Надо сказать, Думан действительно вовсе не был уверен, что Роксана – именно из них.

– Девчонка только-только вошла в тот возраст, когда их силы начинают проявляться активно, – помолчав, напомнил Огрон. – с кем-то это происходит раньше, с кем-то позже… Как ты сам сказал, ее способности попытались задавить «лечением», но нам-то прекрасно известно, что таким образом их можно не более чем на время затолкать поглубже – но не уничтожить.

– Ей, надеюсь, мне не придется за ней следить неизвестно сколько времени, учитывая, что ничего может и вовсе не произойти?! – встрепенулся метаморф.

– А в чем дело? Радовался бы, что угодил в такие заботливые женские ручки! Когда тебя, горемычного, последний раз обухаживали по полной программе?

Огрон и Анаган, словно забыв о своей очередной неявной стычке, грубовато расхохотались, даже Гантлос изогнул бледные губы в неприятной усмешке, только пронзительный взгляд из-под полей низко надвинутой шляпы остался совершенно холодным и трезвым.

– Если серьезно – попытайся ее спровоцировать. Любое потрясение, не укладывающееся в картину «реального» мира может создать трещину на этом ее панцире из неверия, под которым девчонка прячет свои способности.

– Если вообще есть, чего прятать! – упрямо напомнил Думан. Эти лоси опять заржали, причем Анаган сквозь хохот пытался высказать какую-то, вероятно, кажущуюся ему остроумной, фразу – что-то насчет того, что в этом и заключается «свойственная всем женщинам интрига». Метаморф презрительно фыркнул, но от каких-либо еще возражений воздержался. Он и правда не имел ничего против того, чтобы пожить, наблюдая за девчонкой, в облике птицы. Из всей четверки только у него не было в мире людей ни имени, ни документов, ни официальной профессии – необходимую другим легенду вполне заменяла способность прикинуться кем угодно в нужный момент. Заработку «на жизнь» младший в четверке предпочитал охоту в облике какого-нибудь животного, а если и вращался изредка в мире обычных людей, то обходился там закрепленным своими способностями мошенничеством.

Непонятно еще, сколько «провокаций» Роксане понадобиться, уж чего-чего, а упрямства этой девице явно хватает. Если бы не это ее зоологическое любопытство – идея остаться здесь на какое-то время была бы не такой уж плохой, но сам Думан биологией никогда не увлекался и испытывал некоторые сомнения в том, что птица, обличье которой он принимал, идентична какому-нибудь реально существующему в природе виду. А желания, чтобы его потащили патентовать, как новое слово в орнитологии, чего-то совершенно не было!

Истерический лай пса Артура снаружи как-то немного подозрительно притих.

– Ладно! – Оргрон резко поднялся из кресла. – Действуй на свое усмотрение.

Трое магов исчезли, а четвертый, снова растянулся на диване, вернувшись к прерванному рассматриванию альбома и одновременно с любопытством прислушиваясь к неуверенным шагам девушки и цоканью пса по крыльцу, а потом их возне в прихожей.

Легко Огрону было рассуждать «любое потрясение»! Потрясение-то определенно получилось, даже с некоторым опережением плана – метаморф и не ожидал, что Роксана с ее замороченным мировосприятием окажется достаточно наблюдательной и узнает его в другом обличье. Даже учитывая его невольное восклицание на попытку подергать вывихнутую руку – крыло Думан и правда ухитрился повредить, а превращения, увы, в отличие от трансформаций оборотней в кино, от повреждений и болезней не излечивали.

К тому же девчонка, сперва поизображав аристократический обморок – чем, по правде говоря, несколько смутила не ожидавшего такого поворота мага – а потом упрямо помусолив формулу «не может быть, потому что не может быть никогда», в которую вцепилась, как утопающий в подвернувшуюся соломинку, а потом и вовсе вышибла самого Думана из колеи темы неожиданным вопросом.

– И что, ты кого угодно так можешь изобразить? – с каким-то странным прищуром, резко сменив тон, осведомилась она.

– Ну, разумеется.

Приподнявшись, девочка слегка заискивающе улыбнулась.

– Слушай, это глупо звучит… но ты не мог бы мне помочь? Тем более, если ты, как я вижу, поему-то намереваешься здесь оставаться…

– По крайней мере, пока снова летать не смогу, – метаморф покрутил вывихнутым плечом. Кислую гримасу даже изображать не пришлось. – эй, а при чем здесь это?

– Можешь оказать в некотором роде ответную услугу.

– Можно подумать, что если я этого делать не стану, ты каким-то образом можешь меня выдворить! Впрочем, ладно… выкладывай, чего тебе нужно.

Повертевшись на месте, девочка с неуверенным видом попыталась присесть обратно.

– Ты не мог бы изобразить моего парня сегодня вечером в школе.

– В принципе, если ты покажешь мне фотографию и объяснишь хотя бы пару характерных черт…

– Фотографии нет.

– Ну, знаешь ли, со слов достоверно воспроизвести чью-то внешность, это даже у криминальной полиции не получается. Вернее, получается так, что в этих описаниях даже себя никто не узнает, а мне к тому же…

– Ты не понял. Я не говорю о ком-то конкретном! – Рокси уставилась на свои сцепленные в «замок» руки. – Его нет и… в общем-то, и не было.

– А при чем здесь тогда вообще способность менять обличье? – с наигранной наивностью хлопнув глазами, осведомился Думан. Девочка немного помялась.

– Ну… без обид – но если бы у меня такая способность была – я бы на твоем месте расхаживать в ТАКОМ виде не стала! – сдержанно ответила она.

Едва сдержавшись от душившего хохота метаморф старательно придал себе уязвленный вид.

– Ну, знаешь ли! Если бы я услышал это не от человека, который красит марганцовкой волосы в надежде придать себе хоть какую-то незаурядность… К твоему сведению, ты ведь тоже не мой идеал!

– Ну и кто же «идеал»? Эта черноволосая вампирши, которую ты тут изображал?! – моментально забыв о своем смущении и снова полыхнув гневом, подскочила Роксана.

Думан хмыкнул. Для человека, никогда не знавшего сиятельную фату Небулу лично, девчонка подобрала весьма меткое и исчерпывающее определение!

– Что ни говори, а такие и поневоле западают в душу! – с усмешкой признался он вслух, решив, что Рокси совершенно неинтересно знать, по какой на самом деле причине ему вряд ли когда-нибудь удастся эту бешеную фею забыть даже при всем желании. К тому же невольное восхищение та по ряду причин внушала не в меньшей степени!

– Хотя, по выбору твоих собственных обличий… удивляться не приходится!

– А я вот, так, почему-то, совершенно этому «нет и никогда не было» не удивляюсь!..

Сердцевидное личико девушки совершенно перекосилось и побелело от ярости – только на скулах пылали лихорадочные красные пятна…

А миг спустя с ее рук сорвался ослепительный поток, не смотря на несколько несерьезный вид, отшвырнувший Думана вместе с разлетевшимся едва ли не в щепки и клочки креслом к противоположной стене – у него даже снисходительная улыбка с лица сползти не успела – душевно в это стену впечатав. Когда перед глазами перестали плясать искры – как магические, так и от взорвавшегося в голове фейерверка, первым, что увидел метаморф – это стоящего над ним Огрона.

– Живой? – не особенно-то участливо уточнил «алый рыцарь». Проигнорировав и дурацкий вопрос и неохотно предложенную руку помощи, Думан, слегка покачиваясь и придерживая стену ладонью здоровой руки, поднялся со второй или третьей попытки на ноги. Девчонка с энтузиазмом наскипидаренной кошки извивалась и пыталась выкрутиться из рук Гантлоса, но хватка у сына тролля была поистине стальной.

– Какого черта вы трое здесь опять делаете?!

Братья с почти одинаковым напоминанием уставились на него.

– Слушай, Думан, если ты опять забыл… – с довольно еще сдержанным недовольством в голосе начал красноволосый лидер.

– Про Небулу? Да вы не дали бы мне забыть эту историю, даже если бы это вообще было возможно! Ты серьезно не понимаешь? Небула была феей! Феей, если это ВЫ забываете! А эта девчонка – всего лишь подменыш…