— У вас бывают выходные? — поинтересовался я, когда Сильвия спустилась.

— Несомненно, — кивнула атташе. — Пойдем во двор, проведешь меня до машины.

Я напрягся, но все же последовал за ней.

— Почему вас не любит Альдо? — поинтересовался я.

— Это маленькое чудовище не любит никого, — напомнила Сильвия, взяв меня под руку. — Скажи мне лучше, милый юноша, это с каких же ты пор знаменитый экстрасенс, который лечит сеньора Сантана?

Смутившись, я поправил очки.

— Мне же надо было что-то сказать Альдо по поводу того, что я здесь вообще делаю.

— А что ты вообще здесь делаешь?

— Работаю.

Сильвия жеманно улыбнулась и, как она часто делала это со мной в разговоре, перевела тему:

— Сеньор Сантана долго смеялся, услышав версию про экстрасенса.

— Я сам долго смеялся, — сообщил я. — Послушайте, Сильвия, я изо всех сил держусь, чтоб не набить Альдо физиономию. Версия с экстрасенсом и лечением сеньора Сантана хоть немного сдерживает Альдо от того, чтоб раздражать меня еще сильнее.

Сильвия достала ключи от автомобиля и вздохнула.

— Я не осуждаю тебя, — сказала она. — Ты сообразительный, это тебе только в плюс. Единственное, что…

— Не томите.

Атташе немного закатила глаза.

— Сегодня после обеда возвращается дочь сеньора Сантана. При ней не ляпните ничего об экстрасенсах, она вряд ли поверит, если, конечно, вообще тебя заметит.

У меня похолодело внутри.

Еще один ребенок картеля. Еще один!

РОДСТВЕННИК АЛЬДО.

Это катастрофа.

Не знаю, какое в тот момент у меня было выражение лица, но Сильвия поспешила меня успокоить.

— Она девочка взрослая, ей нянька-надзиратель не нужна.

Слабое утешение.

*

— Мало мне одной булимичной ебанушки, так приезжает еще и вторая, — причитал я, облокотившись на горячую от солнечных лучей дверь Шевроле Камаро. — Ты слушаешь меня?

Из-под машины донесся неопределенный звук.

— Нет, я буду только рад, если она меня не заметит, побудет чуток и к вечеру уедет обратно.

— Ключ на семнадцать.

— С моим счастьем это… ты что-то сказал, Новый Орлеан?

— Ключ на семнадцать подай.

Закатив глаза, я подошел к тележке с инструментами и крепко задумался.

— Ну? — послышался недовольный голос Финна.

Протянув инструмент, я снова облокотился на дверцу.

— Это накидной ключ, — послышался раздраженный голос Финна.

Ей-богу, это была его самая эмоциональная фраза за все время.

— Какая разница? — бросил я.

Финн вылез из-под машины и, скрутив дреды на затылке, впился в меня тяжелым взглядом.

— Ты долбоеб?

Я опешил.

— Ты что, рожковый ключ на семнадцать от накидного отличить не можешь? — рявкнул Финн так, что я вжался в машину и нервно сглотнул.

— Да они все одинаковые!

Финн рассвирепел и, развернув меня, треснул лицом о капот.

Я задохнулся в возмущении, прижав руки ко лбу.

— Уебал бы с ноги, так потом дорожку от крови лень чистить, — рыкнул Финн и, взяв с тележки нужный инструмент, треснул им меня под дых и снова полез под машину.

Побитый, обалдевший и возмущенный, я минуту хватал воздух ртом.

Вот уж тихоня телохранитель, автослесарь хренов.

— Молись, сволочь, — прорычал я, пнув машину. — Как для тупого сквиба, ты сильно дерзкий. Слышал о заклятии Круциатус?

Финн усмехнулся.

— Хуйня это, твоя магия, — высунув голову из-под машины, сказал он.

— Обоснуй, одноклеточное.

— Ты можешь наколдовать все?

— Все, — высокомерно ответил я.

— Наколдуй себе зрение.

Никогда еще я никому так искренне не желал смерти.

— Я не целитель, я не могу просто взять, и наколдовать себе зрение, — отчетливо произнес я. — Умный, да? Иди, имя свое без ошибок напиши.

Финн снова высунулся.

— Тогда наколдуй дохуя денег.

— Деньги, тупое ты насекомое, третье из пяти принципиальных исключений Закона Трансфигурации Гэмпа, — прорычал я. — Деньги невозможно создать из ничего.

— Хуйня это, твоя магия, — повторил Финн и вернулся к ремонту.

Глубоко вздохнув, чтоб успокоиться, я присел на корточки и задумался о том, как сдвинуть домкрат, приподнимающий машину, чтоб Финна раздавило под ее весом, но план возмездия не удался.

Во двор заехал черный «Мерседес», в котором, с вероятностью в девяносто процентов, сидела старшая дочь мафиози.

— Судный день, — прошептал я, поспешив скрыться из вида.

Впрочем, за обедом мне все же пришлось увидеть очередного избалованного отпрыска Диего Сантана.

— Не оставляй меня с ней, — больно сжав мою руку, прошептал Альдо, когда я попытался слинять.

Пришлось остаться в столовой, но не сидеть за столом между двумя Сантана: я выбрал себе куда более удобную позицию и замер на пороге, рядом с телохранителями.

И меня не видно, и я всех вижу.

— Откуда она приехала? — шепнул я Альдо, когда его сестра еще не спустилась к обеду.

— Из Швейцарии.

— Училась?

— Сиськи делала.

Поэтому, первое, что я рассмотрел, когда Камила Сантана, цокая высокими каблуками, появилась в столовой, это ее весьма немаленькая грудь.

Надо сказать, что более непохожих друг на друга брата и сестру, чем мафиозные дети, представить было сложно. Ожидая увидеть такую же белобрысую светлокожую девушку, я был обескуражен, когда Камила Сантана оказалась смуглой, черноволосой, и куда более подходящей к образу латиноамериканки. Обладательница полных губ, тонкой талии, большой груди и широких бедер — она была бесспорно красивой, но, во-первых, совершенно не выглядела на свои двадцать лет, а, во-вторых, уверен, как две капли похожих на нее в любой социальной сети более сотни.

Карикатурно-разные родственники: «светленький» Альдо и «темненькая» Камила, скупо поздоровались так, словно не виделись пару часов, а не полгода, и сели за стол.

— Так… сколько ведер силикона залили тебе в грудь? — поинтересовался Альдо, чтоб завязать беседу.

Камила приподняла изогнутую бровь.

— Что будет, если они натравят друг на друга своих телохранителей? — шепотом поинтересовался я у одного из стоящих рядом.

— Под вечер увидишь, — ответил телохранитель.

Спрятавшись за широкими спинами личной охраны Альдо, я покинул столовую и, прихватив с кухни поднос с бутербродами, поднялся на второй этаж.

Постучав дважды в дверь комнаты Диего Сантана, я вошел.

— Ваша дочь приехала.

— О, бутербродики! — обрадовался мафиози.

Я опустил на письменный стол тарелку и сел на кровать.

— Я знаю, что Камила приехала, — ответил старик Сантана, принявшись за перекус. — Вино будешь?

— Вино буду, — кивнул я. — Камила к вам уже заходила?

Старик так громко расхохотался, что я невольно обернулся, боясь, что на громкий смех сбегутся те, кто не знают его тайну.

— Парень, — улыбнулся мафиози. — Камиле явственно плевать на мое здоровье.

— Но она же приехала к вам.

— Она приехала за деньгами, — пояснил мафиози. — Для тебя, это, наверное, дико, ты из хорошей семьи, насколько я знаю. Но так уж и есть. Камилу интересует только чтоб в банке были деньги.

Диего Сантана — человек, который не умеет делать нормальных детей.

Самое интересное, что эту мою мысль старик практически дословно озвучил.

— Я избаловал их, — горько признался он. — И старшую, и младшего. У Альдо хоть мать была хорошая, а моя первая жена — ну просто копия дочери, Камиле просто не в кого быть другой.

Я смутился.

— Она все равно ваша дочь.

— И я очень люблю ее, — кивнул Диего Сантана, протянув мне бокал. — И по-отечески могу сказать, что она набитая дура, которая, что самое страшное, унаследует картель после моей смерти.

Сделав крохотный глоток, я поинтересовался:

— Вы так спокойно говорите о смерти?

— Все там будем, парень, — пожал плечами мафиози. — Другое дело, что останется после нас. Это меня и волнует.

— Почему вы думаете, что Камила развалит картель?