© Л. Мур, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

– И ты собираешься так просто это принять? – Недоуменно слежу за метаниями сестры.

– Да, Флинт, просто. Я это уже приняла. Ребенок не виноват в том, что родился! – Зои на секунду поворачивается ко мне, в голубых глазах сверкает ярость.

– На кой черт он тебе, когда скоро появится свой? – Глазами указываю на огромный живот, который сестра постоянно поглаживает. Всегда так делает, когда нервничает, а сейчас она на взводе. Мне должно быть наплевать, но я здесь. Сижу и жду непонятно чего, пытаясь образумить Зои, хотя родители ее поддерживают.

– А на кой черт родители завели тебя, если у них уже была я? Тот же самый вопрос, братик, – передразнивает она, что совершенно не подобает двадцатичетырехлетней замужней женщине.

– Да я спрашивал, и не раз, и всегда получал подзатыльник, поэтому ответить не смогу. Но все же, Зои, какой смысл принимать чужую дочь? Вдруг она неуравновешенна, создаст проблемы, да и деньги на нее придется тратить, а у нас их не так много. – Спрыгиваю с дивана и тоже подхожу к окну.

– Она всего лишь ребенок, Флинт. Ее мать умерла от рака, девочка одна осталась в Париже. Нет никого из родственников, чтобы забрали к себе. Только отец. И что, Скотту нужно было забыть о ней? Бросить свою плоть и кровь в приюте? Боже, ты еще совсем мальчишка, раз не понимаешь весь ужас ситуации. Скотт даже не знал, что у него есть дочь…

– А он делал тест или поверил на слово какой-то шлюхе? – Кривлюсь в брезгливой ухмылке и отворачиваюсь.

– Прекрати немедленно! – Сестра отвешивает полновесный подзатыльник, и я едва не тараню лбом окно.

– Зои! – Возмущенно потираю голову, взлохмачивая светлые волосы до плеч.

– Только попробуй. Только попробуй все испортить. Только заикнись, и я тебя по стенке размажу. – Она предупреждающе грозит мне пальцем.

– Ладно-ладно, расслабься, а то родишь племянника прямо сейчас.

– Ей всего пять, она еще крошка, и ей нужна семья. Скотт сказал, она очень пуглива, всего боится. К тому же… Боже! – Не закончив фразу, Зои взвизгивает и начинает приглаживать свою пшеничного цвета шевелюру.

– Что? – недовольно спрашиваю, наблюдая, как беременная женщина – по моему мнению, больная на голову – носится по небольшой гостиной.

– Они здесь. Такси уже у дома. Сейчас будут. Ты понял меня, Флинт? Понял? Не пугай ее! Не…

– Зовут-то как сиротку? – Ловлю очередной подзатыльник и злой взгляд сестры.

– Джасмин. Ее имя Джасмин. Все, молчи, а лучше выйди через заднюю дверь. – Она поворачивается к входу, и дверь тут же распахивается.

– Привет, милый, – нервно произносит Зои, глядя на мужа.

Встречаюсь глазами со Скоттом. Он будто постарел за две недели отсутствия. В темных волосах проглядывает редкая седина. Круги под глазами, опухшие веки… Ему сейчас можно дать хорошо за тридцать вместо двадцати шести. Он вымотан. Еще бы, как им не подфартило. Внебрачная дочь, о которой никто не знал, смерть его бывшей пассии-француженки и подарок в виде ребенка. Глупее не придумаешь, вот Скотт теперь и расплачивается. Как и мы все.

– Доченька, не бойся, это моя жена. Ее зовут Зои, – мягко говорит мой свояк, пытаясь руками поймать что-то позади него.

Опускаю взгляд и вижу тонкие ножки в черных колготках, слишком массивные для пятилетнего ребенка ботинки. А в Саванне довольно-таки жарко для осени. Безуспешные попытки втянуть малышку в дом сопровождаются предложениями всевозможных сладостей, игрушек, но девочка даже не двигается.

Мысленно закатывая глаза, отталкиваюсь от стены и подхожу к Скотту. Опускаюсь на корточки и решаюсь на диалог, которого, видит бог, не хочу. Мне вообще претит здесь все. Последний школьный год, меня ждут вечеринки и девушки, а родители заставили приехать к сестре, чтобы поддержать ее. Оно мне надо?

– Ну, девочка моя, выходи. Здесь тебе никто не причинит зла, – уговаривает ее папаша.

– Я ведьма и могу сама причинить зло, – раздается тонкий голосок с явным акцентом.

Бросаю удивленный взгляд на сестру, она отвечает таким же. Теперь мы оба смотрим на улыбнувшегося Скотта.

– В самолете мы смотрели «Белоснежку», ей очень понравилась злая колдунья.

– Значит, к нам пожаловала сама Малефисента? Я ни разу в жизни ее не видел, и мне безумно интересно. – Не знаю, откуда что берется, но именно мой воодушевленный голос звучит в тишине.

– Нет, я Джасмин. Но у меня много силы. Даже больше, чем у нее, – отвечает ребенок, все так же прячась за отцом.

– Вау, вот это да! Если ты покажешь мне силу, я покажу тебе свою, – предлагаю, и через секунду из-за мужских ног выглядывает девочка.

От создания, появившегося в нашей жизни, у меня спирает дыхание. Скотт отлично поработал – ребенок перед нами невероятный. Я вообще-то мало рассматривал детей и не могу дать точную оценку их красоте, но уже достаточно много видел женщин и девушек, чтобы утверждать, что когда-нибудь эта малышка станет красоткой. Распахнутые огромные небесно-голубые глаза разглядывают меня с таким же интересом, как и я ее. Русые волосы спадают по плечам, пухлые губы растянуты в лукавой улыбке.

– Значит, ты тоже колдун? – недоверчиво спрашивает она, и я, кивая, поднимаюсь на ноги.

– Да, но у меня самое обычное имя – Флинт. А это моя сестра и жена твоего папы – Зои. И она владеет невероятной магией, даже мне неизвестной. – Протягиваю Джасмин руку, и она бросает взгляд на Скотта, словно ожидая разрешения. Он кивает, и девочка покидает свое убежище. Теперь могу рассмотреть, какая она худенькая, тоненькая. Белоснежная кожа и черное платье. Такой яркий и резкий контраст действует на нервы и вызывает жалость. Хотя эта крошка никоим образом меня не касается, мне безумно горько оттого, что она пока не понимает, чего ждать от нового этапа своей юной жизни.

Она подходит ближе, и мне приходится нагнуться и предложить ей руку. Девочка так долго рассматривает меня, что становится не по себе. Я привык, что женщины меня любят, но ведь это ребенок. Хотя взгляд у нее глубокий, вдумчивый, как у взрослого и мудрого человека. Невероятно красивые глаза, да и сама она настолько нежная, что я улыбаюсь. Ее ручка ложится в мою, я осторожно тяну ее к себе, а затем поворачиваю к ошарашенной Зои. Я тоже удивлен сам собой и желаю скорее свалить от напряженной тишины, поэтому тороплюсь закончить.

– Я расскажу тебе по секрету, – ловлю взгляд голубых глаз и заговорщически продолжаю, – у Зои спрятаны яблоки, которые только она умеет готовить так, чтобы наслать на всех глубокий сон. Если хочешь, она тебе покажет.

– Правда? У тебя есть такие яблоки? – изумляется Джасмин.

– М-м… да… четыре фунта имеются, и я знаю, где взять еще. Мы можем сейчас отправиться на кухню и приготовить. Хочешь? – спрашивает сестра.

– Да. Очень хочу. – Ребенок с готовностью отпускает мою руку.

Зои уводит ее, а я тру лоб. Ни черта себе встреча.

– Вот ты нашел себе проблемы, Скотт. – Поворачиваюсь к нему.

– Она моя дочь, Флинт, у меня не было выбора. Я тебе благодарен, потому что характер у нее не из простых, она мало говорит, в основном молчит, всего боится и прячется. – Он похлопывает меня по плечу и пропускает к двери. – Ты вернешься? – интересуется, когда я останавливаюсь на пороге.

– Возможно. Мне же семнадцать, и меня ждут две красотки в кафе. – Подмигиваю.

– Мальчишка, – слышу в ответ смех, и дверь закрывается.

Мысли о новом члене семьи моментально улетучиваются, когда я прыгаю в машину и включаю музыку. У меня грандиозные планы, о которых предпочитаю не говорить вслух. Обожаю эту жизнь.

Затягиваюсь едкой сигаретой, отравляющей и так скорбящее сердце. Смотрю на плиты, рядом стоят знакомые, пришедшие выразить соболезнования. А я ничего не чувствую, кроме желания напиться и изменить свое решение о поступлении в Нью-Йоркский университет. Если бы я этого не сделал год назад, то наши родители, которые решили приехать из Саванны в Нью-Йорк, были бы живы. Не пошел бы дождь, не были бы мокрыми дороги, они бы не разбились. Это моя вина, и поэтому сейчас стою поодаль от плачущей сестры, от бледного Скотта, от друзей, которые тоже любили их, как я.