«И для меня», – мысленно добавила Флэнни.

Резко развернувшись, она неторопливо направилась к своему месту в углу комнаты. Чарли проводил взглядом ее высокую стройную фигуру и усмехнулся, в темных глазах блеснули хищные искры.

«Надо же. А у красавицы еще и характер есть! И какой характер! «У меня нет ни времени, ни желания заводить легкомысленные интрижки!» Кто бы мог подумать, что в такой дыре, как какой-то там военно-полевой госпиталь во Фландрии, есть такое чудо. Совершенно неприступное чудо с крутым норовом! Обожаю таких!!! Вы недооцениваете меня, мисс Флэнни, если думаете, что я отступлю. Ни за что! Вы не отделаетесь от меня так легко! Что ж… Охота обещает быть интересной».

Продолжение следует…

====== Часть 19. Мой ад по имени Антуанет ======

Лишь на миг остановятся стрелки часов, Чтобы мы посмотрели друг другу в глаза… И качнутся незримые чаши весов, И знакомые звезды потянут назад… Айголь

Конец августа 1918 года, Франция.

Военно-полевой госпиталь 1478.

Чарли медленно открыл глаза и несколько раз моргнул, сбрасывая остатки сна, а затем нахмурился и оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что же его разбудило. Кругом царили полумрак и тишина, изредка прерываемая сонным бормотанием раненых. Чуть повернув голову, Чарли взглянул в окно.

«Как темно. Должно быть, середина ночи. Часа три…» – отрешенно отметил он, глядя в застывшую за стеклом непроницаемо-чернильную тьму.

В этот момент с другой стороны послышался едва слышный мелодично-хрустальный звук падающих капель воды.

«Так вот что это было».

Чарли усмехнулся и неторопливо повернулся, уже зная, что сейчас увидит. На краю постели, на которой лежал Терри, сидела та самая золотоволосая девушка, с которой он когда-то, целую вечность назад, познакомился в бостонском порту. Тогда она приняла его за Терри, потому что на нем был надет его костюм. Он до сих пор помнил ту отчаянную надежду, которая звучала в ее голосе, когда она, вцепившись в лацканы его пиджака, лихорадочно расспрашивала его о Терри. И потом, в том госпитале в Чикаго… Когда он спрыгнул с поезда и, доставленный в больницу весь в бинтах, назвался именем Терри, чтобы уйти от полиции.

«Как же все-таки чертовски запутана наша жизнь. Просто диву даешься! – вдруг подумалось ему. – Кто бы мог предположить, что мы снова встретимся – здесь, на фронте, в военно-полевом госпитале? Но теперь уже все втроем. Только вот Терри до сих пор не пришел в себя. Здорово зацепило парня. Ну, раз до сих пор не отошел в мир иной, значит, выберется!»

- Эй, Кенди, – тихо позвал он девушку.

Кенди осторожно сменила очередной компресс и, обернувшись, удивленно посмотрела на него, но тут же виновато потупилась.

- Я разбудила тебя? Прости, я старалась не шуметь.

- Ничего. Ты не разбудила меня, Кенди. Я часто просыпаюсь ночью. Раны чешутся, просто жуть.

- Значит, заживают, – спокойно заметила девушка, отжимая следующий компресс. – Если хочешь, я смочу их карболкой.

- Нет, спасибо. Я сыт по горло этим жутким запахом.

- Ничего не поделаешь, – вздохнула Кенди. – Ничего другого у нас нет.

- Ясно. А ты, как я посмотрю, снова на своем втором посту, – усмехнулся молодой человек, озорно сверкнув глазами.

- На втором посту? – непонимающе переспросила Кенди, на секунду даже забыв о компрессе и удивленно глядя на него.

- Да. Это место на краю постели Терри уже стало твоим вторым постом. Ты все дежурства проводишь здесь.

На бледных щеках девушки проступил яркий румянец, но в следующее мгновение ее брови сурово сошлись над переносицей.

- Ничего подобного, – строго возразила она, возвращаясь к прерванному занятию. – Я уделяю ему внимания не больше, чем другим. Просто в данный момент у него лихорадка. Нужно во что бы то ни стало сбить температуру, иначе положение может стать очень опасным, только и всего.

- Угу, – скучающе-насмешливо заметил Чарли. – А твои чувства к нему, разумеется, совершенно ни причем.

- Так и есть, – сухо подтвердила Кенди в ответ на его иронию. – Если бы ты был в таком состоянии, как он, то я бы точно так же сидела и с тобой, и с любым другим раненым. Между прочим, – еще более строго продолжила она, снова поворачиваясь к Терри и меняя компресс, – сейчас середина ночи. Тебе надо отдыхать. Спи, Чарли. Чем больше ты будешь отдыхать, тем быстрее поправишься и уйдешь отсюда.

- Да ладно. Не дуйся. Я всего лишь пошутил. Почему бы тебе просто не признать, что ты его любишь? Что в этом такого особенного? Что вообще может быть особенного в том, что женщина любит мужчину? Это же естественно. Что между вами произошло? Вы поссорились? Так это же пустяк…

- Чарли, я буду тебе очень обязана, если ты немедленно замолчишь и будешь спать! – резко перебила его Кенди и холодно посмотрела на него. – То, что произошло или происходит между мной и Терри, касается только нас двоих, и мы оба будем тебе очень благодарны, если ты наконец-то прекратишь совать нос не в свое дело!

- Ничего себе! – от возмущения Чарли даже чуть приподнялся на постели, но тут же упал обратно, морщась от боли. – Вот это отповедь. Да я ведь хотел как лучше.

- Чарли! – в голосе Кенди явственно прозвучало предупреждение.

- Ну ладно, ладно, – обиженно пробурчал тот. – Молчу, – и, надувшись, отвернулся.

Тяжело вздохнув, Кенди сменила последний компресс и снова повернулась к Чарли.

- Извини, я не хотела кричать. Ты не виноват в том, что у нас ничего не получилось. Никто не виноват, – Кенди опустила голову и замолчала.

- Да брось ты! – пробормотал тот, поворачиваясь и удивленно глядя на нее. – Все у вас наладится.

- Нет, Чарли, не наладится, – вздохнула девушка, уголки ее губ дрогнули в горькой улыбке. – Ничего не наладится. Терри дал слово другой. Она спасла ему жизнь. И мне нет больше места в его жизни. Так-то вот.

- Вот оно что, – прошептал молодой человек и посмотрел на лежащего на соседней койке друга. – Наверное, это и есть та причина, по которой он пошел на фронт.

- Что?!

- Когда он попал в мой взвод, я поинтересовался, каким ветром его занесло на войну – я знаю, что он стал преуспевающим актером и все такое – но Терри отказался отвечать. Только пробормотал что-то насчет того, что у него была причина, но он не хочет о ней говорить. Вот я и думаю: не это ли та причина, по которой он здесь?

- Мне так не кажется, – спокойно возразила Кенди, снова меняя компресс.

- Почему?

- Это слишком мелко и глупо, – убежденно пояснила девушка таким тоном, словно объясняла маленькому несмышленному ребенку самую очевидную вещь в мире. – Более того, это жестоко по отношению к его матери и Сюзанне, не говоря уже о том, что бегство от проблемы – это самый трусливый путь. Терри – не трус и никогда не поступил бы так малодушно. Думаю, что он пошел на фронт по другой причине, а не из-за меня или какой-либо другой женщины.

На мгновение глаза Чарли округлились от удивления, а затем по его губам скользнула насмешливо-снисходительная улыбка, которая, впрочем, тут же исчезла.

- Кенди, война – это самая глупая, бессмысленная и жестокая вещь в мире, – тихо и серьезно сказал он. – У нормального человека не может быть разумных причин идти туда, где его могут убить. Только неразумные. А за большинством неразумных причин, которыми мужчины оправдывают свои поступки, как показывает мой личный опыт, стоит женщина. Мать, дочь, сестра, подруга, любовница, любимая, просто случайная знакомая – но всегда женщина. И мне почему-то не кажется, что Терри в этом отношении отличается от остальных мужчин. Впрочем, если тебе от этого легче, можешь считать, что его добровольное паломничество под пули продиктовано патриотизмом.

Несколько мгновений Кенди молча смотрела на него странным задумчиво-непроницаемым взглядом, а затем длинные ресницы дрогнули и опустились, скрывая ее глаза.

- В самом деле? – совершенно невозмутимо заметила она, аккуратно складывая компрессы. – В таком случае, что за женщина стала причиной твоего ухода на фронт?