— Думаешь, она уничтожила несколько домов эльфов Линтанира просто потому, что они на нее напали? - поинтересовался лич.

— По мере того, как ты убиваешь, жизнь начинает обесцениваться в твоих глазах. Думаю, первых она убила, защищаясь, а затем ее взбесили их упорство и высокомерие, - предположила Ли’ана и пояснила. - Ну, ты наверняка слышал это об эльфах — надменность, провозглашение себя любимыми детьми природы, стремление к искоренению всего, что они считают неправильным, лозунги «тьма — это зло» и «некроманты оскверняют природу» и прочее — среди эльфов есть неплохие ребята, но никто из них не лишен этих качеств в большей или меньшей степени. Они не оставляли попыток избавиться от Са’оре, а она жестоко наказывала их за каждое неудачное покушение. Их идеалы не позволяли им смирится с существованием друг друга.

— Идеалы… - пробормотал Мал Хакар. - Каким богам поклонялись в Этереме?

— Не поклонялись, а почитали, - поправила Ли’ана. - Мертвых людей — Предков. Этеремцы использовали опыт предыдущих поколений, испрашивая совета умерших с помощью ритуалов, которыми владели жрецы. После смерти каждый этеремец захоранивался в огромном некрополе, посередине которого возвышался Храм Мертвых. Таким образом, он присоединялся к сонму Предков и мог поддерживать связь с потомками через жрецов.

— Это… соблюдения каких заповедей могли потребовать от людей такие боги?

— Всего трех… Evri man bon tusafe, tuendu truaut hol hiz laif, and zen – tudai*.

***

Сар’ар даже не пытался подыскать наиболее удобное место для въезда в лес — во-первых, ему, как и любому эльфу, было известно, что в Линтанире нет дорог, во-вторых, он, как и любой эльф, презирал идею ориентироваться в лесах по карте, а шел по азимуту (именно благодаря этому умению эльфийские рейнджеры никогда не могли потеряться в лесу), в-третьих, он, как и любой эльф, знал, что лес меняется до неузнаваемости даже за несколько лет, и не пытался полагаться на свои воспоминания об этих краях.

Итак, Сар’ар въехал в лес, не особо утруждая себя поисками удобной дороги, и его отряд из сорока упырей и восьмидесяти наездников на тхаках последовал за ним. Их цель лежала в двух днях пути отсюда — в юго-восточном Линтанире, в землях дома Амарил — но призрак не верил, что им действительно придется преодолеть хотя бы половину этого расстояния. Дом Амарил был домом садоводов, пекарей и виноделов и снабжал провизией большую часть Линтанира. Навряд ли эльфийская армия погибла бы с голоду весной посередь богатого дичью леса, но голод среди мирных жителей был бы неизбежен, если бы мертвецы предали огню яблоневые сады дома Амарил. Собственно, именно это и предлагал сделать Мал Хакару Сар’ар — силами всей армии атаковать дом Амарил, никогда не славившийся своими воинами, лишить эльфов провизии, и затем постепенно наступать на север, с каждым днем наращивая свою армию за счет умерших от голода и погибших в боях эльфов. Это была обычная для нежити стратегия — терпеливая, не слишком зависящая от результатов конкретных сражений, и компенсирующая превосходство неприятельских командиров в опыте. Тем не менее, Мал Хакар отверг этот план.

— Быть может, если бы вся наша армия состояла из возрожденных эльфов, это и могло бы получится, - сказал он. - Но пока у нас есть только эта армия, и она не предназначена для того, чтобы ходить по лесу напрямик, без дорог, как это делают эльфы. Мы потратим много времени, добираясь до Амарила и возвращаясь обратно, а тем временем армия эльфов вернется, объединится с гарнизоном Эленсирии и всеми, кого они смогут мобилизовать дополнительно. Потом они попытаются дать нам генеральное сражение — на территории своего родного леса, имея численное превосходство — сражение, которое нам не выиграть. Конечно, мы будем стараться избегать его, но какие-то сражения все равно придется давать, и мы будем нести в них потери — не только потери скелетов и упырей, но и настоящие, невозобновимые потери. Мы с тобой, может, переживем это — но кто еще? И это еще идеальный вариант, при котором эльфам не удастся заманить нас в ловушку и вынудить к генеральному сражению. В конце концов, тысячу лет назад они смогли ценой некоторых потерь выиграть даже у бесконечной армии нежити. Не стоит пытаться играть в шахматы с теми, кто старше на несколько сотен, а то и тысяч лет. У нас, короткоживущих рас, есть для таких случаев игра попроще.

Сар’ару была известна игра, о которой говорил лич — она была весьма распространена у веснотского простонародья, особенно среди преступников. Примитивная, как и создавшие ее люди, она требовала от игроков не столько ума, сколько везения и умения вводить противника в заблуждение, а порой и попросту жульничать. Ни один эльф никогда не опустился бы до игры в нечто подобное. Впрочем, в данном случае это, наверное, как раз и было тем преимуществом, о котором говорил Мал Хакар…

В любом случае, призраку было не на что жаловаться. Под его командованием находился отряд, само существование которого было чудом — учитывая, что из сотни наездников на тхаках битву на Болоте Ужаса пережили лишь два с половиной десятка. Несмотря на это, самих тхаков уцелело целых восемьдесят, и это позволило некромантам восстановить отряд кавалерии, заменив погибших скелетов-всадников новыми — пусть и с трудом, среди костяных воинов удалось отыскать тех, кто обладал подходящими навыками. Причиной этого небольшого чуда было то, что у в армии Линтанира отсутствовали пешие копьеносцы, а лучники и конники предпочитали бить в наездника, а не в тхака. Не было никаких признаков того, что в последующих битвах это изменится, а пока тхаки оставались целыми, всадников всегда можно было заменить и Сар’ар предвидел, что ездовым птицам из его отряда предстоит потерять наездников еще много раз прежде, чем эта война закончится. Мелипсихона минимизировала свой контроль над наездниками, подчинив их Сар’ару до такой степени, что они продолжили бы выполнять его приказы, даже если бы она погибла. Таково было указание Мал Хакара — даже если бы остальные части армии потерпели поражение, у Сар’ара оставались шансы прорваться к Эленсирии и освободить свою королеву.

Впрочем, призрак не рассматривал серьезно возможность поражения Мал Хакара. Несмотря на неприязнь Сар’ара к методу, которым лич намеревался достигнуть успеха, Бледный Рыцарь понял его план. Понял и ужаснулся — ибо план этот выглядел пугающе эффективным. Это полностью отличалось от стратегии, которой пользовалась Са’оре — тысячу лет назад Темная Королева постепенно и неотвратимо поглощала Линтанир дом за домом, ее победа казалась в конечном счете неизбежной, но было очевидно, что наступит она еще очень нескоро. Мал Хакар, с другой стороны, твердо вознамерился сокрушить двухтысячелетнее государство эльфов за пару недель. Успех этого замысла казался маловероятным, но с каждым днем перспектива этой победы становилась все явственнее и явственнее. Неспешное триумфальное шествие Са’оре было царственно великолепным, но в быстром успехе Мал Хакара являлось великолепие другого рода, подобное великолепию солнца, низвергнутого с небес.

***

— Сина акуа неума’фелмэ, херимма, - уверенно заявил лорд Гиомбор. - Анфирини йеста’тулья эдмэ вахайа ан той рокуэни, а той уракотумо — Магнолиа осто. (эльф. «Это очевидная провокация, миледи… Мертвецы пытаются выманить нас в погоню за их конницей, а их истинная цель — крепость Магнолии.»)

— Инье ханья’сина, Гиомбор, - отозвалась Мелодия. - Нан инье’айста элмэ ла кэ хехта’раксалэ ан Амарил араноссэ. Лебефаэ’эт’харан Амарил охтаритулка — той варнотавари, Нинкуэдил, а си Лилья ла пелла, укуэн ла кэ эстад сэ. У’Лилья а у’Нинкуэдил той эр кэ авалатья’артандо а лав’анфирини метья’пелери а санти. Лэ кэ ханья’номэмма элмэ апалумэ синавэ? Мин’а’тад йавакермиэ эпелоо манка’ан’норни а туву’малта. Ай элмэ ла кэ тьяр’манкалэ, элмэ найкэ хехта’манка Кналга ан лебефаэ коронари, йа на’Линтанири коронари малтакермэ лебефаэ’эт’харан. А сина ла илкуэн тарьяссэ — ай Амарил пелери ла апалумэ рер, элмэ апаплумэ майта эт хривэ. Ай санти апалумэ пелехта, элмэ хехта’Амарил йави ан лебене коронари, эпэ синья алди апалумэ люйа. Лэ ханья’манен лимбэ элдалли апалумэ фир-майта? (эльф. «Я знаю, Гиомбор… Но, боюсь, мы все равно не можем игнорировать угрозу дому Амарил. Пятьдесят процентов военной силы Амарила — это их дух-защитник, Нинкуэдил, и сейчас, когда Лили нет на месте, у них там нет никого, кто мог бы его призвать. Без Нинкуэдила и Лили им останется лишь затворится в цитадели и позволить нежити разорить сады и пашни. Ты понимаешь, в какой ситуации мы окажемся тогда? Половина урожая яблок продана гномам и золото уже получено. Если мы не сможем выполнить условия договора, о торговле с Кналга на ближайшие пятьдесят лет можно будет забыть, а это половина годового дохода Линтанира. И это еще не все — если поля Амарила не будут засеяны, следующей зимой нас ждет голод. Если сады будут вырублены, мы останемся без амарилских фруктов на полдесятилетия, пока не вырастут новые деревья. Знаешь, сколькие эльфы умрут от голода тогда?»)