— Куда, позволь спросить, ты уйдешь?
— Полгода как мой худший лучший друг умер от родительской руки, безутешная вдова поливает слезами его надгробие, как думаешь, куда я уйду?
— Это, конечно, очень трогательно, — съязвил Флэтчер. — Но ты вообще не слушал меня?
Устало закатив, глаза я произнес:
— Слушаю.
— И тебя никак не тревожит тот факт, что картель снова открыл на нас охоту?
— Не в первый раз. — Как-то я неожиданно осмелел, гангстер гриффиндорский.
— Час назад мои мозги чуть не размазали по брусчатке Паучьего Тупика! — возмутился аферист. — Они знают, что мы их дурим.
— От меня ты чего хочешь? — мирно спросил я, закрутив крышку термоса.
Наземникус наклонился ко мне, словно нас могли подслушать.
— Надо бросать все к чертям собачьим и уезжать из страны.
— Очень смешно, старый.
Флэтчер не сдержался и приложил меня головой об стол.
— Я сейчас вылью кровь в раковину и пообедаю тобой, — пообещал я, поправив очки. — Ты знаешь, что я не шучу. Но, делая скидку на твое старческое слабоумие, закрою глаза на этот жест. Скажи, старый, что ты сделал для того, чтоб обезопасить нас?
Наземникус просто захлебнулся негодованием.
Согласен, скорее это я ничего не делал, взвалив вопрос безопасности на более опытного в этой области Флэтчера, но все же надо было конкретизировать.
— Сколько человек сегодня приходило? — строго спросил я.
— Двое.
— Ты стер им память?
Флэтчер раскрыл было рот, но на лице его ясно читалось «Что-о-о?».
— Нет, — признался он. — Но, Поттер…
— Может ты воспользовался Империусом и приказал им уйти? — продолжил я. — Нет? Может ты героически сбежал с помощью трансгрессии? Тоже нет? Смотри, какая ситуация, я назвал тебе сходу три пути, как можно было обезопасить нас, но ты предпочел молча выслушать угрозы, а потом давить на меня.
Обалдев от моего заявления, Наземникус стиснул зубы.
— Чуешь, чем пахнет, старый? — холодно спросил я. — Ты становишься бесполезным. Стратегию мешать наркотики придумал я, воплощаю в реальность я, продаю я, вопрос безопасности, как оказалось, тоже решать должен я. А тебе я, получается, плачу шестьдесят процентов за то, ты пугаешь меня картелем и разрешаешь прибухивать в твоем доме.
— Поттер, мы сейчас очень крупно поссоримся.
Я не ответил, лишь смерил жулика снисходительным взглядом.
— Подумай над этим, старый, — сказал я, спрятав термос в рюкзак.
— Я деда еще твоего с Распределяющей шляпой на голове помню, мне шестьдесят сраных лет, не учи меня жить, выскочка, — рявкнул Наземникус, и явно хотел запустить в меня какое-то заклинание, но я трансгрессировал прежде чем был наказан за дерзость.
***
Кладбище настолько засыпало снегом, что я боялся ненароком наступить на чью-то могилу, скрытую под сугробом. Людей, на удивление, было много, причем не только у могилы Скорпиуса: видимо, первое января был какой-то траурный день вообще.
Издали у могилы Скорпиуса, казалось, толпились люди, однако, приблизившись, я увидел, что скорбевших было всего пятеро: Луи, глядевший скорей не на могилу, а на собравшихся, Доминик, одетая в серое пальто, подбитое мехом, Драко Малфой, к моему удивлению (вот уж безутешный отец!), красивая ведьма в черной шубе и длинных перчатках, Астория Гринграсс, и бабушка Скорпиуса, которая за полгода словно прибавила лет десять.
На меня внимания обратил только Луи, и хорошо.
Хотя, не только.
Мистер Малфой не сводил с меня серых глаз.
Наши взгляды встретились, и хоть мы и стояли друг от друга на приличном расстоянии, мы оба словно провели короткий безмолвный диалог.
Доминик направила на могилу волшебную палочку, и в ту же секунду на снег мягко опустилась охапка алых хризантем, интересно, видели ли это маглы.
Понятия не имею, как вести себя на таких мероприятиях, да еще и в кругу, где я явно лишний.
Мистер Малфой и Нарцисса держатся вместе, мать и сын как-никак.
Луи и Доминик — всегда вместе.
Астория, кажется, думает, что она здесь одна.
И я. Чего пришел, зачем пришел?
Постояли молча и недолго. Первым трансгрессировал Драко Малфой, не прощаясь ни с кем.
— Была рада видеть вас, леди Малфой, — произнесла Доминик.
— Это не взаимно, — сухо ответила Астория.
Доминик одарила ее настолько высокомерным взглядом, что та, горделивая ведьма, поджала губы.
— Я имела в виду Нарциссу, — ядовито улыбнулась моя милая кузина.
Нарцисса едва сдержала ехидный смешок.
— Надеюсь, господин министр будет чувствовать себя лучше, — сказала Доминик, обняв ее на прощание.
Я аж подофигел от таких любезностей.
— Берегите себя, леди Малфой, — ответила Нарцисса, запахнув мантию.
— И вы тоже, — улыбнулась Астория.
— Я имела в виду Доминик, — уточнила «бабуля». — Ты больше не Малфой, дорогая.
Улыбка сползла с лица Астории, словно ее сдуло ветром.
— Подожди, — шепнул я Луи, предоставив невестке и свекрови пройти вперед, и пошипеть друг на друга сарказмом.
Луи обеспокоено обернулся на сестру, но Доминик кивнула и направилась вперед нас к тропе, более того, нагнав Асторию, взяла ее под руку, как давнюю подругу.
Астория, оторопев от такой наглости, едва ли не скривилась.
— Леди Малфой, — протянула она негромко, но мой обостренный слух все прекрасно уловил. — Вас не смущает титул, милая?
— Нисколько. А вас не смущает отсутствие титула?
— Нисколько.
— Вот и славно, — лучезарно улыбнулась Доминик.
— Так, когда вы, леди Малфой, планируете вернуться в свою деревню? — с нажимом на фамилию спросила Астория. — Ваши родители наверняка волнуются.
— Перестаньте уже плеваться вежливостью, Астория. Мы обе знаем, как вы ко мне относитесь и это взаимно, — насмешливо сказала Доминик. — Я думала, вы будете сдержанней у могилы собственного сына, однако ошиблась.
— Ставлю галлеон на Доминик, — шепнул я Луи.
— Я ни черта не слышу, — сказал Луи.
— Твоя возлюбленная сестрица сейчас ставит свекровь на место.
— А, ну тогда спор бесполезен, переспорить Ники не могу даже я.
Я усмехнулся и сунул руки в карманы куртки.
— Ты улыбалась мне в лицо на каждом ужине. Но только мы одни, как ты начинаешь нападать, — прошипела Астория. — Я понимаю, какой ты человек, но хотелось бы услышать от тебя, как на самом деле ты ко мне относишься.
Доминик выпустила ее руку и, встав прямо перед ведьмой, одарила ее ледяным взглядом.
— Вы ужасная женщина. Самая мерзкая, лицемерная, лживая и надменная особь рода человеческого, — медленно, почти по слогам, произнесла она. — Но вы мать. И, что бы о вас не говорил Скорпиус, я вижу, что вы любили его. Пусть и по-своему. Это немного скрашивает ваш образ.
— Согласна.
— Я тоже любила Скорпиуса. Очень любила. — Даже мы с Луи остановились, в опасении женской драки. Даже дух Скорпиуса, ковыряющий пальцами снег у ворот кладбища с интересом смотрел в нашу сторону. — И я готова хоронить его каждый год, даже каждый месяц, терять его снова и снова, только ради того, чтоб знать, что вам тоже очень больно. Вот, как я отношусь к вам, Астория.
И, вежливо попрощавшись, моя милая кузина, поманив нас за собой, направилась к воротам.
— Ники, ты просто эксперт по спорам со свекровью, — хмыкнул я, когда мы четверо, уже вместе со Скорпиусом шли домой.
— Доминик, — холодно отозвалась кузина. — Ники — только для Луи.
— Привилегия, — пожал плечами Луи.
— Для тебя, Ал, она — леди Малфой, — усмехнулся Скорпиус.
— Тогда мы с твоей матерью создадим против нее коалицию. Кстати, с полугодием тебя.
Скорпиус кивнул и рассмеялся.
Так случилось, что это был его последний день, как озлобленного на весь мир духа.
Все случилось так быстро и неожиданно, что я не сразу переварил события.
Я был шокирован, что Драко Малфой признался лично моему отцу. Не просто признался, но настоял на том, чтоб я присутствовал при их разговоре и подтвердил все.
