— Я нарвался?

— Ага.

Внутренний голос настойчиво советовал просто заманить его на озеро и утопить ещё раз. А потом ещё. И ещё. Но Холли чувствовала, что до озера не дотерпит, пришибёт по дороге. Нужно было только решить, как. Даже сейчас немало ослабевший Джек был ощутимо сильнее неё.

— Я могу спастись бегством? — он всё ещё стоял, опираясь на посох.

— Можешь попробовать. Но это не поможет.

— Ну, я попробую, — в ту же секунду парень резко взлетел и помчался куда-то в сторону озера.

“Его и заманивать не надо”, — мысленно усмехнулась девушка и, призвав ту самую внутреннюю лёгкость, помчалась за ним.

Холли уже поняла, что при каждом её шаге воздух твердеет под её ногами именно так, что наступить неудачно практически невозможно. Кроме того, в пустом пространстве нет ничего, обо что можно споткнуться и на чём можно поскользнуться. Это вселяло определённые надежды. Впрочем, как и раньше, девушка долго бежать не могла. “Надо будет потренироваться, что ли… Бегать по утрам и всё такое”, — в который раз решила девушка и в который раз мгновенно забыла о своём решении.

Расстояние между ними сокращалось, и Холли, дышавшая уже довольно тяжело, предвкушала скорую расправу. Но Джек, очевидно, не спешил становиться жертвой духа Храбрости. Парень спустился на землю и побежал пешком. Холли была вынуждена остаться наверху, не решаясь возвращаться на твердую поверхность, которую Хранитель Веселья вполне мог заморозить. “Попрошу Диану добыть мне обувь для скалолазания. С шипами. В такой не поскользнешься, и кидаться ею эффективнее…” — в принципе, девушка ещё ни в кого не кидалась обувью. Но перспективы были.

Холли уже почти была готова сойти с дистанции и признать своё поражение, когда ей в голову вдруг пришла простая, но гениальная идея. “Кошачьи когти не хуже шипов на ботинках! Да и кошачье тело побыстрее и повыносливее человеческого будет”, — в следующий же миг она приземлилась, перевоплотилась и с яростным мявом продолжила погоню.

— Весело?

— Ага.

— Тогда почему я не слышу «спасибо»?

— А? За что?

— Я старался развеселить тебя, как мог! Пострадал за правое дело!

— Прости. Я не думала, что следы останутся. Мне казалось, духам нельзя нанести такие мелочные повреждения.

— А то у тебя синяков не бывает.

— Да у меня всё тело, наверное, синее! Из-за тебя, между прочим.

— А у меня из-за тебя щека поцарапана. Так что мы квиты. Даже нет, ты мне должна. Твоих синяков, в отличие от моих царапин, не видно.

— Какой кошмар! Как ты теперь, с такой щекой-то, Зубной Фее на глаза покажешься?

— А я собирался показываться ей на глаза? Мне тебя хватает, — Джек усмехнулся и чуть склонил голову, чтобы лучше разглядеть своё отражение. Маленькое зеркальце машины радостно отражало три аккуратных царапины, пересекающих левую щёку парня. — Тоже мне, украшение.

Холли снова хихикнула. Ей было немного стыдно за себя, но настроение и в самом деле здорово поднялось. “Какой он всё же милый. Хотя, пожалуй, если бы он знал, что я не сдержусь, он не стал бы…”

— И что это было? Семейная драма? — Диана как всегда появилась неожиданно. — И кто из вас Отелло?

Джек, не знакомый с творчеством Шекспира, покосился на девушку-Лето настороженно.

— Неуч с кругозором пингвина, — та лишь отмахнулась. — Тебя, между прочим, Санта ищет. Не знаю, почему ты его призыв не чувствуешь, но… Ему повезло, я была рядом. Впрочем, он этого не оценил. Велел тебе прибыть одному, без нас, — в голосе Дианы различалась обида.

— Ну, и как я пойду в таком виде? — спросил парень весело. — Там же Зубная Фея!

— А вот и пойдёшь, — Холли понимала, что он шутит. — А то ещё добавлю.

— Эй, не надо! — Джек, продолжая улыбаться, попятился назад, а потом умчался прочь.

Диана как-то странно вздохнула и пристально посмотрела на Холли.

— Ты ведь, наверняка, даже не знаешь, как тебе повезло с ним.

“Что это она? — девушка насторожилась. — Ещё не хватало, чтобы она влюбилась!” Образ Дианы, влюблённой в Джека, появляться не желал, как что-то невозможное и невероятное, но эти её слова явно были неспроста.

Впрочем, девушка-Лето тему развивать не стала. Знаком позвав Холли за собой, она дошла до какой-то скамейки и уселась на неё.

— Знаешь, мир вокруг нас полон загадок. И ответы на них порой совершенно неожиданны.

Холли напряглась ещё сильнее. “К чему это она?” Выражение лица Дианы было каким-то уставшим, но довольным. Так выглядят люди, хорошо выполнившие трудную работу. “Где она была? Что делала?” — девушка уже хотела озвучить свои вопросы, но не успела.

— В последнее время я была во многих местах, говорила со многими духами. Такого объёма информации я не получала давно. Но я ничего не забыла. Кажется, мои провалы в памяти прекратились. Это не может не радовать, — Диана вдруг улыбнулась радостной и светлой улыбкой. Настоящей улыбкой летнего духа. — О Матери Природе никто толком ничего не знает, есть только слухи. Но, думаю, это не так уж и важно. А вот то, что Кромешник при жизни был героем, сражающимся с кошмарами, меня очень удивило. Почти что каждый из действительно древних духов может рассказать о его подвигах. О его храбрости и доброте слагались легенды. В которых, к слову, нет практически ничего о его дочери. Всё, что известно о ней, так это то, что она была похожа на отца внешне. Чёрные волосы, желтоватые искры в глазах…

Холли, различив в голосе девушки-Лета обычные самодовольные нотки, появляющиеся каждый раз, когда она рассказывала что-то, о чём не знали собеседники, облегчённо вздохнула и уселась рядом.

— А где именно ты всё это узнала?

Диана закатила глаза, невольно вызвав у девушки мысли о Кролике.

— Ты меня вообще слушаешь? Или Фрост научил тебя пропускать всё самое важное мимо ушей? Ладно, молчи. Я была в самых разных местах, говорила с другими духами, в том числе и довольно древними и опасными. Но, раз уж у меня образовалось столько свободного времени… К слову, мой драгоценный заместитель справляется со своей работой просто отвратительно. Надеюсь, Луноликий заметит это и даст ему работу попроще. Он был бы отличным духом… Не знаю, духом безалаберности и несерьёзности, например. Они с Фростом просто два сапога пара. Ещё немного таких духов — и мир можно будет хоронить.

“Опять завелась…” — Холли усмехнулась. Она уже давно поняла, что девушка-Лето может бесконечно говорить о трёх вещах: о своих знаниях, о возможных причинах, по которым она не помнит прошлого и теряет память, и о глупости Джека и Эрика, которые разваливают мир своей безответственностью.

— Ну, не знаю, как твой заместитель, но Джек не настолько плох.

— Вообще, ты права, — Диана оценивающе посмотрела на девушку, словно решаясь, сказать или нет. Холли напряглась, жалея о своих словах. — Каким бы легкомысленным, бессовестным, непредусмотрительным и необразованным бы он ни был, он очень… Ладно, я скажу это. Он очень чуткий. И не смотри на меня так, я не хочу в самом деле будить в тебе ревнивого Отелло. Просто, как ты знаешь, я знакома с Фростом подольше, чем ты. И, хоть я сразу поняла, что он за человек, мне приходилось видеть его не только весёлым бараном и простодушным шутником. Он немало настрадался. Его ведь не видел никто, а он видел всех. Ему даже случалось влюбляться, — девушка-Лето грустно усмехнулась. — Но, я думаю, ему даже повезло, что о взаимности не могло быть и речи. Ведь все люди растут, стареют и умирают. А он нет. Это, наверное, очень тяжело, наблюдать за старением любимого человека, когда сам остаёшься молодым. Ему и так хватило душевных мук.

Холли растерянно моргала. Она вдруг поняла, что никогда раньше не задумывалась о том, что Джек когда-то мог любить кого-то ещё. “Почему Диана говорит это мне?” — подозрения и сомнения разгорались.

— Но вот, к чему я веду. Несмотря на все свои недостатки, несмотря на моральные переживания, Фрост остался тем же парнем, что когда-то пытался развеселить свою сестру, хотя сам был напуган не меньше неё. И все эти годы он нёс веселье и радость другим, не показывая собственных переживаний. И, знаешь, Холли, почему я немного завидую тебе? Он ведь сейчас ужасно беспокоится о будущем. Его гложет неизвестность, и, пожалуй, сильнее, чем нас. Но разве мы это видим? Нет, мы видим весёлого болвана, который продолжает веселить других. Фрост о тебе заботится, несмотря ни на что. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь так же заботился обо мне. Только, желательно, кто-нибудь менее холодный и более образованный.