- Правда? Очень мило с твоей стороны так заботиться о мистере Льюисе!

- Я не забочусь. Я всего лишь пытаюсь тебя остановить. Ты потом пожалеешь о своём поступке и будешь злиться на саму себя!

- Да? Откуда такая уверенность?

- Просто я достаточно узнал тебя за последнее время. Для прогулов ты слишком ответственная и серьёзная. Что-то случилось? С каким другом ты только что поссорилась?

- Тебя это не касается.

Ничего серьёзного ведь не произошло: никто не собирался меня убить, самые опасные вампиры штата и вообще всего континента не решили нанести мне визит, их брат не охотился за книгой, которая благополучно лежала у меня дома, а моя начальница не требовала от меня невозможного доклада, где я попыталась бы защитить семью Питера. Всё было отлично!

Конечно, я ничего из этого списка не сказала вслух, ограничившись закатыванием глаз и неопределённым покачиванием головой. Всё равно делиться с вампиром трудностями охотничьей жизни не входило в мои планы на сегодняшний день, поэтому я ещё и плечами пожала, втайне мечтая о понимании со стороны Питера. Видимо, напрасно, судя по его следующей реакции.

- Расскажи.

Умоляющий взгляд Кроссмана прожигал насквозь.

- А надо ли? Тебе не понять.

- Ясно.

Глаза Питера превратились в два огромных колодца. Никаких эмоций, кроме пары искорок разочарования, смешанного... с болью? Это настолько меня поразило, что я растерялась и замерла посреди коридора, выбрав удобное место возле окна подальше от дверей в классы и шкафчиков. При этом по привычке я проверила, не подслушает ли нас кто-нибудь ненужный, после чего спросила с едва заметным напряжением:

- Я тебя обидела?

- Тебя это не касается.

О, знакомая фраза! Вот только мне её применять было можно, а от вампира она слышалась насмешкой, что не могло не оскорбить мои изнеженные чувства и не вызвать едва ощутимый укол вины. Удивительное сочетание, которое тоже не стояло в моём списке эмоций на сегодня.

- Понятно. Раз уж мы с тобой оба не настроены на учёбу и прочие радости школы, есть предложение сбежать, чтобы немного прогуляться и поговорить. Наверное, у нас хватит тем для этого.

- Хорошо, идём.

- Но как же твоя сумка?..

- Моника заберёт, я уже отправил ей сообщение.

Питер широкими шагами направился вперёд по коридору, заставляя меня чуть ли бежать следом. Оригинальный способ наказания за недоверие, я вам скажу!

– Может, перестанешь так спешить? – заворчала я после того, как мы вышли из кирпичного здания школы на стоянку, и я несколько раз была вынуждена схватиться за столбы-фонари-ограждения-машины, чтобы тут же не упасть.

Погода капризничала и подкладывала таких знатных свиней, что хоть за голову хватайся! То снег с ветром, то мелкая пороша, то солнце с его теплом, то резкое похолодание, то снова оттепель. И всё это за несколько часов! Само собой, под ногами у меня царил сущий кошмар, выводящий мою душу из себя, а тело из равновесия.

- Мы почти на месте, потерпишь.

- Значит, всё-таки обиделся! Глупо с твоей стороны.

- А с твоей? Я отнёсся спокойно к твоей нелепой выходке перед всем классом, но я не намерен терпеть твоё плохое настроение.

- Что?

Я остановилась и по-настоящему непонимающе взглянула на Питера.

- Может, объяснишь, что ты сейчас мне пытался сказать?

- А сама не понимаешь? – чуть насмешливо спросил Питер.

- Нет, прости. Ты как будто с другой планеты свалился! Что означают твои слова по поводу «плохого настроения»?

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить колотившееся в груди сердце. После быстрого хода и общего состояния нервозности оно начало меня подводить. Конечно, та выходка на математике получилась дешёвой, истеричной и нелепой, но кто просил Жюстину вылезать с этими записками? Она сама была во всём виновата. Не я.

- И почему ты приехала именно сейчас? Тебя не было три века! За что мне такая честь и такое наказание?

- То есть ты хочешь сказать, что я должна сесть на самолёт и вернуться обратно в Спрингфилд? Чтобы я бросила здесь всё и позволила другому охотнику разрушить ваши жизни? Мне непонятна твоя логика.

Я скрестила руки на груди на свой излюбленный манер и пристально посмотрела на Питера. Вот он был какой, стоял передо мной и отчаянно пытался выпутаться из паутины собственных слов и желаний. Лихорадочный блеск в глазах выдавал его намерения с головой – он действительно принял меня! Несмотря на все предостережения Моники и сомнения Симоны, он что-то почувствовал, и если не симпатию, то робкую нежность. Да, я давно догадывалась об этом, радовалась этому и в то же время ощущала себя как-то не так. По крайней мере, меня должна была беспокоить отнюдь не вина или совесть, а глубокое удовлетворение и самодовольство, вот только ничего подобного я не чувствовала... И потому мне хотелось немедленно закончить наш с Питером разговор, пока глупые мысли не заставили меня изменить точку зрения на счёт вампиров. Они были врагами: хитрыми, изворотливыми, жестокими и кровожадными. Я не могла позволить себе вдруг воспылать к ним жалостью. У них её не было.

- Что? Вернуться? Да нет, всё совсем не так! – замотал головой Питер. – У меня и в мыслях не было отправить тебя назад, в твой родной город! Я не могу тебя отпустить, особенно сейчас, когда всё так закрутилось. День без твоих подколов и попыток понять нашу сущность – прожитый зря. Я слишком сильно к тебе привязался. Помнишь наш разговор на дне рождения Аниты? Мир без твоего света – ночь, а для меня невыносимо…

Продолжать слушать этот романтичный бред я больше не могла. Меня никогда не баловали красивыми словами, поэтому сладкие речи Питера только лишний раз напомнили мне, насколько мы с ним отличались, и кем он мне на самом деле приходился.

- А ты точно уверен, что я – именно тот человек, которого можно впускать в душу? А в свою жизнь? Кого надо посвящать в свои и не только в свои секреты? Подумай-ка хорошенько… Я – охотник, ты – моя добыча, расходный материал в сражении между нашими видами…

В первый раз Питер открыто говорил, а не намекал на мою значимость лично для него. Неужели я, его враг, смогла привязать к себе всемогущего вампира?..

- Когда ты уже поймёшь, как дорога ты мне стала? Моя семья относится к тебе с опаской, но я-то на твоей стороне! – тем временем продолжил Питер, сверля меня преданным взглядом. – Я ещё никогда не встречал ни одного человека, который со спокойной душой принял бы меня таким, какой я есть на самом деле. Обычно я притворялся, чтобы выжить. С тобой этого делать не нужно! Ты всё обо мне знаешь, миришься с моими «недостатками», а я в ответ готов закрыть глаза на твою профессию.

Я против воли расплылась в улыбке. Внутри шевельнулись сразу две полностью противоположных мысли: с одной стороны, доверие Питера умиляло и побуждало продолжить игру; с другой же стороны, пользоваться вампиром ради достижения своих целей вдруг стало казаться мне низким занятием.

В общем, я окончательно запуталась в этих клише «друг» и «враг». Жаклин со своей Гильдией больше не представлялась мне всегда правой, хотя «ночные охотники» по-прежнему не вызывали особой радости и желания общаться. Впору было звонить сестре и советоваться, пусть и сильно рискованным это было бы поступком. Кристал или поддержит меня, или сдаст со всеми потрохами. Третьего не дано, как любила повторять Тамина. Вот только её выбор обычно касался того, чем заправить салат, а у меня была проблема посерьёзнее…

- Ладно, забыли. Спасибо, конечно, за приятные слова, но ты всё же подумай на досуге о том, с кем ты общаешься. Из меня не так-то просто вытравить воспитание охотника.

- Не за что! Если ещё раз впадёшь в депрессию, просто попроси меня помочь. Лет сорок назад я был очень неплохим психологом, как все говорили.

- Похоже, раньше ты слушал только молодых влюблённых в тебя девушек, раз так о себе думаешь, – фыркнула я, наконец-то позволив себе расслабиться и подурачиться. – Не верь дочерям Евы! Они тебе такого наговорят, что рад не будешь!