— Разумеется, госпожа. Повелитель позвал вас к себе?

Взглянув на неё недовольно, Нурбахар Султан вопросительно изогнула светлую бровь.

— Тебе-то что? Возвращайся к шехзаде.

Неожиданно раздался стук в двери, от которого Нурбахар Султан от неожиданности вздрогнула. Обернувшись, она увидела входящую в покои Михримах Султан.

— Нурбахар. Зашла тебя проведать перед сном. Но, вижу, ты куда-то собралась.

— Султанша, — поклонилась та. — Рада вас видеть. Да, верно. Я иду отправиться к повелителю. С тех пор, как я вернулась из ссылки, мы почти не виделись…

Михримах Султан с наигранным пониманием кивнула, и на стенах покоев заплясали блики от её тяжёлой диадемы, сверкающей в свете зажжённых свеч.

— Навестишь повелителя в следующий раз.

Нурбахар Султан непонимающе нахмурилась.

— Почему?

— Повелитель сейчас со своим гаремом. Тем более, пока ты ждёшь ребёнка, золотой путь для тебя закрыт. Да и я слышу, как беспокоен шехзаде Селим. Останься с ним.

Кивнув с удовлетворением, Михримах Султан удалилась, оставив растерянную Нурбахар Султан наедине со своими переживаниями.

Медленно добравшись до своего ложа, Нурбахар Султан опустилась на него и уронила голову в ладони, будто не желая, чтобы слёзы её были видны.

Утро.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Нурбахар Султан, этой ночью не сомкнувшая глаз, поклонилась Михримах Султан, сидящей на месте валиде, что отсутствовала в своих покоях.

Султанша встретила её той же холодной вежливостью, которую Нурбахар Султан ощутила, как только вернулась из ссылки в Топ Капы.

Видимо, пока она была в ссылке, Михримах Султан по неизвестным причинам изменила своё отношение к ней и, возможно, разочаровалась. Было ясно, что покровительства Нурбахар Султан лишилась. Теперь Михримах Султан отчего-то поддерживала Сейхан-хатун.

Обида и непонимание завладели Нурбахар Султан. Она не понимала, что сделала не так, в чём её ошибка. Но следом острая, словно осколок разбитой вазы, мысль пронзила её разум.

Покровительство ей и не было нужно. Она жена повелителя, мать шехзаде, которая, к тому же, ожидает ещё одного ребёнка. Если и он окажется шехзаде, то Нурбахар Султан возвысится до больших высот и заслужит большее уважение в гареме.

Топкапы. Покои Нурбану-хатун.

— Осторожней, хатун! — недовольно процедила Нурбану-хатун, глядя на служанку, что, складывая в шкатулку её украшения, уронила одно ожерелье на пол. — Ничего нельзя доверить.

— Простите, — виновато пролепетала Лаезар-хатун.

Взглянув на своё отражение в зеркале, Нурбану-хатун оглядела своё чёрное одеяние, поверх которого был надет тёмно-зелёный кафтан с коричневым узором.

После, покинув свою опочивальню и остановившись возле дверей покоев Валиде Султан, она бросила взгляд чёрных глаз с балкона в сторону гарема.

Когда служанки открыли перед ней двери, Нурбану-хатун зашла в покои, приподняв подол своего одеяния.

Валиде Султан, на её удивление, уже не лежала в постели, бледная и бессильная, а царственно восседала на тахте в светло-сером шёлковом одеянии.

Рядом с ней, как всегда, была Михримах Султан, чем-то недовольная, в лазурно-голубом платье с бежевой вышивкой. Её русые волосы были распущены, лишь собраны на затылке и увенчаны маленькой диадемой, что было несколько странно.

Она будто пыталась показать, что лишилась власти в гареме из-за матери, которая, поправившись, приняла обратно полномочия его управляющей.

— Валиде. Султанша, — поклонилась Нурбану-хатун. — Доброе утро. Валиде, рада, что вы поправились.

Хюррем Султан, ухмыльнувшись, кивнула рыжеволосой головой.

— Что бы со мной не случилось, я всегда буду подниматься на ноги после падения и всегда буду властвовать в этом дворце.

Не придав особого значения её высокопарным словам, Нурбану-хатун поспешила сказать то, ради чего пришла.

— Валиде, с вашего позволения я хотела бы временно покинуть столицу и Топ Капы, дабы навестить мою дочь Эсмехан Султан в Трабзоне.

Нахмурившись, Хюррем Султан переглянулась с дочерью.

— С чего вдруг это понадобилось?

— Эсмехан написала письмо, в котором сообщила о своей беременности. К тому же, как вам известно, Соколлу Мехмед-паша покинул её, вернувшись по приказу повелителя в столицу, так что я хочу скрасить её одиночество.

Помолчав некоторое время в задумчивости, Валиде Султан, наконец, согласно кивнула.

— Что ж, я не против. Но разрешение об отъезде необходимо спрашивать у повелителя. К тому же, лишь в его полномочиях выделить тебе охрану для сопровождения в пути.

— В таком случае позвольте отправиться в султанские покои и просить об этом.

— Ступай.

Поклонившись, Нурбану-хатун удалилась, шелестя подолом своего чёрного платья.

Едва двери за ней закрылись, Михримах Султан обратила колючий взгляд серых глаз к матери.

— Словно губительная тень в этом чёрном одеянии, черноволосая и черноглазая, — желчно процедила она. — Почему мне кажется, что этот отъезд не просто так?

— Успокойся, Михримах, — бросила на неё усталый взгляд Валиде Султан. — Ты во всех её действиях и словах ищешь какой-то подвох?

— И вам советую. От неё не стоит ждать чего другого.

— Она истосковалась по дочерям. Как думаешь, легко ли ей быть среди людей, каждый из которых её ненавидит? Она устала. Пусть уезжает. Хотя бы вздохнём спокойно…

Топкапы. Султанские покои.

Подойдя к дверям султанской опочивальни, Нурбану-хатун столкнулась с Локманом-агой, который, заслышав шаги, поспешил выйти из своей комнаты.

— Снова ты, — нахмурился он. — Повелитель занят.

— Я по поручению Валиде Султан. Сообщи повелителю о моём визите.

Недовольно поджав губы, Локман-ага всё же зашёл в покои повелителя и вскоре вышел обратно в коридор, пригласив войти.

— Султан на террасе, ожидает тебя.

Медленно ступая через султанские покои к террасе, Нурбану-хатун огляделась и заметила женский платок, которым покрывают голову, висящий на изголовье ложа.

Она, разумеется, поняла, что этой ночью здесь побывала наложница, и мрачно нахмурилась. Но, выйдя на террасу, поспешила открыто улыбнуться.

Султан Мехмет стоял к ней спиной, положив руки на мраморные перила, но услышав её приближение, обернулся.

— Нурбану-хатун.

— Повелитель, - поклонилась та. — Доброго вам утра.

— Что-то случилось? — спросил он и отвёл глаза в сторону, будто не желая смотреть на неё. — О чём вы хотели поговорить со мной?

— Я прошу разрешения выехать из столицы в Трабзон. Желаю навестить дочь Эсмехан. Валиде Султан велела обратиться с этой просьбой к вам.

Кивнув черноволосой головой, султан Мехмет тем самым выразил своё позволение.

Благодарно ему улыбнувшись, Нурбану-хатун медленно подошла к повелителю, не отводя своих чёрных глаз от его лица. Потянувшись к его смуглой руке, она поднесла её к губам и оставила на ней поцелуй.

Вздрогнув от этого, султан Мехмет тяжело сглотнул.

— С вашего позволения.

Поклонившись, Нурбану-хатун хотела было удалиться, но замерла от произнесённого повелителем её имени.

— Нурбану.

Черноволосая женщина смотрела на него в ожидании, внутренне ликуя. Теперь он называет её по имени.

— Помнится, между нами была ссора по поводу ваших интриг против Эсмахан Султан. Так вот… Забудем об этом.

Растерянно думая о том, что он произнёс, султан Мехмет увидел, как Нурбану-хатун ему мягко улыбнулась.

— Благодарю, повелитель. Для меня нет большего счастья, чем ваше расположение.

Нурбану-хатун удалилась, словно чёрное облако соблазна, и тяжело вздохнув, султан Мехмет вернулся обратно к созерцанию утреннего Стамбула.

Он был слегка обеспокоен тем, что простил её, будто под действием её чар, ведь вовсе не собирался этого делать.

Как ему отделаться от этих странных чувств к женщине, которая была женой его брата и матерью его племянниц?

Утро следующего дня.

Топкапы. Покои Валиде Султан.