«Вот же глупец!» – подумал Мечников, – «Даже к волку подкрасться почти невозможно из-за превосходного слуха и обоняния! Что уж говорить об этом существе, у которого эти чувства наверняка чуть ли не вдвое острее». Тут он с досадой вспомнил, какой ужасный шум произвел, наверняка, мешком рухнув в эту пещеру. Запах его тоже зверю не должен был особо понравится. Волк не мог не учуять его. С другой стороны… он был занят пищей, да к тому же находился довольно далеко, совсем в другой части пещеры. Прекратил его минутные раздумья громкий крик и звуки выстрелов, последовавших за ним. «Все равно они ему ничего не смогут сделать, он слишком силён…», – подумал Николай, как вдруг у него появилась идея. Он быстрыми шагами пересек обширную пещеру и добрался до трупа незадачливого охотника. В тот момент Николай порадовался, что свет луны, проникающий через отверстия в потолке, не может целиком осветить отвратительные лохмотья человеческих останков. Мечников достал из кармана пузырек с ядом. Слегка повернув крышечку, так чтобы жидкость могла лишь немного сочиться, он разбрызгал все, что было, на труп. В этот момент взгляд Николая скользнул по каменному полу и приметил лёгкий отблеск около тела. Это был пистолет Макарова, которым, по видимому, пытался перед смертью защититься охотник. Мечников рассудил, что огнестрельное оружие могло бы спасти его жизнь, или разозлить зверя и приблизить конец Николая. Мечников решил, что лучше всё-таки повысить ставки. Он схватил пистолет и отбежал обратно в свое укрытие, надеясь, что зверь не почувствует ловушки.

В этот момент наверху послышались новые крики и топот ног – горе-охотники бежали от разбушевавшегося зверя. Рычание чудовища раскатом грома прокатилось над лесом. Видимо, он устал и пострадал от ран, а потому не стал догонять врагов и вернулся в пещеру, чтобы зализать раны и закончить трапезу. Может, по той же причине он и не обратил на Мечникова должного внимания… Зверь медленно подошел к оставленной еде, обнюхал останки и, отвернулся, после чего посмотрел точно на тот камень, из-за которого только недавно выглядывал Мечников.

– А, черт… – тихо процедил сквозь зубы тот и начал медленно проверять готовность пистолета. Магазин был полон. Бывший хозяин оружия ни разу не успел перед смертью выстрелить.

Вставленная на место обойма звонко щёлкнула. Монстр сделал шаг. Николай крепко сжал рукоять оружия. «Нет, шаман. Я вряд ли сумею сохранить ему жизнь в бою… Или он, или я. Вечное правило нельзя нарушить», – подумал он. Тварь прыгнула, и, одновременно с этим, Николай присел на одно колено и выхватил ствол, держа его перед собой двумя руками. Несколько пуль прошили животное, но оно, казалось, вовсе этого не заметило и, оказавшись ближе к противнику, одним броском выбило оружие, сильно повредив клыками левую руку стрелка. Тот свалился, стиснув зубы от боли, и тут же откатился за камень. Мечников был поражен: животное в ярости, глаза его налились кровью, и оно даже не почувствовало пуль. Охотники разозлили оборотня, а Мечникову досталась вся эта ярость. Самоотверженно заткнув, бесполезную теперь в бою, окровавленную левую руку за пояс, как настоящий самурай, Мечников выхватил мачете и отважно вышел из-за скалы. Он бросил взгляд на оборотня и изо всех сил побежал к отравленным человеческим останкам, ставшим ужином монстра. Тварь прыгнула и едва не сомкнула челюсти на ноге Мечникова. Тот упал и, перекатившись несколько раз, оказался недалеко от своей цели. Николай в доли секунды провёл лезвием клинка по отравленной крови и, что есть мочи, рубанул по лапе подбежавшего зверя. Оборотень возмущенно и зло взвыл: лапа онемела и больше не могла двигаться. Мечников, вскочив, взмахнул оружием у волка перед мордой, от чего тот испуганно отпрянул в сторону. Однако, вновь разозлившись, зверь отчаянно бросился на человека еще раз, но тот, резко развернувшись, рассек волку лоб. Конечно, толстый череп повредить Мечников не сумел, но зато дал яду парализовать голову врага. Беспомощный мохнатый великан, пошатнувшись, рухнул на каменный пол. Глаза его выражали ужас и страх, а вскоре просто стали невыносимо усталыми и печальными. Глядя на чудовище, Николай вспомнил городских, брошенных кем-то, бездомных собак, так же, порой, смотрящих на жестоких и безжалостных людей снизу вверх, не в силах сопротивляться им. Вспомнил взгляд своего собственного пса Хомки. Кровожадное чудовище больше не казалось таким жестоким, Николай перестал ненавидеть его. Раны на руке невыносимо ныли, но зверь постепенно начинал казаться родным, а сама битва превращалась в далёкое воспоминание.

– Нет. Ты заслужил это! – твердо и четко, словно стараясь убедить самого себя в правильности поступка, сказал Мечников. Оборотень в ответ устало выдохнул, закрыл глаза и окончательно обмяк.

***

Начинало светать. Николай, крепко держа оборотня за шкуру правой рукой, проклиная все вокруг от усталости медленно волок его по тропе. Вдруг он стал замечать, что по бокам от тропы за кустами и стволами деревьев, все чаще начали мелькать силуэты волков. Чем дальше по тропе он шел, тем больше их становилось и тем меньше они прятались. Мечников чувствовал, что запас сил почти на исходе. Единственной причиной, почему он не оставил труп гнить в пещере была понравившаяся ему его же собственная мысль: отдать тело животного на изучение. Ведь это новый для науки, почти исчезнувший вид. Наверняка кому-то он пригодится.

«Сил на новое сражение у меня не осталось. Если они решат прыгнуть на меня, я даже не смогу сопротивляться. Ладно. Плевать. Уже все равно. Пускай съедят. Обидно, правда, что все было зря, но… чему быть того не миновать. C’est la vie! » – подумал Мечников, однако волки и не думали, нападать. Они лишь спокойно и неподвижно следили за его медленным движением из-за кустов. Вдруг, после очередного крутого поворота, прямо посередине тропы Николай увидел сидящую волчицу. Он отпустил труп чудовища и, расслабив руки, встал перед ней во весь рост в ожидании. «Вот значит как. Они хотят, чтобы меня съела глава их семейства. Ладно. Хотя бы не достанусь на растерзание черни», – цинично подумал человек. Волчица медленно подошла к нему и лизнула руку. Николай опешил и уселся на корточки рядом с животным, удивленно уставившись ему в глаза. Волчица еще несколько раз лизнула руку и лицо и спокойно ушла обратно в лес. За ней последовали и остальные волки. Еще пару минут Николай сидел в оцепенении от непонимания и неожиданности произошедшего, но предположение о собственной скоропостижной смерти в зубах местных волков тут же растворилась в темноте леса вслед за хищной стаей. Это радовало и даже, в какой-то мере, придавало сил.

***

Мечников ввалился в дверь домика шамана, втащив за собой голову оборотня.

– И все же ты его убил… – грустно констатировал шаман, оторвавшись от своих дел и бегло оглядел тушу.

– Да. Он не оставил мне выбора, как Вы и сказали. Так что пришлось использовать яд.

– Ах, вот оно что! – внезапно обрадовался якут и даже слегка прихлопнул маленькими ладошками, – Так значит, он все еще жив…

– В каком смысле? – не понял Мечников.

– Я же и не говорил, что яд убьет зверя, – улыбнулся старичок, – Он не убивает, а только вызывает потерю сознания, и поражает нервную систему жертвы, но все это лишь временный эффект, – объяснил тот.

– Почему же тогда Вы сказали использовать его только в крайнем случае?

– Потому что он может сильно повредить мозг животного, – шаман сочувственно посмотрел на волка, нежно погладив по голове и заостренным ушам.

– Ладно. Значит, он еще жив. Рад, что сумел угодить. В лесу мне пришла идея отдать его… хоть я и думал, что тащу хладный труп, местным биологам. Я решил, что его изучение пойдет на пользу людям и его собратьям. Быть может охраной этих животных всерьез займутся какие-то организации, – рассудил Мечников, так же опустив усталый взгляд на тушу. Слабость от потери крови накатила новой мощной волной и Николай, не в силах с ней справиться, пошатнулся и едва не упал, в последний момент успев опереться на стену.