В феврале 1943 года советские танкисты в городе за днепровскими порогами могли взять в плен… самого Гитлера

Как в Запорожье, так и за его пределами всем известен исторический факт: от фашистских захватчиков город советские войска освободили 14 октября 1943 года. А вот что произошло на запорожской околице 20 февраля 1943 года, многие даже не догадываются. А именно в этот день на городской окраине, где находился аэродром [на его месте нынче располагается Космический микрорайон], появились… советские танки.

Увы, танкисты не подозревали, что там, на аэродроме, стоит личный самолет Гитлера, прибывшего накануне в Запорожье — в штаб фельдмаршала Манштейна. Иначе бы они приложили все силы для пленения фюрера.

Представляете, какие бы перспективы открывались в войне? Дух захватывает!

Произошло, однако, то, что произошло.

Но прежде чем окунуться во вьюжный февраль 1943-го, освежим в памяти события, связанные с октябрем 43-го.

«Первым ворвался на окраину города…»

Экипаж танка Т-34 лейтенанта Николая Яценко при взятии Запорожья 13—14 октября 1943 года уничтожил три танка, самоходную артиллерийскую установку и десять огневых точек противника.

Попав в центре города под ураганный огонь немцев, танкисты погибли. Сам Николай Яценко, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза, сгорел в танке. В 1960 году в Запорожье, примерно на том месте, где это произошло, для увековечения подвига танкистов был установлен на постамент танк Т-34 последней военной модификации… не участвовавший в штурме города.

Танковый штурм Запорожья был назначен на 22.00 13 октября 1943 года. Участвовать в нем поручалось 3-й и 39-й бригадам 23-го танкового корпуса. В Запорожье бригады должны были войти [с юга и юго-запада] к утру 14 октября. Ночной штурм большого города крупными танковыми силами [в атаке на город, по некоторым оценкам, участвовали до 200 советских танков и самоходок] предпринимался впервые. Для усиления эффекта — в качестве психического воздействия на врага, по предложению одного из полковых командиров, движущиеся на немецкие позиции танки должны были включить фары. Такую же психическую атаку советские войска впоследствии применили при штурме Берлина.

При подготовке Берлинской операции в штаб маршала Георгия Жукова в качестве консультанта вызвали и инициатора психической атаки при штурме Запорожья [рассказ об этом в середине 90-х годов я слышал лично от него].

О том, что ночная атака Запорожья оказалась удачной, можно судить по «Боевому донесению №78 штаба 23-го танкового корпуса», подписанному командиром корпуса в пять утра 14 октября: «С 4.00 3-я и 39-я танковые бригады с танковым десантом… переправились через реку Большая Московка и ведут бой на южной окраине Запорожья. В результате ночного наступления корпус понес потери: три Т-34 сгорели от артиллерийского огня противника, десять Т-34 подорвались на минах».

В ходе наступательной операции перед командиром взвода 1-го батальона 39-й танковой бригады лейтенантом Николаем Яценко задача была поставлена, пожалуй, самая сложная. Выдвинувшись вперед, лейтенант должен был «все время вести разведку, доставляя ценные сведения и выявляя основные огневые точки противника». А вот как описаны действия взводного в представлении к присвоению ему звания Героя Советского Союза: «Получая от тов. Яценко ценные разведданные, командование успешно проводило операцию. 14 октября 1943 года танк лейтенанта Яценко первым ворвался на окраину Запорожья; силами экипажа разминировал мост, обеспечив тем самым проход по нему остальным машинам. Ворвавшись в центр города, тов. Яценко завязал уличный бой, проявляя при этом геройство и мужество. Его экипаж за 13—14 октября уничтожил три танка и одну самоходную артиллерийскую установку противника, семь автомашин, четыре пушки, два миномета, семь пулеметов, десять огневых точек и свыше 170 солдат и офицеров. Тов. Яценко лично уничтожил два танка, самоходную пушку, десять огневых точек и свыше ста солдат и офицеров. В бою за город Запорожье танк был подбит и загорелся. Будучи раненым, тов. Яценко не покинул машину, а продолжал вести бой [по его приказу горящий танк покинули остальные члены экипажа, — авт.]. После второго ранения тов. Яценко в своей боевой машине героически погиб».

Взводному, между прочим, было всего двадцать лет.

Особую роль лейтенанта Николая Яценко в боях за Запорожье отметил в своих послевоенных мемуарах и бывший командующий 3-й гвардейской армией Дмитрий Лелюшенко: «При освобождении Запорожья первым ворвался в центр города с юга танковый взвод лейтенанта Николая Яценко. Экипаж командирского танка: механик-водитель сержант Варекун, командир орудия Лебедев, радист — Шепелев… Лейтенанту Николаю Лаврентьевичу Яценко было присвоено звание Героя Советского Союза, члены экипажа представлены к награде».

Герой-танкист стал… вязальщиком

Командарм ошибся. В списке безвозвратных потерь 39-й танковой бригады с 13 по 15 октября 1943 года радист Шепелев не числится [а экипаж танка ведь погиб!]. Старшие же сержанты Георгий Барикун [а не Варекун] и Михаил Лебедев значатся убитыми 14 октября «при наступлении в районе города Запорожье». А в списке погибших при освобождении Запорожья и похороненных на Капустяном кладбище воинов напротив фамилии Яценко имеется пометка: «Сгорел в танке».

В связи с тем, что обязанности радиста при лейтенанте-разведчике исполнял пулеметчик Михаил Лебедев [имеется документальное подтверждение этому], можно предположить: геройский экипаж, в честь которого в Запорожье установили на постамент танк, состоял из трех человек.

В заключение еще несколько малоизвестных фактов. В 1983 году в состав бригады вязальщиков запорожского электроаппаратного завода был зачислен… Герой Советского Союза Николай Яценко. Танкист стал вязальщиком [!]. Хорошо, хоть не дояром. Кстати, установленный в Запорожье танк, как я говорил в начале материала — последней военной модификации: Т-34 с индексом «85». Принят на вооружение он был [в соответствии с постановлением ГосКомОбороны] 23 января 1944 года. В ночном танковом штурме Запорожья, следовательно, он участвовать не мог. Николай Яценко воевал на Т-34-76, который даже внешне весьма отличается от своего младшего собрата, вооруженного более мощной пушкой — калибра 85 мм. А, сделав запрос в архив Минобороны России, я с сожалением узнал: старшие сержанты Георгий Барикун и Михаил Лебедев никакими наградами не отмечались.

И в этом, получается, командарм Дмитрий Лелюшенко ошибся.

Ну а теперь давайте разбираться, что в Запорожье произошло в феврале 1943 года.

«Запорожье очень важно!»

Вот какой любопытный документ я отыскал в архиве ФСБ России [дело №Н-21101]. Это — протокол допроса гитлеровского генерала Рейнера Штагеля от 21 ноября 1951 года. Чем генерал интересен для нас? А тем, что именно ему, именовавшемуся фашистской пропагандой «прорывателем котлов», 21 февраля 1943 года Гитлер лично поручил возглавить оборону Запорожья.

«Ночью 20 февраля 43-го, — объяснял на допросе генерал, — мне позвонила секретарь начальника генштаба ВВС Ешоннека и сообщила, что по его приказу я с небольшим багажом должен немедленно вылететь в Винницу, в ставку Гитлера. 21 февраля я прилетел в Винницу.

Меня встретил подполковник фон Белов и незамедлительно проводил на второй этаж небольшого двухэтажного дома, где располагался Гитлер с ближайшим окружением».

По свидетельству Штагеля, Гитлер сидел за письменным столом — отдельно от генералов, колдовавших у карты Запорожья. Среди присутствовавших, кроме фюрера, выделялся начальник генштаба сухопутных войск генерал-полковник Цейцлер.

«Гитлер [читаем далее протокол] в каком-то сильном возбуждении, причина которого будет объяснена мне позже, обратился ко мне с потоком обрывистых, беспорядочных указаний:

— Назначаю вас начальником обороны района Запорожья. Хорошо, что вы приехали, мои генералы ничего не смыслят ни в экономике, ни в политике. Запорожье очень важно. Это — днепровская плотина, марганцевые рудники. Марганец мне нужен для пушек. Организуйте несокрушимую оборону, не забывая об особом значении аэродрома, так как это единственный приличный аэродром в нашем распоряжении на этом участке».