«Боишься, змея подколодная?!! – думал он, чувствуя, как в жилах бурлит и несется абсолютное, чистейшее бешенство. – Бойся, Элиза. Бойся! В конце концов, ты все же откусила больше, чем смогла проглотить, великосветская тварь! Но я заставлю тебя прикусить твой мерзкий ядовитый язык, гадюка!»

Арчи шагнул к девушке. Элиза поспешно отступила еще на шаг. Молодой человек усмехнулся уголками губ. Жестко. Почти жестоко.

- Ты будешь молчать, Элиза. Если ты кому-нибудь расскажешь о положении Анни, то клянусь, ты пожалеешь о своей болтливости. Поверь мне на слово и не испытывай мое терпение, оно не бесконечно. Ты поняла меня?

В комнате повисла напряженная тишина.

- Я спрашиваю: ты поняла меня?!! – рявкнул Арчи.

Впервые в своей жизни он так грубо говорил с женщиной. И впервые ему было абсолютно все равно.

- Да, – выдавила из себя Элиза.

- Вот и хорошо. Только вздумай открыть рот – и я расскажу, где и как погиб твой братец Нил, и тогда уже ты не войдешь ни в один приличный дом. Если, конечно, мне удастся сдержать себя и не свернуть тебе шею! – тон, которым были произнесены эти слова, свидетельствовал о полной серьезности угрозы.

- А-Арчибальд! – Элиза была так потрясена, что не нашлась, что ответить.

Арчи прошел мимо нее и направился к двери.

- Куда ты? А как же ужин?

- Скажи Альберту, что у меня появилось неотложное дело, – холодно обронил он, не оборачиваясь и не сбавляя шага. – И держи язык за зубами, иначе тебе не поздоровится. Я – не глава семьи и не буду таким снисходительным, как Альберт.

Дождавшись, когда за его спиной закрылась дверь, Элиза обессилено опустилась в кресло. Ее слегка трясло от пережитого напряжения и кипящей злости.

«Да как он смеет?!! Как он посмел говорить со мной так?!! Мерзавец!!! Грубиян!!! Впрочем, чего еще ожидать от того, кто водится с нищим сбродом из приютов? Но ты заплатишь мне за то, что произошло здесь! Ты пожалеешь, Арчибальд О’Коннел! Вы все пожалеете! Все!!!»

Позднее.

Дом Брайтонов.

И снова он стоял у окна гостиной, за которым медленно падал мелкий снег. Только теперь это была гостиная городского особняка Брайтонов, хотя и такая же милая и уютная. «Как давно я здесь не был. Ну, да. С самого отъезда Анни. Анни…» За спиной тихо скрипнула дверь. Арчи обернулся. Она стояла у порога. Совершенно такая же, какой он ее помнил. Арчи всматривался в нее, ища следы изменений, и не находил. Это была все та же Анни. Но он знал, что это обман. Иллюзия, которая скоро развеется. Анни изменится. Она уже меняется. Правда, пока незаметно для глаз. Но скоро изменения станут очевидны, и тогда… – Добрый вечер, Арчи. С твоей стороны весьма любезно навестить меня. Признаюсь, не ожидала увидеть тебя так скоро. Могу я поинтересоваться о причинах столь внезапного визита? – Здравствуй, Анни. Арчи смотрел на нее так пристально и испытывающее, что Анни невольно поежилась. Она изо всех сил старалась вести себя, как обычно. Словно ничего не было, и это просто встреча старых знакомых. – Как ты? – между тем тихо спросил Арчи. – Как я? – Анни непонимающе моргнула. – Как обычно. Ты какой-то странный сегодня. Все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? – Хорошо ли я себя чувствую? – Арчи мысленно усмехнулся иронии ситуации. – Да, вполне. Хотя это я должен интересоваться тем, как ТЫ себя чувствуешь. Анни слегка побледнела. – Ч-что ты имеешь в виду? Арчи призвал на помощь всю свою выдержку и терпение. – Анни, я все знаю. Его слова, словно каменные глыбы, падали в тишину комнаты. – Что ты знаешь? – Анни упорно делала вид, что понимает, о чем идет речь, в бесплодной попытке спрятаться за этим мнимым непониманием от грядущего объяснения. Но Арчи не собирался уступать ей. Только не сегодня. – Что ты… – молодой человек замялся на мгновение, словно не решаясь произнести вслух запретную истину, – …в деликатном положении, – наконец закончил он. Мертвенно бледные щеки Анни заалели. – Кто тебе сказал? – едва слышно выдавила она. – Кенди? Я ведь просила ее не говорить. Она обещала мне… Услышав имя Кенди, Арчи вздрогнул и нахмурился. – Кенди? Так она знает? Теперь нахмурилась Анни. – Ты хочешь сказать, что узнал это не от Кенди? – Нет. Теперь лицо девушки могло поспорить бледностью со свежевыпавшим снегом за окном. – О, господи… От кого? – Мне сказала Элиза. – ЭЛИЗА?!! – двигаясь, словно в тумане, Анни добрела до дивана у окна и обессилено опустилась на него. – О, боже, – забормотала она, в отчаянии теребя оборку на платье. – Это конец. Завтра об этом будет знать полгорода. Я должна уехать. Срочно. Немедленно! Но… Как объяснить маме и папе? А впрочем, придумаю. Уверена, они поймут. Должны понять. Но сначала нужно уехать.

Арчи набрал в грудь побольше воздуха. Решающий момент наступил.

– Анни, не нужно никуда уезжать. Девушка подняла голову и посмотрела на него. В темных глазах стояли слезы боли и отчаяния. – Ты с ума сошел?! Остаться здесь и выносить все эти презрительные взгляды? Нет, это выше моих сил, не говоря уже о том, как тяжело будет маме и папе. В конце концов, я это заслужила, а они нет! – Не нужно никуда уезжать, – упрямо повторил Арчи. – Элиза никому ничего не скажет. – Элиза? Не скажет? – Анни едва не расхохоталась от наивной нелепости его заявления. – Арчи, ты точно с ума сошел! Готова поспорить на что угодно, что она уже поделилась этой пикантной новостью со всеми великосветскими сплетницами! А значит, завтра их ядовитые языки примутся за дело, а послезавтра от меня и костей не останется. Обглодают и не подавятся! – Анни, Элиза будет молчать, поверь мне. Что-то крылось за его убежденностью. И Анни почувствовала это. – Почему ты так в этом уверен? – тихо спросила она. Арчи чуть улыбнулся. – Скажем так: у меня есть основания. Я убедил Элизу, что в ее же интересах, чтобы то, что произошло, оставалось тайной, как можно дольше. Смешно верить в благородство Элизы, но личная выгода для нее превыше всего. Она будет молчать, поверь мне. Его слова прозвучали так уверенно и убедительно, что Анни немного расслабилась. – Хорошо. Это все, что ты хотел сказать мне? – Все? Нет. Это вообще не то, о чем я пришел поговорить. – Вот как? Что ж… Я слушаю тебя. – Анни, – Арчи снова замялся, старательно подбирая слова. Но пути назад не было, и он заставил себя продолжить. – Анни, этот ребенок мой. Это был не вопрос, а утверждение, и девушка поняла это. Надменно вскинув голову, она внимательно посмотрела на него. Арчи стало не по себе от этого колючего злого взгляда. – Ты в этом уверен? – коротко осведомилась Анни. Ее голос был холоднее январского льда на озере Мичиган.

«Хороший ход. И отличный удар. А ты многому научилась, малышка Анни Брайтон», – мысленно усмехнулся он.

– Я знаю тебя. Я помню, что произошло между нами. Я уверен, что этот ребенок мой. – И что? – Анни явно не собиралась сдаваться. – Анни, мы должны обвенчаться. И сделать это как можно быстрее. Так будет лучше. – Лучше для кого? – тихо поинтересовалась девушка, сжав кулачки с такой силой, что побелели пальцы. – Для всех, – убежденно произнес Арчи. – И в первую очередь для тебя и нашего ребенка. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Анни не выдержала первой. – Я в этом не уверена, – пробормотала она, отводя взгляд. – Что? – Я не уверена, что это лучший выход, Арчи. – Анни… – Нет, послушай меня, Арчи. Я благодарна тебе за предложение. Я оценила твой благородный жест, но считаю его излишним. После свадьбы Кенди, я вернусь в Нью-Йорк. Нью-Йорк – огромный город, где до меня никому нет дела, в отличие от Чикаго. Там мы и будем жить. – Анни, прошу тебя, подумай, – Арчи попытался воззвать к голосу разума.

Но, увы, там, где властвуют ревность и обида, как правило, не остается места для разума.

– Тут не о чем думать, Арчи! Мой ответ – нет. Я не выйду за тебя замуж. Потому что знаю, что ты не любишь меня. Ты любишь Кенди. А та ночь была всего лишь ошибкой. Пьяным бредом. И ты это знаешь! Нет, не лги мне! Не лги. Я знаю, что ты сожалеешь о том, что произошло между нами. Иначе не сбежал бы наутро тайком, словно вор. Я не хочу связывать свою жизнь с мужчиной, который глядя на меня не испытывает ничего, кроме сожаления о собственной минутной слабости! «Сожаления? Ты ошибаешься, Анни. Если бы ты только знала, как ты ошибаешься. Единственное, чего я не испытывал и не испытываю, вспоминая о той нашей ночи, так это сожалений! И именно это не давало мне покоя все это время, заставляло избегать тебя! Именно поэтому я перестал ездить в Нью-Йорк. Я должен сожалеть. ДОЛЖЕН! Но не сожалею!» Слова рвались с его губ, но Арчи передумал. Она не поверит – он знал это. Будь он на ее месте, то не поверил бы. Арчи призвал все свое терпение и решил изменить тактику.