– Вот это да! Узнаю мою язву! А ну – повтори!

Я с улыбкой вновь поцеловала его в щеку. Глаза на похудевшем лице светились удивлением и радостью.

– Нет, не так… – так и не отводя ствола от старика, Сашка второй рукой ухватил меня за затылок, пропустив мои коротенькие волосенки между пальцев – и прижался к моему рту в долгом поцелуе. Я и не сопротивлялась – пусть думает, что я подчинилась… Поцелуй был жестким, властным, с кусанием губ и захватом языка… Наконец отпустив мои губы, Сашка принялся водить по ним большим пальцем и произнес хриплым шепотом:

– Так гораздо лучше, звезда моя… Тебе не идет быть перепуганной… Удивительно… как ты на меня действуешь… – он, наконец, поднял взгляд.

Глаза его все также светились. Я никогда раньше не видела его таким – Сашка всегда был циничным, насмешливым и непоколебимым… Мне стало его нестерпимо жаль – ведь он, похоже – меня любит… Это, конечно – не оправдывает его поступков, но все же…

Подобревший Сашка обратился к старику:

– Что ж, старый хрыч – не обманул, действительно привел к ней – зачтем… Слушай – подскажи – есть ли место, где можно укрыться и передохнуть, не боясь получить стрелу в живот? Я, честно говоря – уже устал от таких приключений и не спал сегодня ночь…

– Укрытие нужно, говоришь? Что ж – есть тут недалеко укрытие… Могу отвести.

– Ну – веди, старик, веди. Приведешь – вообще цены тебе не будет!

И старик повел нас – какими-то извилистыми лесными тропами. Куда, зачем – непонятно. Шел он очень медленно – приволакивая ноги, сгорбившись и опираясь на палку… Сашка, которому такая скорость была очень неудобна – все бурчал:

– Ох, старик – ну что же ты так ползешь? Я бы тебя и понес, хрыча старого, но, боюсь – долго сейчас не пронесу. Да и под прицелом нужно кого-то держать – лесные ниндзи не дремлют… Слышь, старик – а как думаешь – если я Таньку буду держать – не пристрелят, а? Не пожертвуют зазнобой моей, чтобы от нас избавиться?

Старик, не оборачиваясь и продолжая идти по тропе – ответил:

– Нет, не пожертвуют. Да и вы им теперь не очень-то и опасны – оружия-то у вас почти не осталось. Ты там только поосторожнее с девкой-то, видишь – на сносях она.

– Да вижу я, вижу… И это меня очень огорчает… Ну ладно, давай уж быстрее веди.

Пользуясь тем, что мы шли очень медленно и по одному – по-другому не позволяла ширина тропы – Сашка быстро пропустил меня вперед, а сам обошел сзади и, придерживая за плечо – ткнул оружие мне в спину. Потом зашептал мне на ухо:

– Извини, дорогая – это для нашей общей безопасности – потом шумно вдохнул воздух у моей шеи – этот запах… Как же мне тебя не хватало… И – прости, что взял тебя силой – там, в избушке… Ну – накопилось, понимаешь? Я так долго с тобой не был, да и все эти поиски… Я ведь тоже не железный…

Я кивнула – мол, прощаю. И мы пошли дальше. Где-то позади шел рябой – шел медленно, иногда стонал, но шел… Он понимал, что если отстанет – умрет.

***

Наконец наша процессия вышла из леса к берегу лазурного горного озера. Мы стояли на склоне желтой почти лысой горы из песчаника, а внизу лежало красивое озерцо, в которое впадала река, теряющаяся в кронах деревьев. Чем-то это место мне было знакомо. Осматривая окрестности, я остановила взгляд на старике – он пристально смотрел мне в глаза, казалось – хотел что-то сказать. Поймав мой взгляд, он выдвинул передние зубы, как у зайца. Я ничего не понимала.

– Нам нужно отдохнуть. И мне, и девушке, да и другу твоему раненому.

– Может быть, но не здесь же – пошли хоть в тень куда-то.

– Да вот тебе тень – от куста мушмулы. Бобры едят мушмулу? – медленно, с расстановкой спросил старик. По-видимому – для меня. Я постепенно начала соображать.

– Че ты мелешь, старый пень? Какие бобры? – Сашка явно растерялся.

Мы стояли на самом краю обрыва, где рос какой-то куст – похоже, той самой мушмулы.

– Иди сюда, дочка. Я научу тебя, как правильно выбирать спелые ягоды – в твоем положении это важно – сказал старик сухим надтреснутым голосом.

– Да ты совсем ополоумел, старый хрыч? Да на хрена ей сейчас твоя мушмула?!

– Да чего ты ерепенишься? Отпусти девочку – не съем же я ее.

– Ага – а пока она от меня отойдет – лесные ниндзи нас и перестреляют.

– Да не успеют. Неужто такой трусливый? – старик удачно взял Сашку «на слабо».

Сашка, пыхтя – отпустил меня к старику. Горбатый, с палкой и потухшими глазами – он протягивал мне старчески трясущуюся руку – более безобидного и жалкого зрелища и представить невозможно.

Когда я вложила свою руку в его пальцы и подошла к нему ближе – он шепнул, пользуясь тем, что в сгорбленном виде он ниже меня, и я заслоняю его от остальных:

– Пещера. Бобры. Готова?

Я чуть заметно кивнула.

– Тогда на «раз-два-три». Раз…

Старик подтянул меня поближе к обрыву – как будто осматривает куст и выбирает лучшее место.

– Два…

Старик неожиданно выпрямился, расправил плечи, став сразу чуть ли не в полтора раза выше. Я обернулась – Сашка смотрел на него круглыми от удивления глазами.

– Эй, Саша! Лови! – старик швырнул в его сторону свой посох. Сашка, явно в шоке от метаморфоз старика и от того, что тот знает его имя – автоматически поднял руки, пытаясь поймать палку и бестолково махая стволом в воздухе.

И когда прозвучало заветное «три!» – я набрала полные легкие воздуха и солдатиком, зажав юбку ногами – прыгнула в воду вслед за стариком.

Под водой он уверенно повлек меня ко входу в тоннель – пару метров ниже поверхности воды виднелась черная дыра, из которой мы как-то выплыли с Олесей. Старик постоянно оглядывался на мое лицо – я старалась плыть из-за всех сил, хотя живот создавал дополнительную положительную плавучесть и тянул меня вверх. Но старик довольно-таки сильно направлял и тянул меня за собой.

Уже когда мы почти влезли в тоннель, даже сквозь толщу воды я услышала Сашкин рев «ТАААНЬКАААА! НЕЕЕТ!» И потом, когда мы уже проплыли примерно половину тоннеля – звук падающего в воду тела. Значит – он прыгнул за нами, хотя и с задержкой от неожиданности. Надо поторопиться – у нас преимущество в том, что он не знает – где находится вход, но все же… Я плыла изо всех сил.

Наконец мы выплыли в наш вертикальный колодец. Старик ухватился за край и, подтянувшись на руках – вылез наверх. Мокрая рубашка облепила его худощавое тело. Потом он протянул руки ко мне:

– Давай, девочка! Давай быстрее! Просто упирайся ногами о стену – я тебя вытащу! И осторожнее с животом!

Ухватив за руки, а потом перехватив под мышки – он вытащил меня наверх. Я устало опустилась на пол, а старик буквально за несколько секунд закрыл решетку на колодце и даже вставил два ключа. Потом тоже обессиленно опустился на пол.

– Молодцы мы с тобой! Как ты? Как ты себя чувствуешь? Ничего нигде не болит, никаких незнакомых ощущений нет?

– Нет… Вроде все нормально… Только холодно…

Старик облегченно вздохнул:

– Ну – это поправимо. – Полез в нишу и достал оттуда медвежью шкуру. Видно – ту же, которая была здесь и тогда, в прошлом году. Старик обернул меня в нее мехом вовнутрь и сказал:

– Посиди немного, приди в себя – да и на солнышко пойдем.

В этот момент в колодце раздался всплеск, кашель и сморканье, шумные вдохи и грохот сотрясаемой решетки, а потом громкий вопль:

– ТАААНЬКААА!!!!

Звук эхом отражался от стен пещеры – казалось, она дрожит и сейчас обрушится. Мои уши были готовы разорваться на части. Я уже хотела встать и уйти, но что-то остановило меня – не так просто бросить человека, с которым прожила четыре года, орать в холодной воде в одиночестве и трясти решетку, когда он только что прыгнул за тобой, по сути – в неизвестность. Старик стоял и с интересом наблюдал за мной. Я осталась сидеть недалеко от колодца.