© Михаил Француз, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Зачистка секретного лабораторного комплекса Л-51 происходила силами аж восьми специальных штурмовых подразделений. Упакованные в тяжелую броню, вооруженные штурмовым лазерным оружием, профессионалы все равно гибли, раз за разом напарываясь все на новые и новые плоды экспериментов этой проклятой лаборатории.

Мужчины, женщины, дети, животные, растения – все здесь таило опасность и несло смерть.

Этаж за этажом, сектор за сектором хмурые, озлобленные бойцы, сцепив зубы, вламывались в помещения лаборатории и давили сопротивление взбунтовавшихся и захвативших базу подопытных. Вот только злость и ненависть военных копилась не в адрес этих несчастных, а в адрес яйцеголовых, сотворивших с людьми такое.

Стоило где-то только мелькнуть белому халату, и тут же туда летела плазменная граната, а то и не одна, что бы уж точно, гарантированно произошла «случайная ошибка».

Был зачищен уже практически весь комплекс, а еще ни одного ученого «найти живым не удалось».

Капитан Коршунов, позывной «Коршун», командир СКООН шел во главе тройки на одном из самых нижних уровней комплекса. Еще совсем немного, и проклятая «база ужасов» будет наконец зачищена. Еще немного, еще чуть-чуть…

Но очередной отсек оказался на удивление пуст. Если не считать четырех мертвых яйцеголовых в одной из комнат. Это настораживало и заставляло крепче держать рукояти лучевиков и лазерных винтовок в ожидании подвоха и внезапного нападения. Но секунды шли за секундами, помещение проверялось за помещением, а нападения не происходило.

И лишь в последнем боксе-камере, запертом и бронированном, под прицелом десяти камер сидел на стуле десятилетний мальчик. Он спокойно читал детскую книжку о волшебнике Изумрудного города. Лысый мальчик в сером комбинезоне подопытного с пятизначным номером 11013 на спине. Спокойный и даже умиротворенный.

Коршун подал знак одному из бойцов вскрыть дверь. Тот кивнул и приступил к минированию замка. Несколько отточенных, выверенных движений, и дело сделано. Бойцы разошлись по сторонам от двери. Короткое шипение сработавшего направленного термитно-плазменного заряда, и на месте замка лишь сквозная прожженная дыра. Дверь откидывается, и со стволами наперевес в бокс врывается боевая тройка.

И все замирает.

Мальчик медленно, спокойно встал и положил книжку на стул. Он сделал три шага к бойцам и остановился напротив них, прямо под дулами лучевиков и лазеров.

Он стоял и смотрел. Не нападал. Не угрожал. Не просил. Не кидался в ноги и не молил. Просто стоял и ждал решения: жить или умереть.

И бойцы ждали решения командира. А Коршун все медлил. Секунда шла за секундой, а он все никак не мог заставить себя нажать на курок. Но и опустить оружие тоже не мог так вот просто.

– Медведь Первому: все чисто, сектор зачищен, – пришел доклад по линии связи.

– Дятел Первому: у нас тоже чисто, – последовал еще один.

– Куница Первому: чисто.

– Цыпленок Первому: сектор чист.

– Волк Первому: сектор чист.

– Еж Первому: чисто, – продолжали приходить доклады от командиров подразделений о выполнении поставленных задач.

– Первый Удаву: что у тебя? – запросил командующий операцией предпоследнее подразделение.

– Чисто, Первый. Удав закончил, – пришел ответ от Кости Усова, высокого жилистого капитана, чем-то и правда напоминавшего удава. Его подразделение в этой операции пострадало больше всего: одиннадцать бойцов убиты, пятеро тяжело ранены.

– Первый Коршуну: что у тебя там? – пришел запрос от командующего операцией.

Коршунов медлил.

– Первый Коршуну! Первый Коршуну! Ответь, Коршун, что у тебя?

Капитан медлил.

– Коршун, мать твою за ногу! – начал проявлять беспокойство и нетерпение командующий.

– Коршун Первому: чисто, – вышел на связь капитан и опустил лучевик.

– Первый циркулярно: закончили, сбор на пункте сбора через тридцать минут. Мы свое дело сделали, уходим, господа! – пришел по связи долгожданный сегодня приказ.

– Медведь: принял.

– Дятел: принял.

– Куница: принял.

– Волк: принял, выполняю.

– Цыпленок: принято.

– Еж: принял.

– Удав: есть.

– Коршун: вас понял. Выполняю, – доложил капитан командующему.

– Живи, парень, – со вздохом отключив канал связи, сказал Коршунов мальчику и махнул своей тройке на выход. Затем обернулся и махнул мальчику тоже. Штурм лабораторного комплекса Л-51 закончился.

– Жестянкин Леонид Васильевич, десять лет, воспитанник детского дома номер четыре Новопитер, планета Терра, – зачитывал вслух с экрана планшета мужчина неопределенного возраста в сером гражданском костюме, сидящий за дорогим письменным столом из натурального дуба.

Напротив него стоял другой мужчина, подходящий под то же самое описание: тот же неопределенный возраст, та же незапоминающаяся внешность, такой же неброский костюм.

– Родители неизвестны. Место рождения не установлено. Воспитателями и учителями характеризуется как очень способный и талантливый мальчик, имеющий успехи в освоении предметов школьной подготовки и отличное физическое развитие. Прямолинейный и целеустремленный. В возрасте восьми лет был отобран для участия в программе «Фобос» и доставлен в лабораторный комплекс Л-51 в группе с еще сорока девятью участниками разного возраста и пола. В программе получил кодовое обозначение «Объект тринадцать». В общем реестре лабораторного комплекса проходит под номером одиннадцать тысяч тринадцать. Программа «Фобос» признана бесперспективной. Единственный выживший участник, объект тринадцать, переведен испытуемым в программу «Мемориал». Программа «Мемориал» также признана неперспективной: сорок три подопытных из пятидесяти погибли, шестеро сошли с ума. Выжил снова только объект тринадцать…

Мужчина за письменным столом сделал паузу и задумчиво потер подбородок.

– А что за программы? Подробности?

– По материалам из лабораторного комплекса, программа «Фобос» – это эксперимент по созданию абсолютно бесстрашного солдата. Подопытным по экспериментальной методике, при помощи специальных препаратов и процедур, необратимо атрофировали чувство страха. Эксперимент удался, у команды ученых действительно все получилось. Но… – начал отчитываться второй мужчина.

– Но?

– Испытуемые, потеряв чувство страха, в последующем быстро и глупо погибали. Видимо, вместе со страхом был задет и инстинкт самосохранения. Методика весьма недешевая, а результат практически нулевой. Экономически не оправдано. Бесперспективно.

– Но один-то выжил? – заметил мужчина за столом.

– Исключение, только подтверждающее правило, – пожал плечами второй мужчина. – К тому же, по отчетам испытаний, «объект 13» оказался единственным, на ком методика дала сбой. Чувства страха он не потерял. Даже наоборот.

– Методика сохранилась?

– Нет. Все материалы по способу, препаратам и процедурам уничтожены в процессе штурма лабораторного комплекса. Так же, как и сами ученые, принимавшие участие в программе. Суть программ удалось установить по отчетам, присланным ранее руководству. Но отчет это только отчет, – развел руками он.

– Понятно, – побарабанил пальцами по столу первый мужчина. – Что за «Мемориал»? Подробности.

– Программа, направленная на развитие памяти. По экспериментальной методике, также медикаментозно.

– Результаты?

– Бесперспективно. Память у подопытных стала абсолютной. И в течение двух дней после процедуры все испытуемые либо сошли с ума, либо умерли. Как говорится в отчетах, они пережили заново свои самые худшие моменты жизни с бесконечно подробной детализацией. Большинство не перенесло уже процесс рождения. Остальные сломались позже.

– А одиннадцать тысяч тринадцатый?