— Михримах! — испуганно вскрикнул повелитель, заметив кровоточащий порез на шее сестры, из которого, несмотря на его несерьёзность, сочилась тёмно-алая кровь. — Ну же, открой глаза.
Его сердце бешено колотилось. Неужели, ему суждено и её потерять, как своих братьев?
Топ Капы. Султанские покои.
Расхаживая по своей опочивальне, султан Мехмет сдержанно выслушивал гневные речи матери, что стояла перед ним.
Сейчас, когда опасность для Михримах Султан миновала, и она была отдана под присмотр лучших лекарей, повелитель смог начать мыслить. Его разум метался от мысли к мысли, в беспорядочном хаотичном порядке.
— Мы бы лишились нашей Михримах, валиде, если бы не Джанфеда-калфа, — изрёк он, взглянув на мать и перебив её речь.
Резко замолчав, она растерянно взглянула на сына, но после вновь окунулась в беспокойство и гнев. Ею владели безраздельно эти чувства, затмевая рассудительный разум.
— Аллах уберег мою дочь! Я бы не вынесла и её смерти…
Слёзы заструились по её лицу, и она растерянно подумала, что не помнила, когда последний раз плакала. Сердце её, уставшее от постоянных волнений, встрепенулось в груди, и женщина, судорожно вздохнув, пошатнулась на нетвёрдых ногах.
— Валиде! — испугался султан Мехмет, и, подойдя к ней и держа за руки, он посадил её на просторный трон. — Тише. Успокойтесь. Не хватало, чтобы и вы потеряли сознание.
Валиде Султан шумно выдохнула и прижала руку к ключице, будто пытаясь унять сердце и своё дыхание. Головная боль зарделась где-то в глубине её головы, и она рассерженно понимала, что боль овладеет ею, беспощадная и мучительная.
— Успокойтесь, валиде. Всё позади. С моей сестрой всё в порядке.
Не слушая сына, Хюррем Султан схватила его за руку, привлекая к себе внимание.
— Кто посмел совершить это с моей Михримах? Ответь! И каким образом в этом замешана Джанфеда-калфа, служащая Нурбану?
— Джанфеда-калфа сообщила о готовящемся покушении на Михримах. Она слышала… По её словам, она узнала это, услышав разговор Эсмахан Султан с Шах Султан, которая вчера заехала повидаться с матерью.
Султан Мехмет не мог в это поверить и отчаянно отвергал все сомнения. Эсмахан Султан и их дочь не могли так поступить…
— Это сделала Эсмахан? — ужаснулась Валиде Султан, снова почувствовав резкую боль в области сердца. — Аллах, сохрани… Я знала, что эта их вражда добром не кончится!
— Я не верю в это, валиде, — поспешил её заверить повелитель. — Эсмахан не могла совершить подобное. Несмотря на их разногласия с Михримах, она не способна.
Усмехнувшись, Хюррем Султан тяжело взглянула на сына.
— Хватит! — её возглас эхом прошёлся по покоям, и женщина резко поднялась с трона. — Ты слеп по отношению к ней из-за своих чувств. Это уже не та Эсмахан, что была во времена Манисы. Власть погубила её! Я знаю, что она виновна. И она должна понести достойное наказание за покушение на мою дочь. А если этого не случится, я никогда тебя не прощу!
Развернувшись, Хюррем Султан направилась к дверям, но султан Мехмет поймал её за руку осторожным прикосновением.
— Валиде! Подождите… Не принимайте поспешных решений.
— Я иду к своей дочери. Лекари сказали, она ранила шею осколком, решив покончить с собой, когда в её покои ворвались наёмники. И всё из-за змеи Эсмахан! Пусть не попадается мне на глаза. Иначе я убью её собственными руками, ясно?
Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.
Тем временем в своих покоях Нурбану негодовала по поводу самовольства своей калфы, и та горько плакала на полу, упавшая из-за пощечины своей госпожи.
— Ты все испортила! Как ты посмела ослушаться моего приказа?
— Простите, султанша! — молила Джанфеда-калфа, сотрясаясь в тихих рыданиях. — Я для вас старалась. Вы поспешили. Нельзя убивать султаншу! Вас заподозрят.
— Замолчи! — испуганно шикнула та, грозно сверкнув чёрными глазами. — Тебе ли говорить мне, что делать? Ты меня разочаровала…
— Султанша! Но я не выдала вас. Все думают, что виновна Эсмахан Султан. Я сказала повелителю, что слышала её разговор с дочерью Шах Султан. Та вчера действительно приезжала к ней в Топ Капы!
— Зачем ты это сделала? Или ты перешла на сторону Михримах Султан?
— Что вы, госпожа? — запротестовала Джанфеда-калфа, поднимаясь с пола. — Я с вами всем сердцем. Простите меня.
Тяжело вздохнув, Нурбану опустилась на тахту со словами:
— Аллах, дай мне терпения…
Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.
Эсмахан Султан, облачённая в шёлковое ночное одеяние, полулежала на тахте и склонила черноволосую голову на колени дочери. Шах Султан явилась сразу же после письма, полученного этим утром от матери.
Шах Султан верила, что её мать не виновна. Тем более, никакого разговора, о котором сообщила Джанфеда-калфа, между ними не было.
— Возьмите себя в руки, валиде. Вы плачете, словно раскаиваетесь в том, чего на самом деле не совершали.
— За что мне все эти испытания, Шах? — сетовала султанша, и распрямившись, полубезумным взглядом посмотрела на встревоженную дочь. — Я больше не могу… Теперь и в покушении обвиняют. Я знаю, кто сделал это! Валиде Султан. Она хочет избавиться от меня…
Нахмурившись, Шах Султан спешно прикрыла своей ладонью рот матери и испуганно обернулась на двери, зная, что во дворце даже у стен есть уши.
— Что вы такое говорите? Нельзя обвинять Валиде Султан. Вас накажут лишь за подобные слова. Она не стала бы рисковать жизнью единственной дочери.
Эсмахан Султан снова обратилась в рыдания, уронив голову на колени дочери.
Топ Капы. Покои Нурбахар Султан.
Михримах Султан, слегка бледная, безмятежно спала. На её шее белела повязка, скрывающая порез. В точности, как и на её левой руке, в которой она совсем недавно сжимала осколок.
Хюмашах Султан, сидя рядом с матерью, держала её целую правую руку и роняла слёзы от беспокойства. Обернувшись на скрип дверей, она встретилась взглядом с Валиде Султан, вошедшей в покои.
По молчаливому согласию женщины подошли друг к другу и тепло обнялись. Успокаивающе поглаживая внучку по спине, Хюррем Султан бросила беспокойный взгляд зелёных глаз на свою спящую дочь, и в её душе что-то неприятно всколыхнулось.
— Моя валиде поправится, — с уверенностью произнесла Хюмашах Султан, размыкая их объятие. — У неё крепкое здоровье.
— Дай Аллах. Михримах Султан под неусыпным присмотром лекарей.
Серые глаза Хюмашах Султан всколыхнулись огнём, который её бабушка никогда прежде не видела в них. Валиде Султан вгляделась в лицо своей внучки и растерянно отметила, что видит в них что-то знакомое. Также смотрел Рустем-паша, когда злость и несчастье настигали его.
— Я знаю, кто сделал это, — горячо воскликнула Хюмашах Султан. — Эсмахан Султан за всё поплатится. Клянусь перед вами и мамой.
Страшась неожиданных перемен во внучке, Валиде Султан поспешила остудить её пыл, уже знакомый ей по родителям девушки.
— Не стоит перенимать и тебе эту ненависть. Я и повелитель во всём разберемся. Она получит по заслугам.
Нервно усмехнувшись, Хюмашах Султан обернулась на мать.
— Вы останетесь с мамой? Нужно ненадолго вернуться в свой дворец. Заберу некоторые вещи. Если вы не против, я бы хотела пожить в Топ Капы, побыть с вами и мамой. Вдали от вас я буду сходить с ума от беспокойства. Мои дети останутся с кормилицами и служанками.
Хюррем Султан согласно кивнула рыжеволосой головой, посчитав это решение весьма уместным в данной ситуации.
— Пусть будет так. Поживешь в моих покоях, в пустующей комнате для детей. Хочу, чтобы мы были рядом. И султанзаде Османа возьми с собой. Нельзя ему так рано с матерью разлучаться.
— Конечно, — поклонилась султанша. — С вашего позволения.
Выйдя в коридор, Хюмашах Султан прислушалась к проснувшейся в ней уверенностью в себе и направилась в покои Эсмахан Султан.
Медленно войдя в них, она с мрачным удовлетворением увидела, как горько плакала Хасеки Султан, а её дочь успокаивала её. Заметив Хюмашах Султан, они непонимающе нахмурились.
