Холодное дуновение пробудило Лену ночью. Она натянула сильнее одеяло и открыла глаза. Дверь в номер была настежь распахнута, а её муж куда-то пропал. Сбылись её худшие опасения. Смахнув со лба холодный пот, она быстро оделась и выскочила из номера. Сердце бешено скакало между рёбер, словно мячик для настольного тенниса. Девушка обежала этажи, но не нашла мужа. Она добралась до Никиты и рассказала о случившемся. История встревожила мужчину не на шутку. Он быстро собрался, и вместе, на лыжах, вышли они в белоснежную, как холодный оскал самой смерти, метель, искать пропавшего Андрея. Недалеко от гостиницы, там, где уже не было расчищенных дорожек, они нашли следы беглеца. Казалось, он полз по глубоким сугробам на животе. След вёл в сторону старого особняка. Ветер быстро заметал колею, но всё же оставшихся очертаний вполне хватало для того, чтобы идти по ней за беглецом. Пальцы, охватывавшие рукояти лыжных палок, холодели так же, как холодели от ожидания грядущего ужаса, сердца преследователей. Впереди показалась чёрная паутина толстых и тонких веток высоких деревьев, растущих в саду усадьбы – последних живых её обитателей. Лыжники достигли ворот, и Лена бегло оглядела окрестные дома. В доме Арсения Петровича свет не горел. Мужчина наверняка спал, и звать его на помощь времени не было. Сад усадьбы оказался меньше завален снегом. За мраком скрюченных ветвей забрезжил дрожащий неяркий свет. Никита и Лена устремились к нему, и вот перед ними предстала во всём своём устрашающем великолепии старая усадьба. Вновь дрожали внутри зажжённые кем-то совсем недавно маленькие огоньки свечей. Никита и Лена осмотрели здание, но не нашли в нём никого. Лишь засыпанной снегом комнате, где одна из стен совершенно обвалилась, они обнаружили цепочку глубоких следов, ведущих наружу. «Скорее! Туда!» воскликнул Никита, первым заметив новые следы. Его нос и щёки раскраснелись от мороза и волнения. Лена тоже чувствовала обжигающие дуновения даже самых слабых порывов ветра. Миновав перелесок, лыжники вышли к поляне, раскинувшейся у самой лесной чащи, на фоне которой печальным пятном выделялась старинная разрушенная церковь. Выглядела она пугающе: в темноте высокие полуразрушенные толстые стены казались руинами когда-то неприступной крепости, выдерживавшей долгие годы многочисленные кровавые штурмы. Грозно нависала над ними колокольня, старым, но по-прежнему гордым титаном оглядывающая окрестности. В тёмных окнах-глазницах ещё осталась чугунная ажурная решетка. Деревья окружили старое здание со всех сторон, но Лена никогда не видела, чтобы они росли так необычно: стволы их сильно отклонялись от стен в стороны, словно не хотели даже касаться их, глубоко сожалея о том, что выросли на этой земле. Но они никак не могли покинуть своих мест.
Лена вспомнила рассказ о фонарщике. Вспомнила, что в старой церкви нашли тогда тела всех убитых им людей. Она посмотрела на своего попутчика. Никита побледнел при виде разрушенных стен и решёток. Очевидно, горожане побаивались этих мест, обходили их стороной, а теперь у бармена не было выбора. Он должен был туда войти. Насколько же дурной славой пользовалось это светлое некогда здание теперь, если даже растения чувствовали зло, исходящее от пропитанной кровью земли. Не в силах вынести это, стремились они покинуть чёрную землю, но безжалостным роком всю свою жизнь обречены были прожить здесь в муках.
Пар, вырывающийся из ноздрей Никиты, делал его похожим на быка, готовящегося яростно наброситься на тореадора. Мужчина действительно мужался перед последним броском. Постояв ещё мгновение, он решительно двинулся вперёд по следу. Лена незамедлительно последовала за ним. Внезапно до их ушей ветер донёс обрывок чьего-то вскрика. Быстрее побежали лыжники к храму, борясь с ветром, изо всех сил отталкиваясь от снега лыжными палками. Ворвавшись в здание, они увидели Андрея. С яростным оскалом на лице, он люто сжимал горло Арсения Петровича красными от холода пальцами. Парень навис над местным жителем с шилом в руке. Глаза его были плотно закрыты, как будто бы он по-прежнему спал. На нём была футболка и тонкие штаны, в которых он обычно ложился в кровать. Лена заметила окровавленное пятно на боку Арсения. Быстрым движением отстегнув лыжи, Никита разбежался и прыгнул на Андрея, повалив того с ног. На земле завязалась яростная борьба, под шум которой девушка сумела оттащить раненого Арсения подальше. Всё никак не хотела верить её душа в то, что наблюдали сейчас глаза. Андрей совершенно не походил на самого себя. Маска жесточайшей злобы искажала его лицо, а напряжённые мышцы беспощадно рвали и били Никиту. Широкими взмахами он нанёс бармену несколько метких ударов по рёбрам. Никита отбил атаки и попытался в свою очередь ударить Андрея, но тот только больше разъярился и вцепился противнику зубами в глотку. Елена схватила Андрея за волосы. Думать было некогда, а потому закостеневшие холодные руки двигались почти без приказания мозга. Андрей вскрикнул и наотмашь ударил девушку по лицу. Она рухнула за его спиной, не в силах устоять на ногах. В глазах всё поплыло. Немного оправившийся Арсений Петрович тоже попытался помочь Никите, но получив ещё несколько быстрых ударов шилом в живот, снова упал на каменный пол церкви, истекая кровью. Бармен собрал всю свою ярость и выплеснул её на врага серией точных ударов, метящих в голову, разбив противнику нос и бровь, однако Андрей даже не почувствовал этого. Вонзив старое шило Никите глубоко в солнечное сплетение, он вцепился зубами в нижнюю губу жертвы. Под истошные вопли бармена Лена окончательно потеряла сознание.
Очнувшись, девушка почувствовала, что её куда-то несут. Она дёрнулась и выпала из державших её рук на землю. Быстро оглядевшись, она поняла, что находится в подвале церкви. Лунный свет проникал в помещение через дыры в потолке, немного озаряя его. Андрей, уронивший Лену, отступил осторожно на пару шагов, словно дикий зверь. Его бледная кожа начинала местами синеть от холода, покрываясь волдырями. Глаза всё еще были закрыты. Между ним и Еленой на полу алела широкая лужа всё ещё горячей крови, сочащаяся из исколотых шилом тел Арсения Петровича и Никиты, спущенных также в подвал.
– Наталья… – прохрипел не своим голосом Андрей. Он протянул к девушке посиневшие от жуткого холода руки. Лена в ужасе инстинктивно поползла прочь, но быстро уперлась в холодные кирпичи стены, местами мягкие от росшего на них мха. Ощупью она двигалась по стене, пятясь от шедшего за ней медленной неуверенной походкой мужа, пока не оказалась в углу. Андрей опять простёр к жене замёрзшие руки и коснулся её тёплой руки, которой она старалась закрыться от угрозы. В тот же миг перед взором испуганной девушки пронеслись образы глубокой старины, словно дух, захвативший тело Андрея, приоткрыл для неё завесу времени. Она увидела тёмный силуэт бородатого фонарщика, подносящего, окрашенные кровью жертв, подарки молодой девушке, жившей в разрушенном ныне особняке. Это была дочь хозяина дома: аккуратный нос, красивые карие глаза, изящные брови, светлые волосы и правильной формы губы… она как две капли воды, по какому-то немыслимому совпадению была похожа на Елену. Девушка вдруг осознала, почему она так тонко чувствовала всё, что было связано с убийцей, погибшим двести лет назад. Потому что он звал её к себе. Показывал схороненные для неё дары, зажигал в её честь свечи, желая вновь обрести её благосклонность.
Андрей осторожно отступил, а Лена, почувствовав сильное головокружение, сползла по стене вниз. Мысли бешеным вихрем метались в голове. Только сейчас она начала постепенно понимать, что же на самом деле происходило в последние дни. Всё это время в усадьбе зажигались свечи именно в честь той самой девушки… В вечном ожидании новой встречи с ней… Андрей вновь приблизился к Лене. В окоченевших пальцах сжимал он пропитанное свежей кровью платье. То самое платье, что нашла два дня назад в нише стены его жена. Только теперь он открыл глаза. Они казались глубокими, пустыми отверстиями в голове, прожигающими своим «взглядом» душу. Лена осторожно обошла Андрея, отступив от него в сторону на несколько шагов. Руки парня, покрытые волдырями обморожения, уже едва двигались. Из глаз девушки вдруг покатились слёзы. Она только сейчас осознала, что видит, как умирает от холода её муж. Сняв с себя куртку, она в тщетной попытке согреть, укрыла ею плечи Андрея. Тот медленно повернул к ней голову и опустился на колени. Двигаться ему становилось тяжелее с каждой секундой. Руки всё ещё протягивали жуткий кровавый подарок куда-то вперёд. Рыдая, девушка интенсивно растирала его плечи, хоть и понимала где-то глубоко внутри, что уже слишком поздно. Андрей тяжело дышал, свернувшись на земле, как младенец. Прошло ещё несколько мгновений, и дыхание его затихло.
