе. - Нелдэ! Канта! Лемпэ! - когда в окружающей спригганку спирали осталось лишь четыре потока, Са’оре сдвинулась с места. Во мгновение ока она оказалась в воздухе рядом с Мелифантой и нанесла удар копьем. Водные струи завертелись быстрее, переломив копье и образовав защитный кокон вокруг спригганки.