— Ла пилин, - распорядился воевода. - Сэ ла лелья’симен мине ай сэ кэ на’пилин. (эльф. «Не стрелять… Он бы не пошел сюда один, если бы его можно было застрелить из лука.»)

— Аватарья’инье, ла минда сэ мюрэлумэ, - повинился друид. - Сина эура ла лимбэ тулка. (эльф. «Простите, я слишком поздно его заметил… Его аура не была слишком сильна.»)

— Ла улка, - отозвался Белондил. - Сэ харья’эура энтавэ сэ ла кэ Мал Хакар, ла ворима? (эльф. «Ничего страшного… То, что у него есть аура, означает, что это, по крайней мере не сам Мал Хакар, верно?»)

— Инье ла сана’сина сэ (эльф. «Да, не думаю, что это он»), - подтвердил Варарион.

— Сина йандо ла анта’аматирэ, ла ворима? - усмехнулся воевода, а затем повернулся к юной ученице друида, которая, услышав о приближении неведомого темного волшебника, явно не знала, куда ей спрятаться. - Мадиа, элье иста’Алдарумал? Рума’эльетано ми малос — сарорья мюрэ ан Малин Лассэ сама. (эльф. «Все равно не слишком обнадеживает, верно? Мадия, вы ведь владеете Древесным Порталом? Переместите своего наставника в лес — его спасение необходимо для выполнения плана Золотого Листа.»)

— Нан… - решилась возразить девушка, хотя по ней было видно, что больше всего на свете она мечтает телепортироваться отсюда куда подальше. - Валамма ээр аан мине кар… Иинье ла кэ энтул’тар’элье… (эльф. «Нно… Ммоих сил хватит ттолько на один раз… Яя не смогу ввернуться за вами…»)

— Инье ханья’сина, - кивнул Белондил. - Кар’канва. (эльф. «Я знаю… Выполняйте приказ.»)

— Титта лу… Иинье мюрэ оонта-алда симен (эльф. «Оодну минуту… Ммне нужно сначала вырастить здесь дерево»), - друидка достала из набедренной сумочки яблоневое семечко и бросила его в землю. Несмотря на то, что почва на вершине горы была каменистой, семечко немедленно проросло и стало стремительно превращаться во взрослую яблоню… но этому превращению не суждено было свершиться, потому что рука в латной перчатке схватила деревце за ствол и выдернула его из земли, а другая такая же рука сжала правое запястье ученицы друида и сломала ей руку.

— Вам не спастись, - сообщил лич, бросая визжащую от боли девушку на землю и ногой раздробляя ей кисть левой руки. На несчастную друидку лич даже не смотрел — его глаза изучали остальных противников. Схватившиеся за мечи семеро офицеров во главе с воеводой и старый друид. Это было даже слишком просто. Та фигура, которую эльфы смогли разглядеть в предрассветной мгле на горной тропке, и которой оставалось идти до вершины еще минут пять, была лишь тенью — двойником, созданным с помощью темной магии. За свою долгую жизнь лич очень много раз слышал от самых разных чародеев, что его аура слаба. На самом деле она была не просто слаба, а очень слаба — возможно, он был единственным в истории магом S-класса*, которому удалось стать личем. Враги всегда очень удивлялись тому, насколько поздно им удавалось заметить его приближение, и со временем он научился этим пользоваться. Вот и на этот раз, увидев на расстоянии полумили от себя предполагаемого противника, эльфы сразу поверили, что замеченная ранее аура принадлежит ему, в то время как настоящий лич прятался за валуном всего в пятидесяти футах от них.

«Сина Мал Хакар? - подумал Белондил. - Ла кенда’сина…» (эльф. «Все-таки Мал Хакар? Вроде не похож…»)

Действительно, лич стоявший перед ним, был совершенно не похож на все описания Мал Хакара — это был невысокий широкоплечий скелет в золотой короне и лиловой мантии. Его правая глазница пылала кроваво-красным огнем, а левая — холодным голубым. Лич был облачен в старинный нагрудник, покрытый чародейскими письменами, оплечья и латные перчатки.

— Ман мине эт Малин Лассэ йандо куалин, - прошептал друид на ухо воеводе. - Элмэ харья’лу… Инье нут’сэ, элье — мак’сэ. (эльф. «Кто-то один из Золотого Листа уже погиб… У нас есть шанс… Я свяжу его, а вы рубите мечами. »)

Он стукнул посохом о землю создавая магические путы — его версия заклинания полностью отличалась от тех Пут, которыми пользовались большинство магов природы. Многочисленные лианы выросли из земли под ногами у друида и устремились к личу, заплетая его в своеобразный кокон. Но мертвый чародей с легкостью сбросил с себя лианы, а когда один из витязей подбежал к нему с мечом, лич сначала отбросил его рукой и лишь затем вытащил из ножен меч с широким клинком. Это оружие было столь причудливо изогнуто и его покрывало такое количество узоров и рун, что его можно было счесть декоративным, и любой настоящий мечник поставил бы десять золотых на то, что после пары блоков оно сломается. Но личу не пришлось ставить блоки, он неспешно замахнулся на эльфийского витязя мечом, а когда тот попытался увернуться, то вдруг споткнулся и упал, а темному магу оставалось лишь пронзить мечом лежачего.

— Познайте мощь Мал Кешара! - возвестил лич, оставляя меч торчать в трупе эльфа и хлопая в ладоши. Две Волны Тени — синяя и красная — помчались к эльфам, уже в полете сливаясь в единый фиолетовый поток энергии.

Мал Кешар был полной противоположностью Мал Хакара. Первый выглядел так, будто сошел с агитационного паладинского плаката «Враг не дремлет», в то время как второй на вид был достаточно безобиден. Мал Хакар вселял ужас своими разрушительными заклинаниями, а Мал Кешар — своим присутствием и даже одним фактом своего существования. Достаточно прямолинейный в своей политике Мал Хакар на поле боя, напротив, придерживался хитроумных планов и всячески старался ввести противника в заблуждение касательно своих способностей (конечно, если противнику вообще удавалось пережить его первую атаку). С другой стороны, вероломный джевьянит Кешар в сражении вел себя так, будто он — король Халдрик Драконоборец и собственноручное уничтожение всех и вся — его священный долг. У подобного поведения, разумеется, была достойная причина: аура Мал Кешара неспроста была слабой. Даже сейчас, через триста с лишним лет после превращения, разрушительная мощь его заклинаний была невысока. Он не мог стрелять магическими шарами на сотню шагов, и он не мог одним заклинанием сжечь человека дотла. Порчи и проклятия — другое дело, в них он всегда был хорош, и они не требовали огромной мощи, а лишь аккуратного исполнения и творческого подхода. Мал Кешар одним своим присутствием ослаблял силу любой магии, творимой поблизости, а прикоснувшись к человеку, мог заставить его руки трястись, а ноги — заплетаться. И чем больше сил теряли враги лича, тем больше сил получал он сам. Сражаясь с Мал Кешаром, воины становились неуклюжими, а маги — слабыми, а единственным ловким и сильным становился он. Штаб Белондила не имел ни единого шанса на победу над личем — эльфов было слишком много, и а каждый из них в отдельности был слишком слаб. Через пять минут все было кончено.

— Ничего интересного, - сделал вывод лич, осмотрев тела мертвых эльфов, а затем повернулся к единственной выжившей — молодой друидке, которая на всем протяжении стычки провалялась у него под ногами, рыдая от боли и ужаса. - Древесный Портал, значит? Какая-то она хиленькая, но может и выйдет чего… Эй,ты! - позвал он, ткнув лежавшую на земле эльфийку концом посоха. - Отвечай — мне сразу превратить тебя в скелета или от тебя от живой толк будет?

В этот момент на вершину горы опустились две летучие мыши. Одна из них быстро начала расти и превратилась в невысокого черноволосого юношу с красными глазами.

— Наш гошподин пгыветштвует вашш в Гынтаниге, - сообщил тот. С его веснотским все было нормально, но, похоже, были проблемы с произношением нескольких звуков.

— Вампир? - Мал Кешар с интересом оглянулся через плечо. - О, и мышь с аурой впятеро сильнее моей. Если ваш господин мог так запросто послать вас двоих во вражеский штаб, ему не следовало ждать, пока я сделаю за вас вашу работу.

— Мал Хакар не отбирает шлаву у швоих шоюшников, - отозвалась та мышь, которая не превратилась в вампира. Удивительно, но ее произношение было значительно лучше, чем у вампиренка.

— Да уж, я заметил, - отозвался лич. - Весь Север только о том и говорит, что он того и гляди завоюет мир.