— Тайлер, попридержи принцессу, — с усмешкой просит Стефан. — Не хочу, чтобы она пропустила шоу.

Проходит одно мгновение, и Тайлер, в два счета преодолев разделявшее их расстояние, оказывается рядом с Еленой, и ее тело пронизывает ноющая боль, когда он заламывает ей руки.

— Отпусти меня! — истошно кричит она, топая ногами, но он блокирует ее движения.

Стефан берет в руки висевший на поясе нож.

— Стефан, нет!!! — срывая голос до хрипоты, кричит Елена. — Прошу тебя!

Лоб покрывается испариной, растрепавшиеся волосы лезут в глаза и рот, а голова начинает нестерпимо болеть — то ли от крика, то ли от страха. Сил почти не остается, но она продолжает бороться с Тайлером, хотя до нее доходят отголоски мыслей о том, что это уже бесполезно.

— Пожалуйста, пусти меня, — отчаянно шепчет она, захлебываясь слезами, соленый привкус которых очень четко ощущается на губах, смотря в черные глаза, которые не выражают ничего.

Неестественный, какой-то булькающий хрип Джона словно бы возвращает ее к реальности и, взглянув на него, она вскрикивает от ужаса. Стефан медленно проводит кончиком ножа по его шее, откуда тотчас же множеством струй начинает течь густая алая кровь.

— ПАПА!!!

Елена уже не пытается вырваться, но плачет и кричит от боли, которая в этот момент накрывает ее с головой, и в этот момент ей кажется, что это ей Стефан полоснул лезвием по шее. Глаза Джона остаются открытыми, но теперь взгляд его серых глаз становится стеклянным. Его тело обмякает в руках Стефана, и он отбрасывает его немного в сторону, вытерев руки, испачканные в крови, об брюки. Елена несколько секунд, не моргая, смотрит на окровавленное тело отца, и ей кажется, что сейчас ее разорвет на части. Стефан вновь кивает Тайлеру и куда-то уходит, и охранник идет вслед за ним, таща за собой Елену. Она до последнего оглядывается, смотря на тело Джона, лежащего в пыли, что-то кричит, пытается упираться, но затем ее словно бы выключает из реальности. На какое-то время она перестает что-либо чувствовать и из памяти стираются страшные картины, которые предстали перед ней несколько минут назад. Она приходит в себя, лишь когда на холодном бетонном полу видит тело Аларика.

— Господи… — пересохшими губами шепчет Елена и вдруг чувствует, что Тайлер ее больше не держит. Она обессиленно падает на колени перед Алариком и пытается чуть приподнять его. — Что вы с ним сделали? — срывающимся голосом кричит она стоящим позади нее Стефану и Тайлеру.

Но в ответ лишь тишина.

— Что вы с ним сделали? — словно обезумевшая, повторяет Елена. — Рик…

Она убирает у него со лба волосы и прижимается к его груди, пытаясь услышать, есть ли сердцебиение. В этот момент совершенно нет мыслей о собственной безопасности, о том, что ей отсюда все равно не выбраться. Все мысли только об Аларике и о том, что, может быть, он еще жив.

— Он еще дышит, — до Елены доносится басистый голос Тайлера, и у нее по коже бегут мурашки, когда она видит, что грудь Аларика действительно чуть приподнимается. Очень слабо, прерывисто, но он действительно дышит.

— Дай мне пистолет.

Тайлер вынимает из кобуры Heckler и протягивает его Стефану.

Елена пытается понять, как сейчас можно помочь Аларику, но все мысли сбиваются в один огромный беспорядочный рой, вихрем кружащийся в голове и отдаляющий от реальности. В какой-то момент она чувствует на своих плечах тяжелые руки Тайлера, и он в одну секунду оттаскивает ее от Аларика. Первое время Елена пока не понимает и не может сопротивляться, и ощущение реальности возвращается только через несколько секунд.

— Аларику еще можно помочь. И ты могла бы это сделать, потому что ты врач, — говорит Стефан, бросив взгляд на лежащего у его ног Рика, давя на больные места Елены, просто уничтожая ее, усиляя чувство вины во всем, что происходит. Его голос настолько спокоен, что от этого по коже проходит холодок. Совершенно не верится, что человек может так беззаботно относиться к чужим жизням. — Но, знаешь, жизнь человека на самом деле очень хрупка.

— Ты не можешь его убить. Ты не можешь быть таким монстром! — истошно кричит она.

— Скажи, Елена, жизнь ведь самое дорогое, что есть у человека, ведь правда? — вдруг спрашивает Стефан, наслаждаясь тем, с какой исступленной ненавистью, тяжело дыша и стиснув зубы, на него смотрит Елена. — Так парадоксально — это самое ценное и самое хрупкое. Ведь любого на земле очень легко лишить жизни. И, поверь, я могу это сделать. Смотри, — Стефан направляет дуло на Аларика. В помещении один за другим, почти без интервалов раздаются три выстрела, и Елене кажется, что ее накрывает сильнейшей волной, так что на время она даже начинает плохо слышать звуки снаружи: они становятся какими-то приглушенными. И именно в этот момент приходит осознание: все надежды на то, что в Стефане вдруг щелкнет что-то, что люди обычно называют человечностью, глупы и бессмысленны. Его рука даже не дрожит. Он осознает, что делает. И он этого хочет. В душе не остается ничего, кроме ненависти и страха. Одного за другим Стефан убивает дорогих Елене людей, словно бы играет в давно знакомую игру. Ему это доставляет удовольствие. И Елена не знала, что когда-нибудь будет ненавидеть кого-то на Земле так же сильно, как его. Но вместе с этим внутри все сжимается от страха, который появляется от понимания, что такие люди действительно существуют. Что он — не герой страшной сказки, он — реальный человек, он стоит рядом с ней, разговаривает, смотрит ей в глаза.

Елена задыхается и хочет броситься к Аларику, но Тайлер крепко держит ее.

— Побереги силы, Елена. Ты увидела еще не все.

Тайлер уводит Елену и в этот раз они долго бродят по темным коридорам. Ей кажется, что из ее тела вынули какой-то каркас, который служил ее опорой. Сил сопротивляться Тайлеру уже нет. Кажется, что и ее душа еле жива и вот-вот покинет ослабшее тело: она растоптана, разбита, разорвана на куски. Но еще что-то бьется в груди, еще горит где-то внутри совсем слабый огонек.

Елене кажется, что ее обливают ледяной водой, когда она думает о том, кого она может увидеть следующим. Никки? Мама? Кто-то из друзей? Или…

— Деймон… — едва слышно выдыхает Елена, когда Тайлер заводит ее в небольшой подвал, который очень напоминает зиндан.

Сердце на мгновение замирает, когда она видит его истерзанное тело. Он прикован к холодной каменной стене кандалами, из-под которых по запястьям течет кровь. Деймон раздет по пояс, и на теле видны свежие ссадины, из которых тоже еще сочится кровь. Сердце начинает невыносимо болеть.

Деймон…

Сильный. Смелый. Решительный.

Он тоже проиграл.

Его голова опущена, и, когда в темницу входят Стефан, Тайлер и Елена, он на это даже никак не реагирует. Стефан дает охраннику знак, тот отпускает Елену, и она, не чуя под собой ног, бросается к Деймону. Тайлер достает второй пистолет и с улыбкой целится в них, но Стефан, мягко коснувшись его руки, заставляет его опустить ее, показывая, что еще не время.

— Деймон, — уже громче произносит Елена, взяв в ладони его израненное лицо, по которому струится пот. Глубокие раны — даже на высохших губах, и Елена, видя это, чувствует, как глаза застилает пелена слез.

Деймон слабо поднимает голову, и Елена встречается взглядом с усталыми голубыми глазами. Она пытается освободить его из кандалов, но ее прерывает его хриплый, едва слышный слабый шепот:

— Елена, беги.

На секунду она замирает. Деймон не приказывает, как раньше — он умоляет. И от этого становится невыносимо больно.

— Нет… — в полузабытьи она мотает головой. — Он убил папу и Рика, — пересохшими губами бормочет она, словно бы забыв, что Стефан находится рядом с ней. — Он не сможет убить и тебя… Нет…

И в это мгновение Елена понимает: она боится за Деймона ничуть не меньше, чем за Джона и Аларика, и мысль о том, что его жизнь точно так же может прервать один выстрел, заставляет ее кровь остановиться. Она поворачивается к Стефану, который с улыбкой наблюдает за происходящим, и с ненавистью смотрит на него в упор.