В комнату вошел Грюм и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым правой ногой.

– Согласен? – переспросил Каркаров. – Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.

Они оба гневно смотрели друг на друга.

– Итак, – обратился Снейп к присутствующим, – нам либо придется смириться с Четвертым чемпионом, либо... – Закрыть турнир, – бросил Иван. – Я, лично, за второе. Я не могу допустить участия моего сына в опасном и не по его возрасту соревновании! – Нам неизвестно, как это могло произойти, – обратился Дамблдор к присутствующим, почти перебивая Брагинского. – Но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Константина. И им ничего не остается… – Но Дамблёдорр… – Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать.

Иван почти сразу же демонстративно прошагал мимо их всех к двери и вышел из кабинета, так сильно хлопнув дверью, что на них всех с потолка полетела штукатурка.

Брагинскому-старшему очень не хотелось разочаровывать сына. Особенно сейчас. Но, по мере приближения к Больничному крылу, его охватывало чувство гадливости и омерзения.

Они и его частично теперь замазали в своей игре. Он им этого никогда не простит. Впрочем, от Артура всего можно было ожидать...

Названный и проклинаемый им в мыслях, стоял как раз-таки у самого входа.

– Поговорим? – произнес Кёркленд, не успел Иван было заикнуться.

Константин поднял голову от книги, в которую с удовольствием уткнулся. Его боли почти прошли, стихли, но то, что его имя вылетело из некоего Кубка, его очень пугало.

Но отец же найдет решение? Правда же?

Послышался шум, и в больничный отсек, тихо ступая по каменным плитам, вошел Иван Брагинский. Подошел к его постели, сев при этом на краюшек.

Вид у него был огорченным. А глаза явно скрывали гнев, так сильно они сверкали.

– У меня две новости. Плохая и очень плохая. С какой начать? – С плохой. – Твое имя и вправду вылетело из Кубка. – А очень плохая? – без лишней надежды спросил Константин. – Ты будешь обязан чувствовать в турнире. Ты и кубок связаны сейчас магическим контрактом. Нарушишь его – потеряешь магию. Навсегда. – Бли-и-и-ин, – простонал паренек. – Убил бы того, кто мне так удружил! – Взаимно. А теперь, давай договоримся, – Иван наклонился к нему и вгляделся в его темно-фиолетовые, почти такие же как у него самого, глаза, – ты начнешь тренироваться, и это уже можно, с позволения директора, с завтрашнего дня. Не только с физической подготовкой, но и с учебниками, самостоятельно, понимаешь меня? Но и работаешь ты на износ. – Придется, ты же сам так мне сказал, – вздохнул Константин. – Даю слово. Только... Какой магией можно пользоваться? – Тебе – всей. Книги я тебе пришлю. – Здорово, – без энтузиазма сказал мальчик. – Ты будешь предельно аккуратным и внимательным. – Буду. – Ты не будешь представляться сам и представлять мое имя. Не давай никаких интервью, ни с кем особо не трепайся. Мнения своего не высказывай.

Паренек кивнул. Надо чтобы имя отца и его имя действительно меньше мелькало в прессе.

– И, знаешь, что самое страшное, Константин? То, что, вероятно, кто-то узнал и твое первое имя... Не зря именно тебя подложили в Кубок. Предатель находится в стенах этой школы... Кстати, откуда тату? У нас с тобой был запрет на нее... – сверкнул глазами Иван. – Это ты с Китаем поговори. Я не удержался от подарка на День Рождения. – А-а-а... То-то я думаю, знакомый рисунок...

Через три дня Константин уже шагал в Большой зал на завтрак. Отец временно уехал восвояси, но к первому туру обещал снова приехать сюда. И не один, а с одним из крестных.

Войдя в Большой зал, он произвел фурор. Многие в зале замолчали, разглядывая его новый облик.

Он, стараясь не обращать внимание, присел рядом с поднявшимся ему навстречу Малфоем.

– Привет, – они оба обменялись рукопожатиями. – Мне жаль, что тебя кто-то так подставил, – тихо произнес Малфой. Они начали поглощать завтрак. – Факультет и Снейп в крайней степени ярости – от случившегося. Ищут виноватых. Никто и не думает тебя обвинять – ты же болел и вообще не знал о всем этом... – Я бы попросту убил того, кто меня так подставил, – Константин проглотил ложку овсянки. – Но, будь уверен, я выясню, кто это сделал. – Ты теперь всегда таким будешь? – спросил Малфой, внимательно разглядывая его, – ты похорошел... – Спасибо, Драко, – со смешком поговорил Константин, – а раньше, что, не был хорош?

Он только что поймал укоризненный взгляд Гермионы за столом Когтеврана. Немного дальше на него волком смотрел Рон Уизли.

– Прости, Драко. Мне надо в библиотеку, все наверстать... Ведь я столько дней пропустил... – Иди. Через пятнадцать минут встретимся, – бросил Малфой, вставая, – на трансфигурации. – Хорошо, – Константин сгреб свою сумку и отправился на втрой этаж. Его со спины догнала Гермиона. – Ты поправился? – радостно воскликнула она. – Но... – Если ты о моем имени в Кубке, то я... – Нет. Я и так знаю – магический контракт нарушить нельзя, – произнесла девушка, откинув кудрявые волосы со лба. – Значит, ты – четвертый чемпион... – Если я и мой отец найдут того, кто это сделал, то ему мало не покажется.

Но с Роном Константин переругался вусмерть. Рон подумал, что кто-то из старших, от его имени, специально бросил в Кубок фамилию Константина.

Грубо говоря, позавидовал такой славе, как объяснила потом Гермиона, поймав Константина в библиотеке.

– Но чему тут завидовать?! – поразился парень. – Извини, эти задания, что даны – не для младшекурсников! Он, интересно, поймет, что это означает, когда я, к примеру, сверну себе шею?! – Да, удовольствия мало...

Сова, ухнув так, что оба подскочили от неожиданности, спикировала ему на плечо. И протянула лапу – на ней болталось письмо.

– Это же, – Константин быстро вскрыл конверт, – от Сириуса! – Иди, но читай в одиночестве. Я думаю, ты мало о чем узнаешь из этого письма...

Гермиона была права.

Константин теперь начинал заниматься рано, гораздо раньше чем обычно. Ярость давала ему силы, и он черпал устоявшуюся магию практически до самого дна, пытаясь узнать пределы разумного колдовства... Своего колдовства. Но пока “прощупать” до дна не удавалось.

Но одним таким ранним утром его знакомо, с легким акцентом, окрикнули:

– Констан-тин!

Парень обернулся. Виктор Крам. Тоже, по-видимому, вышел чтобы позаниматься – он же игрок в квиддич.

– А, привет, – и Константин продолжил заниматься – он отжимался. – Можно мне присоединиться к тебе? – Давай.

Оба с удовольствием провели утреннее время в компании друг друга.

– А тебя не смущает, – спросил Крам, – что я довольно известная персона?

Они неспешно наворачивали круги по стадиону.

– Не-а, я привык к общению с такими. Я, ведь, довольно неплохо общаюсь и с некоторыми представителями власти. – Но твое имя вылетело из Кубка... Почему же именно тебя положили в Кубок и почему именно ты – четвертый чемпион? – Очевидно, – негромко произнес Константин, оглядываясь через плечо: он чувствовал на себе чужой взгляд. – У меня, как и у тебя есть свои скелеты в шкафу.

Виктор кивнул и больше они эту тему не затрагивали. Но мозг Константина почему-то усиленно начал работать от своих же слов.

«Скелеты в шкафу», – так можно было бы сказать и об отце, о крестных, причем о всех, учителях, Дамблдоре...

Его выбрали, потому что он – Гарри Поттер.

Снейп призвал к спокойствию класс. Они занимались вместе с гриффиндорцами, и Рон делал вид, что Константина тут попросту нет.

– Займемся противоядиями! – Снейп обвел класс поблескивающими глазами. – Составы у вас готовы? Теперь осторожно заварите их.

Константин перевел взгляд на три своих колбы.

Готово.

– ...После чего выберем кого-нибудь и попробуем на нем их действие.