- Считай, что ты ее уже передала.

- Антуанет.

Жоа быстро обернулась, с улыбкой глядя на главную медсестру, стоящую прямо за ее спиной. Нил смотрел туда же, а потому никто из них не заметил, как изменилось выражение лица Креста при первом же звуке этого мягкого, бархатного женского голоса. За считанные секунды на нем отразился целый шквал эмоций: от изумления и шока, до чего-то неясного, смутно напоминающего ненависть или… боль, которые, впрочем, тут же сменились прежней каменно-непроницаемой маской, а затем он неторопливо отвернулся в другую сторону.

- Встретила знакомых? – между тем осведомилась Антуанет, озорно сверкнув глазами.

- Да. В некотором роде, – пробормотала девушка.

- Что ж… Это замечательно, – понимающе улыбнулась главная медсестра. – Но тебе нужно отдохнуть. Иди, а я начну обход. Полагаю, у вас еще не раз будет возможность побеседовать.

- Да, мадемуазель Антуанет, – Жоа снова повернулась к Нилу. – До следующего дежурства.

- Ловлю на слове, – усмехнулся тот.

Девушка мягко рассмеялась и, поднявшись, направилась к двери. С задумчиво-грустной улыбкой Антуанет молча проводила ее взглядом, а затем подошла к Нилу и присела на край постели.

- Ну, что ж, молодой человек. Начнем, пожалуй, с вас.

Она быстро коснулась ладонью его лба и щек и удовлетворенно кивнула.

- Температуры нет, – коротко констатировала женщина. – Это очень хорошо. А теперь приподнимитесь. Только очень медленно и осторожно, – она помогла Нилу принять сидячее положение и принялась снимать повязки. – Сейчас промоем раны и снова перевяжем их.

Отбросив в проход снятые бинты, она внимательно осмотрела его раны и снова кивнула.

- Неплохо. Если будете соблюдать предписания врача и не разбередите их, то скоро покинете госпиталь. А сейчас придется потерпеть. Будет очень больно.

Антуанет обмакнула одну из чистых белых тряпочек, что держала в руках, в карболку и быстро, но осторожно смочила первый шов. От резкой боли у Нила перехватило дыхание, а в глазах потемнело, но он стиснул зубы и не издал ни звука. Закрыв глаза, он вызвал в памяти образ рыжеволосой красавицы-медсестры, с которой его вновь так неожиданно и странно свела судьба, и попытался отрешиться от происходящего. Секунды замедлили свой бег и тянулись подобно вязким медовым струям, наполненным жгучей болью, опаляющей израненную плоть. Наконец все закончилось. Нил медленно выдохнул и только тогда понял, что все это время, пока медсестра обрабатывала его раны, он не дышал.

- А вы молодец, – улыбнулась Антуанет, накладывая чистые бинты. – Я знаю, что это зверски больно. К сожалению, другого выхода нет. Или это, или заражение и смерть.

- Понимаю, – сдавленно прошептал Нил и глубоко вздохнул, пытаясь унять боль.

- Вот и хорошо. Потерпите. Когда швы стянутся, боль пройдет. А теперь отдыхайте. Покой и сон – это все, что вам сейчас нужно. Если вдруг что-то понадобится – я рядом. И ни в коем случае не вздумайте вставать! Поняли?

- Есть, мадам, – усмехнулся молодой человек.

- Мадемуазель, – парировала Антуанет. – Люблю пациентов, которым не нужно повторять дважды. Отдыхайте.

Взяв бутылочку с карболкой, она ободряюще улыбнулась ему и направилась к следующей постели. Там, отвернувшись к стене так, что ей был виден лишь опутанный белыми повязками затылок, лежал мужчина. Он лежал совершенно неподвижно, но Антуанет помнила, что когда она вошла, он тоже разговаривал с Жоа.

«Значит, в сознании. Может быть, задремал? Судя по всему, у него все в порядке, иначе бы Жоа предупредила меня. И все-таки рана в голову. Опасно. Непредсказуемые ранения».

Антуанет присела рядом и ласково, но настойчиво коснулась его плеча.

- Простите, но нужно сменить повязку, – мягко попросила она. – Повернитесь, пожалуйста. Только медленно и осторожно. Вам ни в коем случае нельзя делать резких движений.

На какое-то мгновение ей показалось, что он действительно задремал и не слышит ее, но мгновенно напрягшееся и окаменевшее от ее прикосновения плечо мужчины сказало ей, что это не так.

«Странно, – подумала Антуанет. – Впрочем, бывали и более странные случаи. Мало ли что его беспокоит? Но рану необходимо обработать, и повязку сменить на чистую. Нельзя допустить заражения!»

Она нахмурилась и уже открыла рот, чтобы повторить свою просьбу, но тут плечо под ее рукой слегка вздрогнуло. Мужчина медленно повернулся, и ее сияющий мягкостью и покоем взгляд встретился с его непроницаемо-черным вороньим. Антуанет почувствовала, как кровь отхлынула от сердца, а внутри все оледенело. Застыв, словно статуя, она молча смотрела в лицо лежащему перед ней мужчине, который отвечал ей таким же пристально-неподвижным взглядом.

- Здравствуйте, мадемуазель Делакруа, – наконец тихо сказал Крест и чуть усмехнулся кончиками губ. – Не думал, что увижу вас когда-нибудь, – еще тише добавил он, в черных глазах под странно изломленными бровями сверкнули ледяные искры.

При звуке его голоса и без того мертвенно-бледная Антуанет побледнела еще сильнее, но не произнесла ни звука, а только молча смотрела на него широко распахнутыми глазами, где, сменяя друг друга безумным водоворотом, кружились растерянность, неверие, гнев, страх, отчаяние, радость, которые постепенно смешались воедино, превратившись в выражение странной, почти нечеловеческой боли, а ладонь, лежавшая у него на плече, безвольно скользнула вниз и обессиленно застыла поверх темной шерсти больничного одеяла. Побелевшие губы слабо шевельнулись, хриплый шепот прошелестел по комнате и растаял в тишине.

- Кристиан.

Военно-полевой госпиталь 1478.

Войдя в палату, Флэнни быстро окинула ее взглядом и, обреченно вздохнув, направилась к девушке, сидевшей на краю постели одного из раненых. Остановившись рядом с подругой, она протянула руку и осторожно коснулась ее плеча.

- Кенди.

Та подняла на нее обведенные темными кругами глаза, в которых светились беспокойство и безграничная усталость.

- Что? – одними губами прошептала она, словно боялась разбудить лежащего на постели мужчину, чья ладонь безвольно покоилась у нее на коленях в нежном кольце ее ладоней.

- Твоя смена закончилась час назад, – тихо заметила Флэнни – Тебе нужно отдохнуть.

- Но я не устала, – пробормотала Кенди, отворачиваясь.

- Нет, устала, – строго перебила ее Флэнни и сурово нахмурилась. – И не просто устала. Ты совершенно измучена. И морально, и физически. Тебе необходим отдых, иначе ты скоро сляжешь сама, а нам сейчас как никогда необходимы рабочие руки, а не дополнительные пациенты.

- Вовсе нет! – упрямо возразила та. – Флэнни, я помню о своих обязанностях. Я провела все обходы, сменила повязки.

- Кенди, я не сомневаюсь, что ты выполняешь свой долг как положено и со всей ответственностью, но нельзя забывать и о собственном здоровье, – Флэнни присела рядом и ласково обняла ее за плечи. – Я все понимаю, Кенди, поверь мне. Даже если не всегда показываю это. Но я не ослеплена любовью, поэтому и вижу, что, заботясь о нем, ты совершенно забыла о себе. Так нельзя. Если ты заболеешь и сляжешь, этим ты не поможешь ни своему любимому, ни другим раненым. Наоборот. Ты не сможешь ухаживать за ними. Так зачем же ты так изводишь себя? Поэтому я советую тебе пойти и отдохнуть, – Флэнни снова нахмурилась, придав своему лицу самое суровое выражение, какое только смогла. – Немедленно! – приказала она не терпящим возражений тоном. – И не вздумай спорить! В конце концов, я здесь за старшую. Когда начнется твоя смена, ты снова придешь сюда, а до этой минуты я не желаю тебя видеть, поняла?

- Да, – в ответ на эту суровую тираду Кенди лишь слабо улыбнулась и на мгновение прижалась лбом к мягкому теплому плечу подруги, словно черпая силу в ее уверенном, ласковом прикосновении. – Но если с ним что-нибудь случится.

- Мы позаботимся о нем, – тихо закончила за нее Флэнни. – Как заботимся о всех остальных. Мы делаем все, чтобы каждый из тех, кто попадает в госпиталь, выжил и поправился как можно быстрее. И твой Терри тоже. Неужели ты не доверяешь нам, Кенди?