Альдо приоткрыл рот, минуту раздумывая и переваривая информацию.

— Ты врешь ей? — возмутился он. — Твою мать, ты врешь сестре о том, что ты совершенно другой человек?

— Я не хочу этого, но то, что моя семья не узнает, ей не повредит, — заверил я. — В Англии мой отец довольно влиятельный человек. Он не мафиози, скорее наоборот. И если он узнает, а он узнает, Лили не умеет хранить секреты, о моей настоящей жизни, у меня не будет отца.

Кажется, я выбрал правильную тактику. Альдо хотя бы не перебивал.

— Если моя семья узнает, кто я на самом деле…

— А кто ты на самом деле? — спросил Альдо сухим голосом. — Если ты врешь семье, откуда мне знать, что ты не врешь мне?

И вдруг я понял, что снова развешивал ярлыки тупости на белобрысую мразоту. Альдо оказался далеко не глуп, как казался, по крайней мере, задал настолько правильный со своей стороны, что мои мольбы и аргументы разбились на крохотные осколки.

Я не мог ничего ответить, поэтому просто взглянул в его синие глаза.

— Ты врал мне, — выплюнул Альдо. — Ты не экстрасенс. Ты мелкий барыга из Англии, который просто хорошо устроился.

И, схватив телефон, встал из-за стола.

— Альдо, — крикнул я, пока он не позвал охрану, чтоб те гнали самозванца в шею. — Дай мне минуту объясниться.

— Отцу своему объяснишься.

— Если бы я просто хотел хорошо устроиться, я бы выполнял свои прямые обязанности в магазине резиновых хуев! — рявкнул я, схватив Альдо за локоть. — И не более! И было бы мне до одного места твое образование, твои проблемы, то, что в школе тебя пиздят, то, что сестра тебя с говном мешает. Я прав?

Альдо сощурился.

— Я действительно врал, — признал я, сжав его локоть крепче. — Меня зовут совсем не Джимми. И даже не Старлинг. И я попал в твой дом, потому что бежал от предыдущих работодателей. Я обманывал английский картель. Вот в чем моя ложь.

Подросток молчал.

— Но в том, что я действительно могу поставить твоего отца на ноги, я тебе не врал, — горячо заверил я. — Я клянусь тебе перед всеми богами, что твой отец встанет с коляски. Просто поверь мне.

— Докажи, — выплюнул Альдо. — Экстрасенс? Докажи.

— Говно вопрос, давай руку.

— Я больше не поведусь на эту хрень.

Я прикрыл глаза, сделав глубокий вдох.

Снова магия при маглах. Жди меня, магическая тюрьма, рано или поздно я окажусь на скамье подсудимых.

Впрочем, выбирая между Азкабаном и доверием Альдо, в тот момент я почему-то выбрал доверие.

Доставать волшебную палочку было бы рискованно (хотя куда уж больше), и я, поправив очки, впился взглядом в стакан с соком.

«Вингардиум Левиоса».

Стакан на месте.

На второй попытке я инстинктивно взмахнул пальцами вверх и, к огромному моему ликованию, стакан легко оторвался от стола и, не расплескав ни капли сока, взмыл в воздух и повис между мной и Альдо.

Альдо судорожно вздохнул, заморгав, не в силах оторвать взгляд от парящего стакана.

— Я прошу тебя не как всемогущего Сантана, — сказал я, все еще сверля взглядом стакан. — Я прошу тебя как парня, который очень любит своего отца. Ты любишь его, это видно невооруженным взглядом. Вне зависимости от того, выдашь ты меня Лили или нет, я поставлю сеньора Сантана на ноги, обещаю. Но…

— Но?

— Но, если моя семья узнает, что я замешан в делах мафии, я потеряю своего отца. Которого я люблю точно так же, как ты любишь своего. Нет, мой отец не пострадает физически, если узнает. Ему просто не нужен будет такой сын. И я его потеряю.

Я отвел взгляд и стакан упал на мраморный пол, расколовшись с характерным звяканьем. Альдо все еще молчал, тупо глядя на разлитый апельсиновый сок.

— Я мог бы сделать так, чтоб ты забыл о Лили, стерев тебе память, — протянул я. — Я ж экстрасенс, я и такое умею. Но я не буду этого делать, что бы ты ни решил.

Альдо, вздернув нос, вырвал локоть из моего захвата и поплелся к лестнице, прихватив со стола пирог.

Я закрыл лицо руками.

Нашел перед кем распинаться…

— Сын декана, говоришь? — хмыкнул Альдо, обернувшись.

Я повернул голову в его сторону.

— Ну, не так плохо. И каким же факультетом руководит мой отец?

Не смея поверить в свою удачу, я хотел было что-то соврать на ходу, но издал лишь непонятные звуки.

— Многозначительно, — фыркнул Альдо. — Не ссы, я тебя не сдам.

Впервые в жизни у меня действительно кольнуло сердце.

Я чуть не кинулся обнимать этого мерзкого подростка и ползать на коленях, выкрикивая благодарности!

— Но при условии, — заметив мой восторг, сказал Альдо.

— Все, что угодно.

Даже не задумался о том, что он может пожелать все, чего захочет. Все, на что хватит его фантазии.

Захватить кондитерскую фабрику? Легко.

Принести ему календарь майя? Запросто.

Добыть Святой Грааль? Найти Шамбалу? Привести к нему на расстрел уссурийского тигра из Красной книги?

Да что угодно, Альдо Сантана!

Впрочем, озвучь мне Альдо одно из этих условий, я бы поразился меньше, чем когда услышал:

— Научи меня английскому.

Я заморгал.

— Английскому?

— Да, англичанин, научи меня английскому. Или ты не согласен?

— Да я согласен! — воскликнул я, вскочив со стула. — Да я только за! Но, позволь спросить, с чего это ты надумал учиться?

— Да потому что, тупорылое ты трепло, как мне общаться с Лили, если я по-английски знаю слов десять, из которых восемь — матерные?! — прорычал Альдо.

Я расплылся в улыбке и выдохнул с таким облегчением, что согнулся и упер руки в колени.

— Вот же придурок, — закатил глаза Альдо. — Кстати, придурок, а как тебя зовут на самом деле?

— Почти так же, как тебя, — отозвался я. — Альбус.

— Альдо, — бросил подросток, протянув мне руку, которую я с удовольствием пожал.

В ту же секунду смартфон пиликнул, и Альдо одернул руку, тут же вытащив свой любимый гаджет из кармана.

— Лили мою фоточку лайкнула, — тихонько, но с гордостью сообщил Альдо и, раскрасневшись, словно на морозе, понесся в свою комнату.

*

— Вот это жопа…

— Да уж. Не тех женщин воспевал Шекспир, — иронично протянул я, сжав бокал холодного вина в руке.

— За Шекспира, — протянул Наземникус.

— За него.

Наши стаканы звякнули, и я снова оперся рукой о перила балкона. Наземникус вытянул шею, расплывшись в глуповатой улыбке.

У бассейна, вымощенного светлым камнем, подставляла солнечным лучам свои пышные формы Камила Сантана. Не знаю, что там с ее прической, помогли ли чудодейственные ведра лечебных шампуней и лучший в стране парикмахер, но сейчас заметно поредевшие угольно-черные волосы были стянуты в хвост на затылке и, кажется, не выпадали космами, как днем ранее за завтраком.

— Кто эта нимфа, Поттер? — вскинул брови Наземникус. — Мы не всех вейл в шлюшатне перебили, и эта богиня прибежала вслед за твоим тупоголовым телохранителем?

— Бери выше, старый. Это Камила Сантана.

Глаза афериста округлились.

— Вот так новость. Я еще мелкой помню, сколько ей тогда… года три-четыре было, — поразился Наземникус. — Удивительно уродливым ребенком она была. Ох уж эти межрасовые браки, ничего нормального не рождается, помяни мое слово.

Я сделал глоток вина.

— Ты очень категоричен, — фыркнул я. — Альдо нормальный.

Наземникус прижал ладонь к моему лбу, проверив, не перегрелся ли я.

— Не пугай меня, сынок.

— Да нормальный он, — отмахнулся я. — Больше понтов, чем фриковатости.

— Все равно он маленько двинутый, — заключил Наземникус. — Опять же, потому что результат межрасового зачатия, хотя его мать была удивительной скандинавской проституткой. Помню, подарили мы ее старику Диего на сорокалетие. Что она там с ним делала — никто не знает, но через неделю он повел ее к алтарю, а там и белобрысый пиздюк родился. Кстати, про пиздюка. Как успехи?

— Да нормально, — пожал плечами я. — Приказывает меня расстреливать уже реже.

Некоторое время мы молчали, наблюдая за тем, как Камила Сантана мажет солнцезащитным кремом плоский живот. Впрочем, не только мы сопровождали этот процесс взглядами: телохранители тоже повыглядывали из окон, а тот счастливец (или не счастливец, это как посмотреть), который терся неподалеку от наследницы картеля, и вовсе казался мне несокрушимым памятником.