Взгляд Альдо потемнел.

— Я люблю Лили, — сказал он, не растягивая слова, как обычно. — Но и отца люблю. И не могу похерить то, что он создал. Поэтому, радуйся, ничтожество, я заставил твою сестру меня бросить.

— Заставил?

— Пусть лучше будет подальше и ненавидит меня, чем будет рядом любить и умрет в скором времени.

Я не знал, что сказать на это.

— Ты… ты правильно сделал.

— Заткнись, — отмахнулся Альдо, поднявшись по ступенькам. — Откуда тебе знать, какого это, любить кого-то?

В точку, Альдо Сантана.

— Засрали дом, — снова констатировал Альдо, оглядев лужи крови, разрушенную мебель, опасно покосившуюся люстру и осколки на мраморном полу.

— Мы все уберем, — заверила Сильвия, вошедшая в холл. — Завтра все будет как прежде, а сегодня, Альдо, тебе придется переночевать в отеле.

Не став спорить, Альдо спустился вниз.

— Сильвия, — произнес он, внимательно посмотрев на женщину. — Ты атташе, так?

— Так.

— Значит, я могу просить тебя о чем угодно?

Сильвия настороженно кивнула.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала она.

— Тогда покажи мне документацию картеля. Чем мы занимаемся, что продаем, кому, куда, по каким ценам, — сказал Альдо.

Атташе не сдержала улыбки и кивнула.

— И найди персонал для дома. Горничные, дворецкий, повар, телохранители, садовник, водители… кто там еще? И пригласи лучшего винодела, скажи ему, что у нас лучший виноград Латинской Америки, предложи ему столько денег, сколько мы можем себе позволить.

— Будет сделано, — кивнула Сильвия. Никогда еще не видел, чтоб человек действительно чувствовал себя в своей стихии. — Альдо.

Альдо обернулся у двери.

— Ты сможешь удержать картель, — заверила Сильвия. — Это я тебе гарантирую.

Хмыкнув, Альдо повернулся ко мне.

— И если завтра утром я не увижу племянника, я прикажу расстрелять тебя. Это ясно?

— Предельно, — улыбнулся я, провожая Альдо ехидным взглядом.

*

Звук капающей воды казался громким, но не раздражал. Воды в ванне много, с каждой каплей все больше, интересно, сколько раз я услышу это короткое «кап», прежде чем вода начнет выливаться на пол?

Я сидел на низком белом пуфе, удивительно чистом, как и вся ванная комната, по сравнению с тем, что творилось в доме. Чувствую, полночи мне придется вспоминать весь набор бабушкиных хозяйственных чудо-чар.

Хоть в ванне не придется убирать. Мебель целая, свет горит, кафель чистый, даже большое зеркало в раме без единой трещинки — такое ощущение, что ванной люди Флэтчера пользовались крайне редко.

Правильно, зачем мыться, если рядом океан?

Именно эта мысль посетила Финна, прежде чем я загнал его в ванную комнату, отмываться.

Не знаю, сколько раз нужно полоскать его длинные дреды, прежде чем с них начнет стекать чистая вода, а не розоватая, от крови. Пылесборник один, эти дреды.

Но я, бинтуя руку Финна, смотрел не на дреды, а на целую галерею татуировок, к которым раньше не особо присматривался. Как их много и какие они разные.

На нижней фаланге указательного пальца руки, которую я бинтовал, оказалась выведена чернильная голова льва, которую я раньше принимал издалека за родимое пятно. На том же месте, но на большом пальце — латинский крест. Вдоль всей руки — ну просто набор несвязанных рисунков: голова женщины со змеями вместо волос на плече, египетское божество с посохом, набор чисел в столбик, череп в венке из цветов, карта пиковой дамы, корона, какие-то узоры, точки, выше локтя оплетался довольно широкий чернильный браслет.

Я долго пытался найти связь между татуировками на руке, но сдался, а спрашивать в лоб, как-то глупо. Скорпиус, например, ненавидел вопрос “Что означает твоя татуировка?”.

— Зачем тебе столько татуировок? — спросил я, закончив бинтовать руку, свисающую с бортика ванны.

Финн, не открывая глаз, сонно пробормотал:

— Чтоб легче было опознавать тело.

— А если серьезно?

— В душе не ебу.

Чувствую, если бы вода не скрывала тату на груди, а обзор — вторую руку, вопросов к Финну и рисункам на его теле у меня было бы еще больше.

Вода снова капнула в ванну.

— Ты понимаешь, что если бы Альдо не…

— Заткнись.

Я послушно заткнулся.

— Заткнись, — повторил Финн, приоткрыв глаз и опустив голову на бортик ванной, откинул дреды назад. Тонкие струйки воды, стекающие с них, тут же полились на коврик. — Все хорошо. Все справились. Все как ты хотел.

Как скажешь.

— Надеюсь, тебе больше не придется убивать, — сказал Финн.

— Я тоже надеюсь, что нам обоим не придется, — твердо сказал я. — Но, я все же спрошу. Где ты так научился стрелять? И, кочергой махать. И рты людям разрывать.

Финн усмехнулся.

— Опыт, — сказал он.

— Большой, видимо, опыт.

— Большой. Первого человека я убил лет в одиннадцать. Возле нас в гетто жила женщина, которую каждый день пиздил муж, и она пообещала мне скейт, если я убью его.

— И ты согласился?

— Чувак, это был крутой скейт.

Мгновение мы снова молчали. Капля снова с характерным звуком упала в ванну с водой.

— Не надо меня бояться, — снова заговорил Финн. — То, что я наговорил тебе, когда все только началось… не слушай меня.

— Тебя не боюсь, когда ты с оружием, — признался я. — Ты страшнее в обличье Камилы. Если ты понимаешь, о чем я.

— Не, не понимаю.

— Это потому что ты тупой, Новый Орлеан, — заключил я. — Я забываю «воскресшую Камилу», но мой сарказм снова оживает.

— Ты можешь не забывать «воскресшую Камилу», — фыркнул Финн.

— Да нет уж, я забуду «воскресшую Камилу», но вспомню сарказм по отношению к тебе, — возразил я. — На этом, я, пожалуй, тебя оставлю. Я буду в библиотеке, читать книгу. Ну, знаешь, книга — такая бумажная хреновина с буквами. Ну, знаешь, буквы — такие символы, составляющие слова. Ну, знаешь, слова — такие…

— Да пиздуй уже.

Я вышел из ванны и закрыл за собой дверь.

Прижавшись к ней и тяжело задышав, я осознал, что один из самых страшных дней моей жизни медленно, но верно подходит к концу.

========== Глава 47. ==========

До поздней ночи демонстрируя все свои навыки чудо-уборщика, я бродил по дому, очищая заклинаниями стены и пол от крови, чиня мебель чарами, превращением мелкого хлама в пыль и совершая прочую малоприятную работу по приведению виллы Сантана в жилой вид. Оценить, какая огромная вилла, я смог лишь когда за ночь убрал ее.

На последних силах я направил струю воды из волшебной палочки на тротуарную плитку, смывая следы крови и земли. Затем открыл в доме все окна и балконы, чтоб впустить внутрь свежий воздух и ветер со стороны океана, но, отчаявшись даже таким способом выветрить запах мертвых тел (наверное, только вампиры могут этот запах въевшейся крови различать), я набрызгал каждую комнату освежителем воздуха.

Теперь пахло еще и химией.

Отчаявшись, я, не раздеваясь, без сил рухнул на диван в холле и, стянув у спавшего Финна часть пледа, закрыл лицо рукой и уснул прежде, чем успел тяжело вздохнуть.

Казалось, я проспал не больше пятнадцати минут, настолько резким и противным выдалось пробуждение.

— Закрой окно, — стуча зубами от холода, бурчал я, не открывая глаза.

— Иди нахуй, — пробормотал Финн, перевернувшись на живот.

Зарывшись в плед, я уткнулся холодным носом в его теплые дреды и только подумал о том, что мне срочно нужен личный раб, который будет приносить мне одеяла и закрывать все окна, как у двери послышались громкие шаги.

— Доброе утро, — цокая каблуками, объявила Сильвия, раздвинув шторы и впуская еще больше утренней свежести в дом.

Я зашипел.

— Половина десятого, солнышко светит, все нормальные люди уже давно попили чай с пирожными, а мое ОТП спит, — насмешливо сказал Альдо, плюхнувшись в кресло напротив.

— Что такое ОТП? — сонно спросил я, потирая щеку.

— Общество Тупых Придурков.

— Заткнись, Альдо, — отозвался я. — Мы до ночи убирали дом.