Тут и к Трелони не ходи, отравят кого-нибудь из золотого факультета. Вон, как Рон смотрит – обреченно...

Вдруг все действия прервал стук в дверь.

В класс шмыгнул Колин Криви, малолетка с Гриффиндора и подошел к Снейпу.

– Простите, сэр, но Константина Брагинского вызывают наверх.

Снейп кивком головы указал мальчику на дверь. Константину не надо было повторять дважды – он собрал сумку и был таков.

– Прости, а зачем меня вызвали? – спросил он, идущий за Колином. – Кажется, там будут просто фотографировать. Пришли. – Этого еще не хватало! Спасибо, что довел.

Он очутился в небольшой, на вид немного запущенной аудитории. Большинство столов сдвинуты в конец, образуя в центре большое, пустое пространство. Три стола-парты составлены вместе перед доской и накрыты длинной бархатной, алого цвета скатертью. За ними пять кресел. В одном сидит Людо Бэгмен, беседуя с незнакомой ведьмой в алой мантии.

Она вызвала у Константина редкостное омерзение: все в ней прямо-таки кричало о ее работе. Явно из журналисток, которые чуют историю за версту.

По разным сторонам он заметил Флер, Седрика, Крама.

– А вот и четвертый чемпион! Входи, Константин, входи! Не волнуйся, это просто обыкновенная церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады. Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, Рита Скитер, – Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. – Она делает небольшой материал о Турнире для «Пророка».

“Не ошибся”, – мелькнуло в голове у мальчика.

– Не такой уж и небольшой, Людо, – поправила Рита, впившись взглядом в Константина. Ну да, его внешность была теперь нетипичная для англичан. – Нельзя ли до начала церемонии взять у... Константина коротенькое интервью? – обратилась она к Бэгмену, не отрывая от паренька глаз. – Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости...

- Запрещено, – скрипуче произнес Константин сузив глаза, прежде чем Людо смог выдавить из себя хоть один-единственный звук, – мой отец запретил мне давать интервью, и общаться с прессой, – при этом он в точности скопировал “фирменный взгляд” Брагинских. Журналюга, поймав его, сглотнула и отступила сразу:

– Прошу прощения. – Ничего, – парень даже не потрудился ей улыбнуться.

Рита Скитер забилась в угол, при этом держа свое перо вертикально над пергаментом. Ждала.

Вошел Дамблдор и следом за ним – все директора и знакомый Константину человек. Тот самый, который изготовил ему волшебную палочку. Олливандер!

– Позвольте представить вам мистера Олливандера, – обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. – Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.

Константин, из своей специальной кобуры, подаренной Артуром, извлек свою палочку. Она была в идеальным, по его мнению, состоянии – ни трещинки, ни царапинки, ни отпечатков пальцев – все из-за чар, наложенных на кобуру.

– Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете, – Мистер Олливандер вышел на середину класса.

Флер, изящным движением поправив прическу, легчайшей поступью вышла на середину класса и протянула ему свою палочку.

– Хм-м, – протянул Олливандер, повертел ее в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр вместе. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. – Ясно, – сказал он спокойно. – Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит… – Волос с головы вейлы, моей гран-маман.

У нее в роду вейла! Ну и ну! Вот и разгадка, почему она так прекрасна...

Тем временем Олливандер дарил ей орхидеи, что послушно выскочили из ее палочки, и пригласил следующего.

– Мистер Диггори, ваша очередь. А-а, узнаю свое изделие, – заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. Мастеру было приятно узнать свое творение. – Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога – около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно ее чистите?

Дальше Константин слушать не стал.

Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.

– Не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой… Ну, это ладно… саксаул и сухожилие дракона? – метнул он взгляд на Крама.

Крам кивнул.

– Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров… Авис!

Громкий хлопок и из нее вылетели птички.

– Отлично, – сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. – Кто у нас еще остался?.. Брагинский!

Мальчик поднялся со своего места и шагнул к мастеру волшебных палочек. Но палочку протянул, хотя знал, что мастера она обожжет. Такого свойство волшебных палочек, сделанных под заказ. И мастер, разумеется, не брал ее в руки.

– Российская береза... Изготовлена на заказ. Сочетание резьбы в ней весьма странное, но целиком и полностью вашу руку... Магия так выбрала. Восточный дракон – символ Востока, символ Англии – роза... и России. Защита трех сторон, – спокойно проговорил он, едва прикоснувшись взглядом к ней.

Перо Риты так и летали над пергаментом – только его и видели.

– Но почему вы не берь-отье ее в руки? – спросила Флер со своего места. – Эта палочка сделан персонально под заказ. На ее изготовление у меня ушло несколько лет, – Олливандер кивнул Константину, и тот спрятал ее в кобуру. – Это очень личная палочка волшебника. – Ну что же, а снимки, Дамблдор, снимки! – заволновался Бэгмен. – Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита? – Разумеется, – произнесла Рита, впиваясь взглядом в Константина и снова передергиваясь. – Сначала вместе, а потом по отдельности...

Константин, оставшись в одиночестве, развернул пергамент с письмом Сириуса – прочитал целиком и внизу заметил приписку:

“... Я не могу сказать в письме все, что хочу: слишком опасно, вдруг сову перехватят. Нам нужно переговорить с глазу на глаз. Сделай так, чтобы мы могли встретиться у камина в вашей гостиной в час ночи с 21-го на 22 ноября.

Сириус.”

Что же один из... крестных отцов ему скажет?

Комментарий к Глава 10. Ошибка. Палочки. (1) – Аккуратнее, милая девушка, вы разговариваете с его отцом! -(..) – Прощу соблюдать при мне правила приличия! Я сам пребываю в глубокой ярости и недоумении, относительно процедуры выбора чемпионов. И такого уж точно от Хогвартса не ожидал!

Франц. яз.

(2)Excusez-moi, monsieur. – Простите, сэр. Франц. яз.

====== Глава 11. Первый этап. ======

Константину еще несколько дней приходилось туго – ему завидовали, но не понимали, по какому такому праву он участвует в турнире. Пуффендуйцы вообще решили – кусок пергамента с именем бросил по навету кто-то из старших слизеринцев. Только Гермиона, пожалуй, чувствовала мрачный настрой парня – тот стремился укрываться от чужих и недобрых глаз и взглядов, сидя в библиотеке или у озера в высокой траве. Она то и дело составляла ему компанию.

Первый тур стремительно и неотвратимо надвигался.

Однажды его вызвали к директору, и он, немного удивленный, шел в директорский кабинет. Постучавшись, он толкнул дверь.

И был очень удивлен – его ждал Альфред Ф. Джонс.

- Дядя Джонс? – спросил Константин с удивлением. – Что ты тут делаешь?

- А, Константин, здравствуй! – Джонс, сияя ослепительной, фирменной “голливудской” улыбкой, подошел к мальчику. – Да вот, решил заглянуть – моя операция в Ираке, «Иракская свобода», завершается(1). По пути, так сказать, и по просьбе Артура...

Он порылся в кармане своей куртки. И извлек оттуда свиток пергамента. Запечатанный.