- Не стоит быть слишком упрямым и гордым, – сдержанно и спокойно заметила она. – Это излишне. Вы уже дали понять, как ко мне относитесь, так что не стоит демонстрировать это снова и снова. И моя жалость тут совершенно ни при чем. Вы сегодня встали в первый раз, а у вас ранение в голову. Большие нагрузки не пойдут вам на пользу. Не забывайте, я все-таки медсестра. Заботиться о вашем здоровье – мой долг.

- Долг, – Крест горько усмехнулся. – Всегда только долг, не так ли? Ты ведь медсестра. Это было твой самой заветной мечтой, ради которой ты пожертвовала всем. Даже мной. Что ж. Твоя мечта осуществилась. Ну и как, Антуанет? Что ты сейчас чувствуешь? Ты счастлива? Принесла твоя мечта тебе счастье? Ты так спокойна, уравновешенна, холодна. Я наблюдал за тобой. Да, теперь для тебя существует только долг. Обязанности. И я – лишь одна из твоих обязанностей. И как? Это того стоило, а?

Антуанет ничего не ответила и отвернулась. Черные глаза под странно изломленными темными бровями хищно сузились и полыхнули яростью.

- Ответь мне!!! – хрипло рявкнул Крест. Шатающейся походкой он подошел к кровати, на которой сидела она, и тяжело опустился рядом. – Посмотри мне в глаза и ответь: это того стоило? – снова потребовал он.

Подняв руку, он взял ее за подбородок и резко развернул лицом к себе, горящий гневом и болью черный взгляд встретился со спокойно-усталым карим. Несколько мгновений он мрачно всматривался в ее лицо, словно пытаясь отыскать в нем что-то.

- Ни тени раскаяния, – наконец пробормотал он и усмехнулся с нескрываемой горечью. – Впрочем, наверное, этого и стоило ожидать. Все за мечту, не так ли, Антуанет?

Услышав эти слова, женщина застыла, словно статуя, а ее лицо мгновенно окаменело, превратившись в бледную мраморную маску. Подняв руку, она резко отбросила его ладонь и нахмурилась.

- Оставь в покое мою мечту, – несмотря на явный гнев, ее голос по-прежнему звучал спокойно и ровно. – Она не имеет никакого отношения к тому, что произошло между нами.

- Вот как? А судя по твоему письму – имеет. Именно поэтому ты бросила меня! Чтобы учиться в Париже и стать медсестрой. Но тебе даже не хватило смелости сказать мне об этом в лицо! – с обжигающим презрением процедил Крест.

Воцарилась тишина. Теперь уже Антуанет внимательно всмотрелась в его лицо. Наконец ее черты несколько смягчились, и сквозь них проступила усталость.

- Крис…

- Не называй меня так! – резко перебил он. – Кристиана-Пьера де Ла Вреньи больше не существует. Он умер. Давно. Восемнадцать лет назад. Мое имя Крест.

- Хорошо, – Антуанет вздохнула и отвернулась, снова скрывшись за маской покоя и умиротворения. – Так зачем вы пришли сюда, месье Крест? – подчеркнуто вежливо осведомилась она.

- Я уже сказал.

- Да, я слышала. Только ведь это неправда. Ты пришел сюда не затем, чтобы узнать, что я чувствую или как я жила все эти годы. Думаю, тебе это совсем неинтересно. Ты пришел сюда, чтобы сказать, что чувствуешь ты. Вернее, что ты думаешь обо мне. Что ж… Вперед. Я тебя слушаю очень внимательно. Обещаю выслушать все, что ты мне скажешь, и не перебивать.

- Откуда такое смирение? – едко усмехнулся Крест, зло сверкнув глазами. – На тебя это не похоже.

Антуанет слабо улыбнулась.

- Это не похоже на ту Антуанет, которую ты знал когда-то. Но это было давно. Восемнадцать лет назад. Той Антуанет больше нет. Как и Кристиана-Пьера. Жизнь и работа изменили меня. Научили терпению и… смирению. Впрочем, мы отвлеклись. Ты пришел, чтобы сказать мне, что ты обо мне думаешь. Начинай. Только ты зря тратишь время. Я знаю, что ты мне скажешь, как и то, что ты думаешь обо мне.

- Нет, не знаешь. И никогда не узнаешь! Для того, чтобы понять, что такое боль предательства, нужно испытать это. Но ты этого не почувствуешь. Тебя не предавали…

- Ты так думаешь? – Антуанет странно посмотрела на него и чуть улыбнулась загадочно-грустной улыбкой.

- Да, но речь сейчас не об этом, – он замолчал на мгновение, тяжело дыша и сверля ее тяжелым яростным взглядом, но когда он вновь заговорил, его голос прозвучал холодно и официально. – Вы ошибаетесь, мадемуазель Делакруа. Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о ваших или своих чувствах. Они больше не имеют значения. Я пришел, чтобы задать один-единственный вопрос, который мучил меня все эти годы, и получить наконец на него ответ. Услышать его из твоих уст. Почему, Антуанет? Почему ты предала меня? Предала нас? Стоила ли твоя мечта такого предательства?!

- Это уже целых четыре вопроса, – слабо улыбнулась медсестра.

- Не уходи от ответа! – яростно потребовал Крест.

Улыбка исчезла с ее лица. Антуанет вздохнула и серьезно посмотрела на него.

- Я не предавала тебя, – тихо ответила она.

Воцарилась тишина. Крест ошеломленно смотрел на сидящую перед ним женщину, на лице которой были написаны терпеливое спокойствие и грусть, словно у святой на иконе, и не верил своим ушам. Он ожидал услышать что угодно, но не такую откровенную, жестокую, отвратительную ложь.

- Что?!! – наконец пробормотал он, приходя в себя, но тут же, скривившись, покачал головой. – Черт возьми, наверное, я должен был этого ожидать.

- Чего ожидать? – недоуменно переспросила Антуанет.

- Что ты все будешь отрицать, разумеется. Очень по-женски. Неплохой ход.

- Я всего лишь сказала правду, – тихо возразила женщина. – Разве ты не за этим пришел сюда?

- Правду?!! – он захлебнулся от возмущения и ярости. – Ты утверждаешь, что ничего не было, и называешь это правдой?!!

- Да! – жестко подтвердила Антуанет.

- Ну, разумеется, ты меня не предавала, – издевательски хмыкнул мужчина. – И письма, в котором ты сообщала, что между нами все кончено и ты уезжаешь в Париж, конечно, тоже не было. Я все это придумал!

- Не совсем так, – спокойно и терпеливо возразила Антуанет.

- Неужели?! А как же?

Терпение Антуанет подошло к концу. Она нахмурилась и сурово поджала губы, а обычно мягкие карие глаза сверкнули гневным огнем.

- Послушайте, месье Крест! Давайте сначала определимся, зачем вы сюда пришли: чтобы услышать правду или чтобы высказать мне свое мнение по поводу того, что произошло? Если для того, чтобы высказаться самому, то говорите побыстрее и уходите. Я работаю по двадцать часов в сутки и очень устаю. У нас каждая минута отдыха на счету! Поэтому у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ваши гневные проповеди, насколько бы справедливы, на ваш взгляд, они ни были!!!

Это возымело желаемый эффект: Крест замолчал, сверля ее исподлобья мрачным взглядом.

- Хорошо, – наконец произнес он холодным, ровным тоном. – Говори. Обещаю, что не скажу ни слова, пока ты не закончишь.

Антуанет глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду.

- Я действительно не предавала тебя, – повторила она, стараясь говорить спокойно, хотя это давалось ей с явным трудом. – То письмо, которое тебе передал мой отец восемнадцать лет назад, было написано не мной. Ты обещал не перебивать, – строго напомнила она, заметив, как он ошеломленно открыл рот, явно намереваясь заговорить. – Если ты помнишь, наши отцы были против наших отношений. Они требовали, чтобы мы прекратили встречаться, но мы отказались. Спустя какое-то время мой отец сообщил, что наша дальняя родственница, жившая в Тулузе, серьезно больна. Он попросил меня поехать к ней ненадолго, чтобы помочь. Поскольку речь шла о единственном близком нашей семье человеке, я не смогла отказать. У меня не было возможности сообщить тебе о своем отъезде, но отец сказал, что поездка займет всего несколько дней, поэтому я не нашла в этом ничего страшного и уехала. Однако болезнь тетушки затянулась. В итоге я вернулась не через несколько дней, как рассчитывала, а через несколько недель. На следующий день после моего приезда отец передал мне письмо. Твое письмо.

- Мое письмо?! – на лице Креста отразилось глубочайшее изумление. – Но я не писал никаких писем.

- Я знаю. Не перебивай.

- Извини.