— Деймон, я была сегодня у него.

В этот момент, откуда ни возьмись, прямо перед Porsche Деймона возник старый побитый Audi, который кинулся ему наперерез. Деймон со всей силы дал по тормозам. Кажется, его тело среагировало быстрее, чем он смог в полной мере осознать, что проехал на красный сигнал. Porsche сильно тряхануло, и послышался визг тормозов и сцепление шины с асфальтом. Елена схватилась за салонный поручень и от страха вскрикнула. В этот момент она услышала оглушительный звук клаксона: автомобиль Деймона остановился, кажется, в миллиметрах от кузова Audi. Деймон, поняв, что был явно неправ, открыл окно машины и нервно показал жест извинения водителю Audi. Когда он его закрыл и звуки улицы вновь стихли, он перевел взгляд на Елену.

— Елена, скажи, что ты пошутила.

Гилберт мотнула головой. Деймон несколько секунд смотрел на нее широко распахнутыми глазами, не моргая.

— Так, стоп.

Деймон с шумом выдохнул.

— Я правильно понял, Стефан послал тебе сегодня это сообщение с предложением встретиться, а ты его приняла и поехала к нему?

В голосе Деймона звучало искреннее изумление и неверие.

— Да, — едва слышно ответила Елена.

Деймон не сводил с нее взгляд, и она увидела, как буквально за несколько секунд недоумение и даже какая-то растерянность сменились яростью.

— Ответь мне на один вопрос, — сквозь зубы, сдерживаясь из последних сил, процедил Деймон, крепче сжав руль. В следующую же секунду Елена вздрогнула от его крика. — Ты, млять, нормальная?!

В этот момент светофор загорелся зеленым светом, и Деймон, словно обезумевший, дал по газам так сильно, что послышался рев мотора, и его Porsche, подобно какому-то дикому зверю, сорвался с места первым.

— Ты вообще что творишь? — прорычал он, и Елена от страха и неожиданности вжалась в кожаное сидение. Таким разозленным она видела Деймона впервые. — С какого перепугу ты решила встретиться с ним? Соскучилась? Или жить надоело?

— Он предложил мне встретиться с Никки, — тщетно пытаясь бороться с дрожью в голосе, сказала Елена.

— Охеренно! — с едким сарказмом воскликнул Деймон и всплеснул руками. — А если бы он тебе сказал, что у него во дворе дома Леди Гага концерт устраивает за бутылку пива, ты бы тоже поверила и поехала к нему?

Деймон набрал большую скорость, и его езда стала намного грубее, чем ее привыкла видеть Елена: он обгонял соседние автомобили один за другим, кажется, не думая об установленном в городе ограничении скорости, резко тормозил и заворачивал, раздраженно сигналил водителям, которые задерживали его хотя бы на пару секунд.

— Пожалуйста, не кричи, — как можно спокойнее попыталась попросить его Гилберт, но это было бесполезно.

— Не кричать? — взревел Деймон. — Млять, Елена, я не знаю, как по-другому достучаться до тебя и показать, какую херню ты творишь! Ты хоть на секунду понимаешь, чем это могло закончиться? Он бы тебя снова спустил с лестницы, вот чем. Ну, или сделал бы еще проще, сказав Тайлеру пристрелить и тебя. И единственное, чем я тебе смог бы помочь тогда, — это перевести твое тело в Сент-Огастин, твою мать!

Голубые глаза горели неподдельной яростью и раздражением. Деймон кричал на пределе голоса так, что, казалось, то, о чем он ей говорит, было слышно даже на улице, не стеснялся в выражениях, краснел, а на его лбу от напряжения выступила испарина. Но чем больше негодовал Деймон, тем сильнее в самой Елене закипала злость. Деймон был единственным, чья поддержка сейчас была нужна ей, но становилось ясно: он не понимает и не хочет понять, что она чувствовала в тот момент, когда, не видев свою дочь около полугода, получила это сообщение Стефана.

— Меня прямо разрывает от любопытства, — с едким сарказмом сказал Деймон, когда они добрались до его офиса и он парковал машину на крытой стоянке, — что он тебе сказал, когда вы встретились. Поведаешь?

— Он предложил мне сделку, — ответила Елена.

— Ого как, — протянул Сальваторе покачав головой. — Ну, я в предвкушении занимательной истории. Сейчас ты мне ее и расскажешь. Выходи, — жестко отчеканил он, и это слово подействовало на Елену в разы сильнее, чем его крик.

Елена, словно запрограммированный робот, послушно вышла из машины и последовала за Деймоном. Когда они зашли в высотное здание, которое, кажется, целиком было сделано из стекла, в котором отражалось хмурое октябрьское небо, Елена будто бы оказалась на другой планете. В окнах верхних этажей весь Нью-Йорк открывался, как на ладони. Внутри — прямые линии, холодные тона, выдержанность и строгость в каждой детали. Сотрудники — исключительно в классических костюмах. Эти мужчины напоминают фильмы о Джеймсе Бонде, внушают какой-то трепет и чем-то похожи на самого Деймона. Все до одного, оказавшись рядом, здороваются с ним, но он лишь небрежно кивает головой. И в его холодном взгляде, в каждом его движении, в его осанке видно одно: власть. Он действительно подчинил себе каждого, кто работал в этой корпорации, став для них если не богом, то кем-то очень похожим — и Елена убедилась в этом, лишь заметив, как они на него смотрят. Это был не страх, не собачья преданность, не заискивание. Это было уважение и добровольное, осознанное признание и принятие его силы. И это было гораздо дороже. Есть ли на этом свете что-то, что ему неподвластно? Конечно, есть. Он ведь простой человек — как и она. Как и все, кто ему подчиняется. Но почему-то, когда она следила за его движениями, когда смотрела ему в глаза, в которых для нее открылся целый мир, Елена забывала об этом. Он жесткий и вместе с этим — способный на сострадание, циничный, но умеющий любить, удивительно сочетающий в себе лед и огонь. Елена не знала, каким словом можно было описать этого мужчину. День за днем ей открывались все новые грани его души, и ей казалось, что до конца она его не узнает никогда. Но единственное, что она видела в нем совершенно ясно, — это невероятная, нечеловеческая сила. Сила духа. И это было первым, что она могла бы от него перенять.

Деймон и Елена преодолевали этаж за этажом, коридор за коридором, но за все это время Сальваторе ни разу не оглянулся назад — будто бы знал, что ему сейчас полностью подчиняется и она. Даже сейчас, когда он был в ярости и нельзя было предугадать, как он будет разговаривать наедине, она чувствовала себя в безопасности, пока он вел ее за собой.

— Добрый день, мистер Сальваторе, — поздоровалась высокая, оказавшаяся почти одного роста с Деймоном шатенка модельной внешности в обтягивающем платье с глубоким декольте, — по всей видимости, его секретарша, — когда он вместе с Еленой зашел в приемную. Она смерила Елену высокомерным взглядом, но, следуя правилам этикета, сдержанно поздоровалась и с ней. — Мистер Сальваторе, звонил господин Янг. Он просил напомнить, что приедет через час для…

— Значит так, — рявкнул Сальваторе, резко перебив девушку. — Если в этой приемной появится хоть одна паскуда до того момента, пока я сам не скажу, что готов кого-то принять, вылетите к чертовой бабушке из этого офиса все — и ты, и тот, кто придет, и те, кому не посчастливится просто проходить мимо. Ты меня поняла, Викки?

Деймон плотно сжал губы и сверкнул на Викки голубыми глазами. Та на несколько секунд опешила.

— Мистер Сальваторе, но Янг…

— Я непонятно выразился? — прорычал Деймон, и Викки поняла, что пытаться спорить бесполезно.

— Все понятно.

— Я рад. Янгу можешь передать мой пламенный привет. Пошли, — Деймон холодно кивнул Елене, открыв перед ней дверь своего кабинета, и они скрылись из виду.

Просторное помещение со светлыми стенами, встроенными в высокий потолок лампами и мебелью, которая блестела от чистоты, было залито дневным светом, беспрепятственно проникавшим через окна, которые оказались еще больше, чем в офисе.

— Стефан предложил мне добровольно отказаться от родительских прав, чтобы хотя бы изредка видеться с ней, — переведя дыхание, сказала Елена, когда Деймон прошел в кабинет и, опершись на свой стол и скрестив руки на груди, пристально посмотрел на нее, своим видом показывая, что он ждет от нее рассказа о том, что произошло сегодня между ней и Стефаном.