Кромешник уже понял, что свою настоящую дочь он не увидит. И тогда он решил создать её заново. Вернее не её саму, а лишь копию. Повелитель Страха долго копил знания и силы, а потом, использовав невиданную доселе тёмную магию, украл душу умершего при рождении ребёнка и запер её в созданном им же кошмаре, кошмаре, имеющем вид его дочери.
Мы никогда не узнаем, какие именно страшные ритуалы проводил Кромешник, но он своего добился. Повелитель Страха создал девочку, точную копию своей дочери, жизнь в которой поддерживала душа ребёнка, и разум которой полностью контролировал он сам.
Шли годы. Существо, созданное Кромешником, так и не стало ни человеком, ни полноценным духом. Повелитель Страха быстро понял, что нужды в контроле над его разумом нет, оно и так будет делать всё, что велит создатель. Творение Кромешника стало его оружием, инструментом, с помощью которого он продолжал нести в мир страх.
Повелитель Страха был доволен. Благодаря этому созданию он почти полностью забыл о настоящей дочери. Вот только не учёл Кромешник того, что душа ребёнка, поддерживающая в его творении жизнь, с годами незаметно крепла. Вскоре она уже вполне сформировалась в самостоятельную личность, запертую в теле существа. Что говорить, Повелитель Страха был очень удивлён, когда то, что он создавал как дочь и, заодно, идеального слугу, отказалось выполнять его приказы.
Более того, влиять на это существо стало очень непросто. Осознав, что его же творение стало опасным для него, Кромешник решил окончательно лишить воли ту душу, что давала жизнь телу. Но что-то пошло не так, и тело было уничтожено, а душа растворилась в лунном свете.
Лишившись последней ниточки, как-то связывавшей его с дочерью, Повелитель Страха утратил и последнюю память. Впрочем, своё создание он не забыл, просто теперь для него это была лишь попытка создать слугу. Неудачная попытка. Ошибка. Самая главная Ошибка в его жизни.
— Так значит, тот дух рассказал тебе именно об ошибке Кромешника?
Диана устало вздохнула.
— Я что, уже говорить ясно не умею? Хотя нет, пожалуй, это просто ты так и не научился слушать. Тот дух Знаний, который, к слову, был весьма недоволен моим обществом, сказал, что слабость Кромешника кроется в его ошибке, что только её результат может остановить Повелителя Страха. Но теперь мы видим, что результата-то нет. От того существа не осталось ничего. Хотя, я думаю, речь идёт не о самом существе, а о том, как оно повлияло на Кромешника. Может быть… Что-нибудь… — тут у девушки-Лета кончились слова, и она задумчиво замолчала.
Холли удивилась. Диана в редких случаях не могла найти слов.
— Ладно, нам нужно побыстрее найти до… Информацию о том, как мы можем использовать полученные мной сведения, раз уж Фрост утверждает, что я куда-то там дошла, и память мою решили всё же оставить мне.
“Опять оговаривается. Седьмой раз с тех пор, как мы покинули Северный полюс. Она явно что-то скрывает… Видимо, тот дух Знаний сказал ей что-то ещё, что-то, что она хочет скрыть”, — Холли хотела задать какой-нибудь наводящий вопрос девушке-Лету, но та, словно почувствовав опасность, разразилась возмущениями.
— Почему вообще норны сказали обо мне Фросту, а не мне самой? Почему ко мне они не приходят? Что за путь, к которому я шла? Почему мне не возвращают отнятые воспоминания? Фрост, почему ты на меня так смотришь? Прекрати. У меня нервный срыв, не видно?
— Ты бы… Ты бы слетала развеяться, что ли? — осторожно предложил Джек, на всякий случай отодвигаясь подальше.
— Делать мне больше нечего! Раз уж получилось так, что судьба Куба зависит, фактически, от моих знаний и сил Холли, которые она, к слову, на удивление умело употребила сегодня, я готова сделать всё, что смогу, чтобы остановить беду.
Холли растерянно моргала. Умело? Она всего лишь немного укрепила Куб, ненадолго отсрочила неминуемое освобождение Повелителя Страха.
Диана раздражённо вздохнула и, быстро вытащив из кармана какой-то цветок, телепортировала.
— Её нет уже сутки, — Холли покачала головой.
— Ты опять волнуешься? Или просто ищешь повод выпустить когти?
— Ты мне что, вечно об этом напоминать будешь?
— Ага, — тут Джек вдруг быстро поцеловал девушку и заявил. — А я Кору недавно видел. Она тебе привет передавала. Спрашивала, почему не заходишь.
Холли привычно залилась краской. “Как здорово, что я ещё не привыкла… Надеюсь, я никогда не привыкну, не стану воспринимать его внимание как что-то само собой разумеющееся”, — подумала она.
— Я не была у неё всего два дня. Это уже долго?
— К тебе легко привязаться, знаешь ли.
— Да ладно тебе!
— Помоги мне…
Холли вздрогнула. Опять.
— Помоги мне, прошу! Дай мне сил! Это ведь так важно для меня!
Видимо, выражение лица девушки изменилось весьма ощутимо, ибо Джек понял, что происходит. Вернее понял, что она снова слышит голос. Едва ли Хранитель Веселья мог предположить, что на этот раз Холли разбирает целые предложения.
— Пожалуйста! Помоги мне…
— Как?! Я бы помогла, только скажи, как! Кто ты? — в отчаянии выкрикнула Холли.
Она была готова на всё, лишь бы её прекратили терзать просьбами о помощи, на которые она не может откликнуться. Неожиданно кто-то толкнул её в спину.
— Холли, опять ты на пути попадаешься и…
Дослушать, что хотела сказать Диана, девушка не успела. Пошатнувшись, она шагнула вперёд, а в следующий миг всё исчезло.
Тёплое летнее солнце радостно освещало школьный кабинет, заваленный яркой одеждой. Кроме одежды на партах можно было обнаружить волшебные палочки, пластмассовые мечи и другие предметы, натолкнувшие Холли на мысль о спектакле. Её предположение довольно быстро подтвердилось. За одной из гор ярко-зелёных костюмов обнаружилась девочка в платье принцессы. Её голову украшала симпатичная корона, светлые волосы были красиво завиты, но глаза были полны отчаянья. Девочка шептала что-то. Прислушавшись, Холли сумела разобрать слова.
— Пожалуйста, я так прошу! Я же знаю, должны быть такие добрые силы, которые могут дать мне смелости! Ведь этот спектакль так важен для меня, я была так рада, когда получила главную роль! Но теперь я чувствую, что если выйду на сцену — не смогу сказать ни слова. А ведь там мой папа… Я не видела его уже столько лет! Он, наверное, совсем не помнит меня… Я должна показать себя самой лучшей, может быть, тогда он будет приезжать почаще! Пожалуйста, помогите мне! Ну хоть кто-нибудь… — она опустила голову. Спина мелко задрожала.
“Плачет”, — поняла Холли.
Всё это время девушка стояла в странном ступоре, но сейчас она вдруг ясно осознала, что должна помочь. “Эти голоса… Это были голоса детей, которым действительно нужна моя помощь! Видимо, я как-то ухитрилась переместиться к одному такому”, — девочка всхлипывала, и Холли решила не медлить. Она послала волну спокойствия, а за ней — небольшую волну храбрости, которой, впрочем, должно было хватить на некоторое время. “Я уже вполне умею контролировать силу”, — гордо отметила девушка.
Девочка выпрямилась и огляделась по сторонам. Холли она не увидела, но тихо, всё ещё чуть дрожащим голосом прошептала:
— Спасибо… Кто бы ты ни был, спасибо.
Дверь в класс открылась, вошла женщина: может мама, а может учительница девочки.
— Ты готова?
— Готова! — последние следы волнения покидали голос маленькой актрисы, уступая место уверенности.
“Пусть у неё всё получится!” — подумала Холли, выскальзывая в открытую дверь.
Найти путь на улицу не составило труда. Но вот тут-то девушка в полной мере осознала тот неприятный факт, что она находится неизвестно где и не имеет ни малейшего понятия, как вернуться назад.
Впрочем, где бы Холли ни была сейчас, тут царило лето. Солнце шпарило нещадно, и девушка снова поблагодарила Луноликого за то, что он сделал её невосприимчивой к перепадам температуры. Отлично ощущая и жар, и холод, Холли не перегревалась и не мёрзла. Даже сейчас, стоя под солнцепеком в довольно-таки тёплой одежде, она не испытывала дискомфорта.
