Деймон смотрел на Елену, не отводя взгляд, и не мог поверить своим глазам: она приняла его боль, как свою собственную. И ей действительно было его жаль. Несмотря на то, что он был ей никем. Несмотря на то, что она еще недавно его ненавидела. Почему-то именно в этот момент, когда он говорил о своей любимой девушке с такой грустной, но очень искренней улыбкой и нежностью, когда с таким трепетом вспоминал каждый день, прожитый вместе с ней, с такой болью в голосе рассказывал о том, как ему пришлось с ней попрощаться, в ее душе поселилась уверенность: он не такой, каким нарисовало его образ ее сознание. Он умеет любить, скучать, скорбеть. Он человек. Со своими чувствами, взлетами и падениями, со своими ошибками. И сердце невыносимо щемило каждый раз, когда она смотрела в его глаза и видела в них океан боли и несбывшихся надежд.

— Откуда же ты такая… — то ли с усмешкой, то ли серьезно пробормотал он. — Ты жалеешь каждого…

— Вы с Кэтрин заслуживали другого.

— Да, — задумчиво проговорил Деймон. — Наверное.

— Ты больше не влюблялся? — спросила Елена, вновь подняв взгляд на него.

Сальваторе мотнул головой.

— Я сам не знаю, что со мной происходит. В каждой девушке я ищу черты Кэтрин. Я просто любил ее. И мне ее очень не хватает.

Елена вдруг поняла, сколько всего Деймон на самом деле уместил в одну фразу: «Я просто любил ее». Наверное, в этом и заключалась вся его жизнь — и та, которая была с Кэтрин, и та, что ожидала его после. Он действительно любил. Так сильно, как умел. Наверное, поэтому он так и не смог отпустить ее.

— Деймон, ты…хочешь увидеть во мне Кэтрин, да? Не только внешне, но и внутренне? — вдруг несмело спросила Гилберт, облизнув пересохшие губы.

Деймон отвел взгляд и почувствовал внутри какой-то укол: наверное, так оно и было, даже если он сам это не до конца осознавал.

— Я не знаю, правда, — мотнул головой он. — Если бы вы были похожи еще и характерами… Это было бы безумие.

Елена помолчала немного, а затем произнесла:

— Деймон, спасибо тебе.

— За что? — удивленно спросил он.

— За то, что все рассказал. Что не стал увиливать и лгать. За то, что доверился.

В этот момент у Елены в сознании словно бы рухнул какой-то барьер, и она коснулась пальцами его руки. Деймон взглянул на нее, и она посмотрела ему в глаза.

— Деймон, время лечит, — негромко сказала она. — Ты научишься жить с этим. Я знаю, о чем говорю. Оно, правда, затягивает многие раны. И однажды, встретив девушку, которая, быть может, даже не будет похожа на Кэтрин, ты вновь полюбишь. И станешь счастливым.

Слова Елены напомнили Деймону то, о чем говорила Роуз пару недель назад. Он улыбнулся уголками губ.

— После всего того, что ты испытала по отношению ко мне, ты считаешь, что я заслуживаю счастья? — усмехнулся он.

Ни один мускул не дрогнул на лице Елены, и она абсолютно серьезно и с полной уверенностью ответила:

— Да.

И от этого короткого слова по коже у Деймона почему-то побежали мурашки.

— Ну и что будем делать? — спросил Клаус, нервно отстукивая пальцами по столу незамысловатый ритм. — Звонить Стефану?

— Слушай, может, мы все-таки перепутали? — неуверенно спросил Финн. — Все-таки была ночь, да еще и мы были выпившие…

— Ну ты же узнал Деймона. Откуда он здесь вообще?

— Стефан рассказывал, что у него здесь квартира… — задумчиво пробормотал Финн.

— Ну, в том, что это был Деймон, ты уверен?

— Да.

— А я совершенно точно видел Елену.

Финн потер глаза.

— Елена и двоюродный брат Стефана… Да это же бред!

— Ну, тогда у нас групповые галлюцинации, — развел руками Майклсон. — Финн, да ладно тебе, Елена это была.

— Да с какого перепугу она вообще здесь?

— Ну, судя по всему, она неплохо проводит время.

Финн с шумом выдохнул, и в помещении на какое-то время воцарилась пауза.

— И что ты предлагаешь делать? — наконец спросил он.

— Думаю, что Стефана все-таки поставить в известность надо. Пусть сам уже решает, что с этим делать. Ему по обстановке в его семье виднее, способен ли на такое этот Деймон, могла ли с ним уехать Елена…

Финн немного помедлил, но затем достал мобильный телефон. Он взглянул на друга, и, когда Клаус кивнул, снял с экрана блокировку и набрал телефонный номер Стефана.

Комментарий к Глава 30 Очень много Детрин. Да. Знаю. Но теперь, думаю, образ Деймона станет для Елены немного ближе и понятнее – а это важный шаг, согласитесь:)

====== Глава 31 ======

— Каждый раз, когда я пробую вашу кухню, убеждаюсь, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — рассмеялся Стефан, отправив в рот кусок вишневого пирога.

— Правда нравится? — с энтузиазмом спросила Кэролайн.

Стефан закивал и, не имея возможности сказать что-то из-за полного рта, просто поднял вверх большие пальцы обеих рук. Кэролайн это показалось таким милым и забавным, что она не сдержалась от улыбки.

— Я научилась его готовить только буквально пару месяцев назад, хотя рецепт знала давно — подруга подсказала. То с сахаром переборщу, то вишни слишком мало добавлю, то он у меня подгорит… Заколдованный круг какой-то! Когда я его приготовила, наверное, раз в десятый, и все, кто его попробовал, сказали, что это действительно вкусно, у меня был личный праздник, — девушка засмеялась.

Это была уже не первая встреча Кэролайн и Стефана и не первый раз, когда он пробовал ее вишневый пирог. Шла третья неделя «заключения» Кэролайн дома, ей вот-вот должны были снять гипс, и она с нетерпением считала дни до этого момента, потому что эти недели стали для Форбс, которая привыкла к шумным вечеринкам и круговороту дел и событий, стали настоящим наказанием. Настоящим спасением из этого плена для нее совершенно неожиданно стал Стефан. Он приезжал по вечерам, часто привозил продукты и необходимые лекарства, постоянно спрашивал о ее самочувствии. Девушка была серьезно ограничена в движении, так что даже обычный поход в магазин стал для нее серьезным испытанием, поэтому помощь Стефана была очень кстати. Но еще больше она была благодарна ему за то, что он развеивал ее скуку. Он держал ее в курсе того, что происходит на работе, рассказывал какие-то забавные истории, вместе они даже обсуждали прочитанные недавно книги, и Кэролайн была абсолютно обезоружена его безграничным обаянием. Хотя они все еще обращались друг к другу на «Вы», постепенно, чем больше они общались, она забывала о том, что он — ее начальник. Стефан был заботливым, очень милым и каким-то домашним: он приезжал к ней не в строгих деловых костюмах, в которых обычно появлялся в офисе, а в джинсах, клетчатых рубашках, добавлявших его образу необъяснимой теплоты, и кроссовках. Он шутил и много улыбался, и рядом с ним Кэролайн было очень легко и комфортно. Она не могла не удивляться тому, что он, фактически чужой для нее человек, так проникся ее бедой, но была искренне счастлива, что такой человек встретился ей на пути.

К приходу Стефана Кэролайн старалась приготовить что-то вкусное, и Стефан никогда не отказывался выпить у нее чашку чая с каким-нибудь кексом или даже съесть что-то «посерьезнее». И все же «фаворитом» для него стал тот самый вишневый пирог, от которого он отказался в тот день, когда впервые оказался у Кэролайн дома, поэтому чаще всего она готовила его, зная, что Стефан от него точно не откажется. И всегда за чашкой чая и таким десертом между ними завязывались непринужденные разговоры. Они разговаривали буквально обо всем и рассказывали друг другу о себе. Кэролайн рассказала о том, как всю жизнь мечтала стать журналистом, а в конечном итоге оставила эту затею, и почему совсем не жалеет об этом, о своей любви к собакам, комедиям, горным лыжам и всему, что связано с Францией, а Стефан — о том, как он пришел к мысли об открытии своей охранной организации, университетских годах, увлеченности боксом и любви к внедорожникам. Они сошлись в своей любви к собакам, а еще — к сладкому, и Стефан даже попросил у Кэролайн пару рецептов десертов, заставив всегда питавшую слабость к умеющим готовить мужчинам блондинку окончательно растаять. Но на предложение дать рецепт и вишневого пирога, от которого Стефан был без ума, Сальваторе, к удивлению Кэролайн, ответил отказом, сказав, что теперь это блюдо у него ассоциируется только с ней, и этим заставив ее густо покраснеть. Зачастую Стефан возвращался от девушки поздно вечером, уже когда начинало темнеть, но всегда — в приподнятом настроении, с улыбкой на лице и желанием обязательно встретиться с ней вновь. Он пока сам до конца не понимал, что с ним происходит, и знал только одно: все это ему, определенно, нравится.